Особенно тяжелое положение создалось на левом фланге северян, где продолжали держаться солдаты Томаса. Глядя на их отчаянное сопротивление, некоторые из бежавших сумели преодолеть страх, вернуться и присоединиться к товарищам. А на соседнем холмике Снод-грасс держали оборону истекавшие кровью остатки дивизии Брэннана. Мятежники, подтянув орудия, расстреливали оборонявшихся чуть ли не в упор. Генерал-южанин Д. X. Хилл вспоминал позднее: «Я никогда не видел такого плотного слоя тел убитых федералистов, разве что перед полузатопленной стеной во Фредериксберге», о которой мы уже знаем. Как раз в те минуты опьяненный успехом Лонгстрит произнес фразу, сразу ставшую знаменитой: «Они бросили в бой своего последнего солдата, но и он уже бежит». Катастрофа Камберлендской армии казалась неминуемой.
Розекранс и начальник его штаба Джеймс Гарфилд в это время во весь опор скакали к Чаттануге. Услышав, что позади вдруг разом стих шум боя, генералы остановились. В полной прострации Розекранс сказал: «Скачите назад и найдите генерала Томаса, если он еще жив. Прикажите ему прикрыть отступление вместе с солдатами Грэнжера». И Гарфилд отправился исполнять казавшееся ему уже бессмысленным приказание. Этому генералу была уготована необычная судьба: 4 марта 1881 г. он вступил на пост президента США, но спустя всего четыре месяца был смертельно ранен на перроне вашингтонского вокзала бродягой и неудачником, решившимся столь громко покончить счеты с жизнью.
Но отчего же стих шум у Чикамоги? Возможно, когда мы расскажем об этом, у многих из тех, кто интересуется историей, возникнет ассоциация со знаменитой битвой при Ватерлоо 18 июня 1815 г. Тогда, как известно, генерал Груши, отправленный Наполеоном преследовать прусскую армию фельдмаршала Блюхера и из-за нерасторопности потерявший ее, услышал со стороны Ватерлоо шум гигантского сражения. Подчиненные Груши генералы умоляли его срочно идти туда или хотя бы отпустить с ними часть войск. Но педантичный Груши отвечал, что не может нарушить приказ императора. И именно в эти часы солдаты Наполеона, ценой невероятных усилий уже почти сломившие сопротивление английской армии герцога Веллингтона, были разгромлены внезапно ударившими им во фланг частями Блюхера.
Шум чикамогского боя слышал и генерал Г. Грэнжер, 6-тысячный корпус которого Розекранс приказал укрыть в кустарнике милях в двух к северу от места сражения. Грэнжер еще с 10 часов утра видел толпы беглецов, в панике растекавшихся по окрестностям. А когда Грэнжер увидел в подзорную трубу, что к месту боя едва ли не бегом движутся новые отряды мятежников — это были последние подразделения Лонгстрита, только что выгрузившиеся из поездов, — он воскликнул: «Я иду к Томасу, есть у меня приказ или нет!»
Примерно в это время Томас, чувствуя, что мятежники вот-вот уничтожат их, бросил своих солдат в контратаку, которая волей-неволей оказалась штыковой: патроны кончились почти у всех. И здесь произошло одно из тех удивительных совпадений, которыми так богата история. Именно в момент контратаки Томаса на поле боя появился корпус Грэнжера, нанесший сильнейший удар по правому флангу мятежников. Теперь уже их войска были в замешательстве, а порыв северян, горевших желанием рассчитаться за гибель товарищей, казалось, был неудержим. Но вскоре наступательный пыл северян стал угасать, да и мятежников по-прежнему было больше, и вот они уже сами пошли в атаку. Снарядов и патронов, чтобы встретить их, не было. Тогда Грэнжер, вместе с Томасом руководивший обороной, отдал приказ — примкнуть штыки и контратаковать. Начальник его штаба Дж. Фуллертон вспоминал об этом: «В одно мгновение они были на ногах и пошли вперед, чтобы встретить эту атаку. Противник обратился в бегство. И столь стремительной была эта контратака, что один полк с незаряженными винтовками и пустыми патронташами прорвался сквозь ряды противника, которые, сомкнувшись в тылу этого полка, поглотили его, подобно отхлынувшему приливу». Отчаянно сопротивлялись и другие части северян, продолжавшие бой.
Но все же, понимая, что сражение в целом проиграно, Томас со всеми мерами предосторожности стал отводить войска с поля боя. Уже в темноте он закрепился на хребте Миссионер, а в течение 21—22 сентября разрозненные части северян собрались в Чаттануге, по-прежнему остававшейся неприступной крепостью. В двухдневном сражении у «Кровавой реки» армия Розекранса потеряла 16170 человек, в том числе 1657 убитыми; мятежники потеряли соответственно 18454 и 2312. Хотя потери южан и оказались в целом большими, общественное мнение Севера было в какой-то мере нокаутировано известиями с Чикамоги. Ну, а для мятежников, людские ресурсы которых были уже на исходе, это выходило далеко за рамки только морального удара.
Наступил критический момент: неприступная Чаттануга в то же время оказалась и ловушкой для попавших туда северян. Огромная армия Брэгга обложила город с трех сторон, а с четвертой северяне были отрезаны от внешнего мира бурным течением Теннесси. Это был первый и единственный случаи в ходе войны, когда большая армия северян попала в осаду; мятежники же были в таком положении много раз. Теперь же, заняв господствующие над городом высоты, установив там орудия и поместив отряды снайперов, южане ждали, когда голод и прочие лишения вынудят осажденных выбросить белый флаг.
В дело вступает Улисс Грант
Руководство Севера приняло срочные меры по спасению гарнизона и жителей осажденной Чаттануги. Вечером 23 сентября президент провел совещание, на котором было решено безотлагательно направить к Чаттануге 11-й и 12-й корпуса Потомакской армии под общим командованием Дж. Хукера, и вскоре почти 20-тысячное войско отправилось к Чаттануге. Уже в конце сентября первые его подразделения стали прибывать в Бриджпорт — основную базу снабжения гарнизона и жителей Чаттануги. Оттуда к осажденным приходилось пробиваться по раскисшим из-за распутицы дорогам, путь преграждал также горный массив Уолдеи. На обозы с продовольствием, шедшие к Чаттануге, постоянно нападали кавалерийские отряды мятежников, особенно «отличался» отряд Джозефа Уилера.
В этих условиях политическое и военное руководство страны обратило свои взоры к Гранту, блестяще проявившему себя в операции по захвату Виксберга. Генерал еще с 4 сентября лежал в госпитале: инспектируя войска и Новом Орлеане, он ездил на новой для себя лошади, которая вдруг понесла, споткнулась и, подмяв под себя Гранта, сломала ему ногу. Однако, узнав о катастрофе при Чикамоге, прикованный к постели Грант приказал связаться по телеграфу с Шерманом (тот замещал его во главе Теннессийской армии) и поручить ему немедленно двинуть к Чаттануге четыре дивизии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54