Луга, леса и сады, пихтовые заросли, поля гречихи и клевера — все дремало в лучах щедрого солнца и словно бы от избытка благодарности струило свои ароматы к небу. В тени, около норы, лежала лисица-мать, вокруг нее расползлись разомлевшие от зноя лисята; сам Рыжий Лис, спустившись со своего наблюдательного пункта фута на два, прилег за отбрасывающим слабую тень камнем и старался впитать в себя всю прохладу, какая только была по эту сторону Ринг-ваака.
Примерно в тот же час внизу, в долине, в саду у Джэйба Смита началось давно ожидаемое волнение среди пчел. У Джэйба было три улья, три старомодных ящика, выкрашенные каждый по-своему: один белой краской, другой голубой, третий желтой — Джэйб это сделал для того, чтобы пчелы из каждого улья узнавали свое жилище и
не залетали в чужое. Теперь с прилетных досок голубого и белого улья тонкими гирляндами свисали пчелы — их заставил выбраться наружу жар, а у летков двойной цепочкой сидели сторожевые пчелы,— подогнув голову, они быстро вращали крылышками и старались охладить свои драгоценные соты в ульях. Сплошной струей, бьющей по наклонной вверх, из летков вылетали прилежные рабочие пчелы, направляясь за очередной взяткой меда и цветочной пыльцы.
Но из желтого улья не летело в поле ни одной пчелы. Почти вся семья, за исключением тех пчел, которые кормили детву или были заняты чисткой и вентиляцией сот, высыпала на прилетную доску, покрыв ее сплошной темной массой.
Громадная коническая гроздь крепко вцепившихся друг в друга пчел ниспадала с края доски. Желтый улей начинал роиться. Жившая в нем пчелиная семья сильно размножилась и уже чувствовала, что ей тесно. А улей был полон еще и детвы, которая должна была вот-вот вылупиться из сот и приняться за работу. Пришло время, когда пчелам из желтого улья надо было улетать. Надо было освободить в нем место для нарождающегося поколения и основать новое семейство, перенеся туда привычные традиции порядка и прилежного труда. Пчелы в желтом улье прекратили всякую работу, за исключением самой необходимой, и нетерпеливо ждали отлета. С нетерпением ждал этого и Джэйб Смит, издали наблюдая за роем. Он рассчитывал, что этот прекрасный рой образует новую семью и тем увеличит количество его ульев. Джэйб уже заготовил для будущей семьи этот улей — снаружи он выкрасил его чудесной розовой краской, а внутри промыл водой, в которую был подмешан мед.
Но вот в желтом улье раздалось басовитое жужжание, и среди пчел, копошившихся на прилетной доске, словно пробежал электрический ток. Где-то внутри, между рам с сотами, послышался тонкий сердитый писк — это пчелы-охранники почтительно, но твердо старались удержать матку, которая разыскивала свою юную, еще укрытую в восковой ячейке соперницу, собираясь умертвить ее жалом. Отвлеченная охранниками от исполнения этого милого замысла, матка кинулась к летку, выскочила из улья и, растолкав свою толпящуюся паству, взлетела в воздух. В одну секунду, словно пена на воде под дунове-
нием сильного ветра, черные клубы пчел поднялись вверх. Над бобовыми грядками и кустами смородины, заслоняя свет, вихрем вились и бешено гудели пчелы — в середине роя летела длиннотелая, стройная, темная по окраске матка.
Скоро рой разметался вширь, сделавшись почти прозрачным, как облако, но он сохранил какое-то таинственное внутреннее сцепление и отнюдь не утратил своей формы, напоминая теперь некую астральную туманность, которая вот-вот должна была сгуститься в небесное тело. Непрерывно вращаясь вокруг своего центра, рой медленно пролетел над садом, пересек голубое цветущее поле льна и навис над раскидистой яблоней. Следя с почтительного расстояния за полетом роя, Джэйб Смит был очень доволен: невысокая яблоня давала возможность легко заманить пчел в новый улей.
Да, рой явно облюбовал именно эту яблоню. Пчелы уже садились на довольно толстую ветку близ ее основания. Темная шапка пчел, опустившихся на ветку, все росла и росла, а кружившийся над яблоней рой заметно редел. Скоро темная шапка приняла уже форму и размеры колодезной бадьи. Жужжащая, вращающаяся туманность наконец снизилась и образовала новое тело, повисшее в зеленой тени дерева.
