Следовательно, нет ничего удивительного в том, что орден Храма смог выжить в этом пустынном районе Арджилла в Средние века, сначала скрываясь, потом смешиваясь мало-помалу с масонскими гильдиями и древними кланами, чтобы возродиться в XVIII веке под прикрытием «строгих» ритуалов.
К несчастью, Хунд ничего больше не говорит об этой новой форме франкмасонства, в которую, как он утверждал, был посвящен, и таким образом предоставляет своим современникам право считать его шарлатаном и обвинять его в том, что история его посвящения, «неизвестные старшие» и обязательство распространять новый «строгий» ритуал - сплошной вымысел. На это Хунд ничего не может ответить, если только его «старшие» не покинули его по необъяснимым причинам, несмотря на их обещание снова войти с ним в контакт для дальнейших инструкций, и до конца своей жизни он будет заявлять о своей невиновности, утверждая, что его покровители действительно существовали, прежде чем им окончательно исчезнуть.
Невиновность, на которую претендовал Хунд, кажется нам вполне достоверной. В самом деле, он был несчастной жертвой даже не предательства, а стечения обстоятельств, не зависящих ни от чьей воли. В 1742 году, в год его посвящения, якобиты действительно представляли собой на континенте некоторую политическую силу. Но в 1746 году умер Рэдклифф и многие из его сторонников, другие же были либо в тюрьме, либо в изгнании, иногда так далеко, как далека Северная Америка. Можно было сказать, что дело якобитов проиграно… Если «неизвестные старшие» Хунда не выполнили своих обязательств, то это произошло не по доброй воле, а под давлением политических событий, которые были сильнее их.
Другое доказательство подтверждает не только заявления Хунда, но и «документы Общины». Речь идет о списке великих магистров ордена Храма, которые он получил в собственные руки от своих анонимных собеседников. За единственным исключением в орфографии одного имени, этот список во всех пунктах идентичен списку из «Секретных досье». А мы уже видели, что этот последний был точен настолько, насколько могла позволить лишь конфиденциальная документация, использованная при его составлении, и которая была недоступна несведущей публике. Хунд завладел этим списком в эпоху, когда какое-то количество документов - грамот, прокламаций - имеющихся сегодня в нашем распоряжении, находилось под замком в Ватикане, и получить их было невозможно. По нашему мнению, он вовсе не придумал вмешательство «неизвестных старших», а те, несомненно, знали об ордене Храма много такого, что официально было секретным.
Несмотря на выдвинутые против него обвинения, Хунд не остался в совершенном одиночестве. После провала дела якобитов он нашел нового покровителя и друга в лице германского императора Священной Римской империи Франциска, герцога Лотарингского. Франциск, женившийся в 1735 году на Марии-Терезии Австрийской, связав таким образом дома Габсбургов и Лотарингов, стал родоначальником новой великой династии. Не будем забывать в связи с этим, что имя его брата Карла тоже фигурирует в списке великих магистров Сиона и следует сразу же после Чарльза Рэдклиффа.
Итак, Франциск Лотарингский был первым европейским принцем, ставшим франкмасоном и не скрывавшим этого. Он был посвящен в Хаге, бывшим бастионом эзотеризма со времен Тридцатилетней войны, а председательствовал на церемонии Жан Дезагюлье. Немного времени спустя, новоиспеченный франкмасон надолго отправляется в Англию, где становится членом на вид вполне невинной организации «Джентльмене Клуб оф Спэлдинг», которую уже посещали Ньютон, Рамсей, Рэдклифф и Александер Поуп…
В последующие годы двор Франциска Лотарингского в Вене определился как столица европейского масонства и интенсивной эзотерической деятельности, сам герцог занимался алхимией в своей лаборатории в императорском дворце в Хофбурге. Наконец, когда умер последний Медичи, он стал великим герцогом Тосканским, и перед его ловкостью в покровительстве флорентийским франкмасонам рухнули все усилия Инквизиции. Через него Чарльз Рэдклифф, основатель первой масонской ложи на континенте, передал долговременное наследие.
Кружок Шарля Нодье.
