Все уже разъехались, и виконт играл только вдвоем с бароном Сполетти, который и был его счастливым партнером этой ночи.
Андреа был бледен и взволнован, и его бледность увеличивалась по мере того, как его банковые билеты переходили на сторону барона.
Сполетти играл совершенно хладнокровно, как вообще все люди, которые верят в свое счастье. Около него лежал портфель, туго набитый банковыми билетами, и он отвечал на все суммы, какие только ни назначал Андреа.
Наконец дело дошло до последнего билета в тысячу франков, и он был проигран.
Тогда Андреа дошел до того, что предложил Сполетти играть в долг.
— У меня, — сказал он, — нет здесь больше денег, но мой отец имеет триста тысяч ливров годового дохода.
Я ставлю на слово сто тысяч экю.
Барон подумал и согласился.
— Хорошо, — ответил он, — я принимаю ваши сто тысяч экю, — на пять пуан.
Андреа был бледен и заметно взволнован; он лихорадочно стасовал карты и принял предложенное условие.
Ужасно было видеть эту партию и этих игроков, из которых для одного проигрыш составлял полное разорение, а для другого только потерю того, что им было выиграно.
Барон был спокоен и играл с полной уверенностью в своем счастье.
В две сдачи Андреа записал четыре очка и сразу оживился, но радость его была непродолжительна, в следующую сдачу он проиграл, затем еще раз, и барон, в свою очередь, записал четыре очка.
Партнеры переглянулись.
— Я откладываю партию, — сказал Андреа. Барон колебался.
— Нет, — наконец ответил он, — к чему? И он сдал и открыл карту.
— Король, я выиграл, — добавил Сполетти, — вы мне должны сто тысяч экю.
— Я их удваиваю, — пробормотал Андреа задыхающимся голосом.
Но барон холодно встал.
— Мой дорогой, — сказал он, — у меня принцип — не
играть более одной игры на слово. Уже — светло, и я
смертельно хочу спать. Прощайте.
Несколько мгновений Андреа оставался неподвижен и жадным взором следил за тем, как барон укладывал в портфель золото и банковые билеты.
Барон пожелал мне спокойной ночи и вышел из беседки.
Андреа встал тоже и пошел его провожать.
У нас в доме уже спали.
Я была тоже расстроена проигрышем виконта и задумчиво стояла у порога беседки.
Прошло несколько минут. Вдруг я услышала крик…-один только крик… а затем я увидела перед собой бледное лицо Андреа. Глаза его горели каким-то особенным блеском, вся одежда его была в беспорядке; в одной руке он держал маленький окровавленный кинжал, а в другой — портфель барона Сполетти. Вся рубашка его была в брызгах крови…
Теперь, в свою очередь, я вскрикнула и бросилась бежать — он не удерживал меня.
Я побежала через сад, наткнулась дорогой на что-то мягкое — это был труп Сполетти, и, уже не помня себя, выбежала из дома и побежала через город до той самой церкви, где ты нашел меня…
— А! Мой ангел, — прошептал Арман, — теперь я понимаю, почему ты постоянно опасаешься этого человека.
— Вы не знаете еще всего, — ответила тихо Марта. — Этот человек отыскал нас во Флоренции и прислал мне следующую записку;, «Возвратись немедленно ко мне, иначе твой новый любовник умрет». Вы понимаете теперь, отчего я настаивала уехать из Флоренции. Этот человек был бы вашим убийцей… К чему нам оставаться в Риме, когда он открыл уже нас.
И Марта бросилась в объятия молодого человека и страстно прижала его к своему сердцу.
— Бежим, — говорила она с особенной нежностью, — бежим, мой милый друг, бежим от убийцы.
— Нет, — ответил с особенной живостью Арман, — мы не уедем отсюда, мое дитя, но если бы этот человек осмелился только прийти сюда, то я бы его убил.
Марта дрожала так, как дрожат осенью листья на деревьях во время сильного ветра. Арман посмотрел на часы.
— Я дойду только до своей мастерской, — сказал он, — и вернусь через час. Мне нужно захватить пистолеты. Моя милая Марта, я проведу ночь у порога этой комнаты, и горе изменнику Андреа, ежели он только осмелится показаться сюда.
И, сказав это, скульптор вышел. В дверях он встретился со старой служанкой Форнариной.
— Я видел твою хозяйку, — сказал он, — она ожидает тебя. Запри дверь на два поворота ключа и ни за что не отпирай никому. У меня есть свой ключ…
— Слушаю, синьор, — ответила почтительно старая служанка и низко поклонилась.
Но едва только Арман отошел от дома, как она слегка свистнула, и вместо того, чтобы запереть дверь, оставила ее полуоткрытой.