Увидев, что рой опустился, Джэйб Смит побежал через поле, держа на плече приготовленный улей, лесенку и моток веревки. Аккуратно приставив лесенку к стволу яблони, он взобрался на дерево и крепко привязал к нему улей, как раз над той веткою, где сидел рой. Все движения
Джэйба были плавны, неторопливы, тверды и в то же время доверчивы — именно такие движения вызывали у пчел и понимание и ответную доверчивость. Укрепив улей так, как ему хотелось, Джэйб сошел наземь — он был уверен, что пчелы увидят, насколько удобно и красиво их новое жилище. Несколько пчел, пытливо жужжа, летали у Джэйба над самой головой. Они садились ему на голые руки, на лицо, но ни одна и не пыталась его ужалить. Для пчел угрюмый охотник был персона грата.
В девяти случаях из десяти справедливые расчеты Джэйба Смита оправдывались. Обнаружив прохладное и темное, пахнущее медом убежище, пчелы скоро должны были покинуть дерево и войти в улей. Затем, чтобы пчелам было покойнее, Джэйб накроет улей полотнищем и оставит его на месте до вечера. Когда же опустятся сумерки, он развяжет веревку, осторожно снимет улей с яблони, укрепит его на подставке — квадратной, гладко обструганной плахе с шипами по краям — и отнесет на место, поставив рядом с другими своими ульями; там новая семья начнет добывать мед и мирно размножаться.
Но оказалось, что у роя, севшего на яблоню, были совсем другие, притом весьма твердые планы. Каждый пчеловод время от времени сталкивается с такой упрямой семьей, которая жаждет разведать и освоить новые места и полна решимости сбросить с себя древнее иго — господство человека. Правда, несколько пчел из
этого роя заползли в приготовленный улей и убедились, что он душист и уютен. Но тем не менее рой вдруг поднялся с яблони и взлетел, снова начав жужжать и кружиться вокруг собственного центра. Облокотившись об изгородь, с горьким чувством разочарования смотрел на него Джэйб — он знал, что здесь он бессилен. Рой темным облачком поднимался все выше и выше, улетая в леса, к отрогам гор. Скоро Джэйб потерял его из виду и с сожалением должен был приняться за свою обычную работу. Он прекрасно понимал, что гнаться за роем, который летел так высоко,— дело совершенно безнадежное, нет сомнения, что эта пчелиная семья день или два назад уже выслала своих разведчиков и выбрала себе новое место, собираясь поселиться где-нибудь в дикой глуши.
День был, как уже сказано, совершенно безветренный и ясный, ничто не предвещало ни дождя, ни грозы - пчелы могли пуститься в свое долгое странствие без всякого страха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Примерно в тот же час внизу, в долине, в саду у Джэйба Смита началось давно ожидаемое волнение среди пчел. У Джэйба было три улья, три старомодных ящика, выкрашенные каждый по-своему: один белой краской, другой голубой, третий желтой — Джэйб это сделал для того, чтобы пчелы из каждого улья узнавали свое жилище и
не залетали в чужое. Теперь с прилетных досок голубого и белого улья тонкими гирляндами свисали пчелы — их заставил выбраться наружу жар, а у летков двойной цепочкой сидели сторожевые пчелы,— подогнув голову, они быстро вращали крылышками и старались охладить свои драгоценные соты в ульях. Сплошной струей, бьющей по наклонной вверх, из летков вылетали прилежные рабочие пчелы, направляясь за очередной взяткой меда и цветочной пыльцы.
Но из желтого улья не летело в поле ни одной пчелы. Почти вся семья, за исключением тех пчел, которые кормили детву или были заняты чисткой и вентиляцией сот, высыпала на прилетную доску, покрыв ее сплошной темной массой.
Громадная коническая гроздь крепко вцепившихся друг в друга пчел ниспадала с края доски. Желтый улей начинал роиться. Жившая в нем пчелиная семья сильно размножилась и уже чувствовала, что ей тесно. А улей был полон еще и детвы, которая должна была вот-вот вылупиться из сот и приняться за работу. Пришло время, когда пчелам из желтого улья надо было улетать. Надо было освободить в нем место для нарождающегося поколения и основать новое семейство, перенеся туда привычные традиции порядка и прилежного труда. Пчелы в желтом улье прекратили всякую работу, за исключением самой необходимой, и нетерпеливо ждали отлета. С нетерпением ждал этого и Джэйб Смит, издали наблюдая за роем. Он рассчитывал, что этот прекрасный рой образует новую семью и тем увеличит количество его ульев. Джэйб уже заготовил для будущей семьи этот улей — снаружи он выкрасил его чудесной розовой краской, а внутри промыл водой, в которую был подмешан мед.