Сравнивая его с известнейшими политическими и культурными деятелями, хочется задать вопрос: с какой стати Шарль Нодье был избран великим магистром Сиона? Писатель довольно скромной значимости, хотя и не лишенный известного шарма, не слишком красноречивый эссеист, не слишком упорный любитель, он вписывается в традицию Гофмана или Эдгара По, не создав по-настоящему своей школы. Но так как в свое время он считался литературным деятелем первого плана, мы увидим, что он войдет в описываемые нами события, по крайней мере, очень неожиданными окольными путями.
В 1824 году Нодье, будучи уже знаменитым, был назначен главным библиотекарем Арсенала, где собраны все средневековые рукописи, особенно те, которые имеют отношение к оккультным наукам, а именно: тексты, написанные алхимиком Никола Фламелем, одним из первых великих магистров Сиона. Но библиотека Арсенала тоже ревниво охраняет среди своих сокровищ и коллекции кардинала Ришелье, и многие работы по магии и герметической науке, по кабалистической мысли.
Французская революция ограбила все библиотеки и монастыри, какие только смогла. Книги и рукописи были собраны в Париже и присоединены к тем, что Наполеон тысячами возвратил из Ватикана с четкой целью создать великую библиотеку - мечта, которую он долго лелеял. Для этого в Риме он систематически занимался конфискацией всех документов, касающихся ордена Храма, из которых затем только немногие возвратились в папскую резиденцию. Именно этот огромный, прибывший из центра и с различных окраин Франции материал был доверен Шарлю Нодье.
В его работе ему ассистировали двое сотрудников - Элифас Леви и Жан-Батист Питуа (литературный псевдоним - Поль Кристиан), которые вместе с ним захотят возобновить интерес публики к эзотеризму и принять заметное участие в возрождении оккультных наук, которым будет отмечен XIX век. Работа Питуа «История и практика магии» становится Библией студентов, привлеченных этими вопросами. Совсем недавно переизданная в Англии, она и сегодня остается основным трудом в этой области.
Хотя Нодье и был очень занят на своем официальном посту в Арсенале, он, тем не менее, продолжает писать. Одно из его последних произведений, монументальная работа во многих томах, богато иллюстрированная, посвящена главным городам Франции. И большое место отведено эпохе Меровингов - поразительный факт в век, когда этому мрачному периоду Истории уделяется так мало интереса. Длинные параграфы отданы тамплиерам, а Жизору - достаточно большая статья, рассказывающая подробно о рубке вяза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
К несчастью, Хунд ничего больше не говорит об этой новой форме франкмасонства, в которую, как он утверждал, был посвящен, и таким образом предоставляет своим современникам право считать его шарлатаном и обвинять его в том, что история его посвящения, «неизвестные старшие» и обязательство распространять новый «строгий» ритуал - сплошной вымысел. На это Хунд ничего не может ответить, если только его «старшие» не покинули его по необъяснимым причинам, несмотря на их обещание снова войти с ним в контакт для дальнейших инструкций, и до конца своей жизни он будет заявлять о своей невиновности, утверждая, что его покровители действительно существовали, прежде чем им окончательно исчезнуть.
Невиновность, на которую претендовал Хунд, кажется нам вполне достоверной. В самом деле, он был несчастной жертвой даже не предательства, а стечения обстоятельств, не зависящих ни от чьей воли. В 1742 году, в год его посвящения, якобиты действительно представляли собой на континенте некоторую политическую силу. Но в 1746 году умер Рэдклифф и многие из его сторонников, другие же были либо в тюрьме, либо в изгнании, иногда так далеко, как далека Северная Америка. Можно было сказать, что дело якобитов проиграно… Если «неизвестные старшие» Хунда не выполнили своих обязательств, то это произошло не по доброй воле, а под давлением политических событий, которые были сильнее их.
Другое доказательство подтверждает не только заявления Хунда, но и «документы Общины». Речь идет о списке великих магистров ордена Храма, которые он получил в собственные руки от своих анонимных собеседников. За единственным исключением в орфографии одного имени, этот список во всех пунктах идентичен списку из «Секретных досье». А мы уже видели, что этот последний был точен настолько, насколько могла позволить лишь конфиденциальная документация, использованная при его составлении, и которая была недоступна несведущей публике. Хунд завладел этим списком в эпоху, когда какое-то количество документов - грамот, прокламаций - имеющихся сегодня в нашем распоряжении, находилось под замком в Ватикане, и получить их было невозможно. По нашему мнению, он вовсе не придумал вмешательство «неизвестных старших», а те, несомненно, знали об ордене Храма много такого, что официально было секретным.