На улице было темно и пусто. Когда Форнарина свистнула, то на противоположной стороне улицы показалась какая-то тень, которая медленно отделилась от перил набережной и направилась к домику, где жила Марта; через несколько минут после этого дверь домика полуотворилась, и чей-то голос тихо шепнул:
— Форнарина?
— Я, господин. Это вы, ваше сиятельство?
— Да.
— Хозяин ушел, но он должен скоро вернуться.
— Хорошо, мы будем иметь достаточно времени, — пробормотала тень, и затем незнакомец сунул в руку старой итальянки кошелек, полный золота.
— Возьми и ступай, — приказал он.
— Да спасет вас само небо, — пробормотала старуха, вешая на ладони золото.
А между тем незнакомец вошел в дом и, поднявшись по лестнице, остановился перед комнатой Марты и постучал три раза в дверь.
Молодая девушка задрожала. Это не мог быть Арман, который ушел в свою мастерскую; это не была тоже и Форнарина, входившая всегда без шума.
А покуда она обдумывала это, дверь отворилась, и на пороге показался человек.
При виде его Марта вскрикнула и в испуге отступила назад.
— Это я, — проговорил вошедший и, сбросив с себя плащ, подошел к молодой девушке.
— Андреа!.. — прошептала она, задыхаясь.
— Ну да! Андреа. Неужели тебя удивляет эта случайность?
Марта не отвечала и отступила от него.
— Моя милочка, — продолжал холодно Андреа, — вы оставили меня из-за связи… Но вы должны бы были подумать, что я не позволю вам бежать от меня безнаказанно.
— Послушайте!
— Неужели вы предполагали, что виконт Андреа позволит увезти у себя свою содержанку, и притом еще какому-то скульптору без имени и без состояния.
Виконт сопровождал эти слова насмешливой улыбкой.
Марта опустилась в изнеможении на диван.
— Ну-с, пойдемте, дорогой ангел, — проговорил он с предательской нежностью.
И при этом он сделал несколько шагов вперед и взял ее за руку.
Марта вскрикнула.
— Нет! Нет!.. Уйдите, — шептала она.
— Я так и сделаю, — ответил спокойно Андреа, — но я надеюсь, что вы последуете за мной?
И адская улыбка показалась на его губах.
— Так как, — продолжал он, — я приехал, собственно, за вами. Посмотрите, в конце этой улицы нас ожидают носилки, а на другой стороне Тибра приготовлен почтовый экипаж, который и доставит нас прямо в Неаполь. Я нанял отель в Ишиа… и, собственно, для тебя, дорогой друг.
— Никогда… никогда… — шептала, потерявшись, Марта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
Андреа был бледен и взволнован, и его бледность увеличивалась по мере того, как его банковые билеты переходили на сторону барона.
Сполетти играл совершенно хладнокровно, как вообще все люди, которые верят в свое счастье. Около него лежал портфель, туго набитый банковыми билетами, и он отвечал на все суммы, какие только ни назначал Андреа.
Наконец дело дошло до последнего билета в тысячу франков, и он был проигран.
Тогда Андреа дошел до того, что предложил Сполетти играть в долг.
— У меня, — сказал он, — нет здесь больше денег, но мой отец имеет триста тысяч ливров годового дохода.
Я ставлю на слово сто тысяч экю.
Барон подумал и согласился.
— Хорошо, — ответил он, — я принимаю ваши сто тысяч экю, — на пять пуан.
Андреа был бледен и заметно взволнован; он лихорадочно стасовал карты и принял предложенное условие.
Ужасно было видеть эту партию и этих игроков, из которых для одного проигрыш составлял полное разорение, а для другого только потерю того, что им было выиграно.
Барон был спокоен и играл с полной уверенностью в своем счастье.
В две сдачи Андреа записал четыре очка и сразу оживился, но радость его была непродолжительна, в следующую сдачу он проиграл, затем еще раз, и барон, в свою очередь, записал четыре очка.
Партнеры переглянулись.
— Я откладываю партию, — сказал Андреа. Барон колебался.
— Нет, — наконец ответил он, — к чему? И он сдал и открыл карту.
— Король, я выиграл, — добавил Сполетти, — вы мне должны сто тысяч экю.
— Я их удваиваю, — пробормотал Андреа задыхающимся голосом.
Но барон холодно встал.
— Мой дорогой, — сказал он, — у меня принцип — не
играть более одной игры на слово. Уже — светло, и я
смертельно хочу спать. Прощайте.
Несколько мгновений Андреа оставался неподвижен и жадным взором следил за тем, как барон укладывал в портфель золото и банковые билеты.
Барон пожелал мне спокойной ночи и вышел из беседки.
Андреа встал тоже и пошел его провожать.
У нас в доме уже спали.
Я была тоже расстроена проигрышем виконта и задумчиво стояла у порога беседки.