Но вот в желтом улье раздалось басовитое жужжание, и среди пчел, копошившихся на прилетной доске, словно пробежал электрический ток. Где-то внутри, между рам с сотами, послышался тонкий сердитый писк — это пчелы-охранники почтительно, но твердо старались удержать матку, которая разыскивала свою юную, еще укрытую в восковой ячейке соперницу, собираясь умертвить ее жалом. Отвлеченная охранниками от исполнения этого милого замысла, матка кинулась к летку, выскочила из улья и, растолкав свою толпящуюся паству, взлетела в воздух. В одну секунду, словно пена на воде под дунове-
нием сильного ветра, черные клубы пчел поднялись вверх. Над бобовыми грядками и кустами смородины, заслоняя свет, вихрем вились и бешено гудели пчелы — в середине роя летела длиннотелая, стройная, темная по окраске матка.
Скоро рой разметался вширь, сделавшись почти прозрачным, как облако, но он сохранил какое-то таинственное внутреннее сцепление и отнюдь не утратил своей формы, напоминая теперь некую астральную туманность, которая вот-вот должна была сгуститься в небесное тело. Непрерывно вращаясь вокруг своего центра, рой медленно пролетел над садом, пересек голубое цветущее поле льна и навис над раскидистой яблоней. Следя с почтительного расстояния за полетом роя, Джэйб Смит был очень доволен: невысокая яблоня давала возможность легко заманить пчел в новый улей.
Да, рой явно облюбовал именно эту яблоню. Пчелы уже садились на довольно толстую ветку близ ее основания. Темная шапка пчел, опустившихся на ветку, все росла и росла, а кружившийся над яблоней рой заметно редел. Скоро темная шапка приняла уже форму и размеры колодезной бадьи. Жужжащая, вращающаяся туманность наконец снизилась и образовала новое тело, повисшее в зеленой тени дерева.
Увидев, что рой опустился, Джэйб Смит побежал через поле, держа на плече приготовленный улей, лесенку и моток веревки. Аккуратно приставив лесенку к стволу яблони, он взобрался на дерево и крепко привязал к нему улей, как раз над той веткою, где сидел рой. Все движения
Джэйба были плавны, неторопливы, тверды и в то же время доверчивы — именно такие движения вызывали у пчел и понимание и ответную доверчивость. Укрепив улей так, как ему хотелось, Джэйб сошел наземь — он был уверен, что пчелы увидят, насколько удобно и красиво их новое жилище. Несколько пчел, пытливо жужжа, летали у Джэйба над самой головой. Они садились ему на голые руки, на лицо, но ни одна и не пыталась его ужалить. Для пчел угрюмый охотник был персона грата.
В девяти случаях из десяти справедливые расчеты Джэйба Смита оправдывались. Обнаружив прохладное и темное, пахнущее медом убежище, пчелы скоро должны были покинуть дерево и войти в улей. Затем, чтобы пчелам было покойнее, Джэйб накроет улей полотнищем и оставит его на месте до вечера. Когда же опустятся сумерки, он развяжет веревку, осторожно снимет улей с яблони, укрепит его на подставке — квадратной, гладко обструганной плахе с шипами по краям — и отнесет на место, поставив рядом с другими своими ульями; там новая семья начнет добывать мед и мирно размножаться.
Но оказалось, что у роя, севшего на яблоню, были совсем другие, притом весьма твердые планы. Каждый пчеловод время от времени сталкивается с такой упрямой семьей, которая жаждет разведать и освоить новые места и полна решимости сбросить с себя древнее иго — господство человека. Правда, несколько пчел из
этого роя заползли в приготовленный улей и убедились, что он душист и уютен. Но тем не менее рой вдруг поднялся с яблони и взлетел, снова начав жужжать и кружиться вокруг собственного центра. Облокотившись об изгородь, с горьким чувством разочарования смотрел на него Джэйб — он знал, что здесь он бессилен. Рой темным облачком поднимался все выше и выше, улетая в леса, к отрогам гор. Скоро Джэйб потерял его из виду и с сожалением должен был приняться за свою обычную работу. Он прекрасно понимал, что гнаться за роем, который летел так высоко,— дело совершенно безнадежное, нет сомнения, что эта пчелиная семья день или два назад уже выслала своих разведчиков и выбрала себе новое место, собираясь поселиться где-нибудь в дикой глуши.
День был, как уже сказано, совершенно безветренный и ясный, ничто не предвещало ни дождя, ни грозы - пчелы могли пуститься в свое долгое странствие без всякого страха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45