Несмотря на выдвинутые против него обвинения, Хунд не остался в совершенном одиночестве. После провала дела якобитов он нашел нового покровителя и друга в лице германского императора Священной Римской империи Франциска, герцога Лотарингского. Франциск, женившийся в 1735 году на Марии-Терезии Австрийской, связав таким образом дома Габсбургов и Лотарингов, стал родоначальником новой великой династии. Не будем забывать в связи с этим, что имя его брата Карла тоже фигурирует в списке великих магистров Сиона и следует сразу же после Чарльза Рэдклиффа.
Итак, Франциск Лотарингский был первым европейским принцем, ставшим франкмасоном и не скрывавшим этого. Он был посвящен в Хаге, бывшим бастионом эзотеризма со времен Тридцатилетней войны, а председательствовал на церемонии Жан Дезагюлье. Немного времени спустя, новоиспеченный франкмасон надолго отправляется в Англию, где становится членом на вид вполне невинной организации «Джентльмене Клуб оф Спэлдинг», которую уже посещали Ньютон, Рамсей, Рэдклифф и Александер Поуп…
В последующие годы двор Франциска Лотарингского в Вене определился как столица европейского масонства и интенсивной эзотерической деятельности, сам герцог занимался алхимией в своей лаборатории в императорском дворце в Хофбурге. Наконец, когда умер последний Медичи, он стал великим герцогом Тосканским, и перед его ловкостью в покровительстве флорентийским франкмасонам рухнули все усилия Инквизиции. Через него Чарльз Рэдклифф, основатель первой масонской ложи на континенте, передал долговременное наследие.
Кружок Шарля Нодье.
Сравнивая его с известнейшими политическими и культурными деятелями, хочется задать вопрос: с какой стати Шарль Нодье был избран великим магистром Сиона? Писатель довольно скромной значимости, хотя и не лишенный известного шарма, не слишком красноречивый эссеист, не слишком упорный любитель, он вписывается в традицию Гофмана или Эдгара По, не создав по-настоящему своей школы. Но так как в свое время он считался литературным деятелем первого плана, мы увидим, что он войдет в описываемые нами события, по крайней мере, очень неожиданными окольными путями.
В 1824 году Нодье, будучи уже знаменитым, был назначен главным библиотекарем Арсенала, где собраны все средневековые рукописи, особенно те, которые имеют отношение к оккультным наукам, а именно: тексты, написанные алхимиком Никола Фламелем, одним из первых великих магистров Сиона. Но библиотека Арсенала тоже ревниво охраняет среди своих сокровищ и коллекции кардинала Ришелье, и многие работы по магии и герметической науке, по кабалистической мысли.
Французская революция ограбила все библиотеки и монастыри, какие только смогла. Книги и рукописи были собраны в Париже и присоединены к тем, что Наполеон тысячами возвратил из Ватикана с четкой целью создать великую библиотеку - мечта, которую он долго лелеял. Для этого в Риме он систематически занимался конфискацией всех документов, касающихся ордена Храма, из которых затем только немногие возвратились в папскую резиденцию. Именно этот огромный, прибывший из центра и с различных окраин Франции материал был доверен Шарлю Нодье.
В его работе ему ассистировали двое сотрудников - Элифас Леви и Жан-Батист Питуа (литературный псевдоним - Поль Кристиан), которые вместе с ним захотят возобновить интерес публики к эзотеризму и принять заметное участие в возрождении оккультных наук, которым будет отмечен XIX век. Работа Питуа «История и практика магии» становится Библией студентов, привлеченных этими вопросами. Совсем недавно переизданная в Англии, она и сегодня остается основным трудом в этой области.
Хотя Нодье и был очень занят на своем официальном посту в Арсенале, он, тем не менее, продолжает писать. Одно из его последних произведений, монументальная работа во многих томах, богато иллюстрированная, посвящена главным городам Франции. И большое место отведено эпохе Меровингов - поразительный факт в век, когда этому мрачному периоду Истории уделяется так мало интереса. Длинные параграфы отданы тамплиерам, а Жизору - достаточно большая статья, рассказывающая подробно о рубке вяза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113