Прошло несколько минут. Вдруг я услышала крик…-один только крик… а затем я увидела перед собой бледное лицо Андреа. Глаза его горели каким-то особенным блеском, вся одежда его была в беспорядке; в одной руке он держал маленький окровавленный кинжал, а в другой — портфель барона Сполетти. Вся рубашка его была в брызгах крови…
Теперь, в свою очередь, я вскрикнула и бросилась бежать — он не удерживал меня.
Я побежала через сад, наткнулась дорогой на что-то мягкое — это был труп Сполетти, и, уже не помня себя, выбежала из дома и побежала через город до той самой церкви, где ты нашел меня…
— А! Мой ангел, — прошептал Арман, — теперь я понимаю, почему ты постоянно опасаешься этого человека.
— Вы не знаете еще всего, — ответила тихо Марта. — Этот человек отыскал нас во Флоренции и прислал мне следующую записку;, «Возвратись немедленно ко мне, иначе твой новый любовник умрет». Вы понимаете теперь, отчего я настаивала уехать из Флоренции. Этот человек был бы вашим убийцей… К чему нам оставаться в Риме, когда он открыл уже нас.
И Марта бросилась в объятия молодого человека и страстно прижала его к своему сердцу.
— Бежим, — говорила она с особенной нежностью, — бежим, мой милый друг, бежим от убийцы.
— Нет, — ответил с особенной живостью Арман, — мы не уедем отсюда, мое дитя, но если бы этот человек осмелился только прийти сюда, то я бы его убил.
Марта дрожала так, как дрожат осенью листья на деревьях во время сильного ветра. Арман посмотрел на часы.
— Я дойду только до своей мастерской, — сказал он, — и вернусь через час. Мне нужно захватить пистолеты. Моя милая Марта, я проведу ночь у порога этой комнаты, и горе изменнику Андреа, ежели он только осмелится показаться сюда.
И, сказав это, скульптор вышел. В дверях он встретился со старой служанкой Форнариной.
— Я видел твою хозяйку, — сказал он, — она ожидает тебя. Запри дверь на два поворота ключа и ни за что не отпирай никому. У меня есть свой ключ…
— Слушаю, синьор, — ответила почтительно старая служанка и низко поклонилась.
Но едва только Арман отошел от дома, как она слегка свистнула, и вместо того, чтобы запереть дверь, оставила ее полуоткрытой.
На улице было темно и пусто. Когда Форнарина свистнула, то на противоположной стороне улицы показалась какая-то тень, которая медленно отделилась от перил набережной и направилась к домику, где жила Марта; через несколько минут после этого дверь домика полуотворилась, и чей-то голос тихо шепнул:
— Форнарина?
— Я, господин. Это вы, ваше сиятельство?
— Да.
— Хозяин ушел, но он должен скоро вернуться.
— Хорошо, мы будем иметь достаточно времени, — пробормотала тень, и затем незнакомец сунул в руку старой итальянки кошелек, полный золота.
— Возьми и ступай, — приказал он.
— Да спасет вас само небо, — пробормотала старуха, вешая на ладони золото.
А между тем незнакомец вошел в дом и, поднявшись по лестнице, остановился перед комнатой Марты и постучал три раза в дверь.
Молодая девушка задрожала. Это не мог быть Арман, который ушел в свою мастерскую; это не была тоже и Форнарина, входившая всегда без шума.
А покуда она обдумывала это, дверь отворилась, и на пороге показался человек.
При виде его Марта вскрикнула и в испуге отступила назад.
— Это я, — проговорил вошедший и, сбросив с себя плащ, подошел к молодой девушке.
— Андреа!.. — прошептала она, задыхаясь.
— Ну да! Андреа. Неужели тебя удивляет эта случайность?
Марта не отвечала и отступила от него.
— Моя милочка, — продолжал холодно Андреа, — вы оставили меня из-за связи… Но вы должны бы были подумать, что я не позволю вам бежать от меня безнаказанно.
— Послушайте!
— Неужели вы предполагали, что виконт Андреа позволит увезти у себя свою содержанку, и притом еще какому-то скульптору без имени и без состояния.
Виконт сопровождал эти слова насмешливой улыбкой.
Марта опустилась в изнеможении на диван.
— Ну-с, пойдемте, дорогой ангел, — проговорил он с предательской нежностью.
И при этом он сделал несколько шагов вперед и взял ее за руку.
Марта вскрикнула.
— Нет! Нет!.. Уйдите, — шептала она.
— Я так и сделаю, — ответил спокойно Андреа, — но я надеюсь, что вы последуете за мной?
И адская улыбка показалась на его губах.
— Так как, — продолжал он, — я приехал, собственно, за вами. Посмотрите, в конце этой улицы нас ожидают носилки, а на другой стороне Тибра приготовлен почтовый экипаж, который и доставит нас прямо в Неаполь. Я нанял отель в Ишиа… и, собственно, для тебя, дорогой друг.
— Никогда… никогда… — шептала, потерявшись, Марта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11