Автор текста выражал надежду, что каждая вахта может внести новый вклад в копилку рецептов, в результате чего к моменту его очередного дежурства инструкция сможет достичь объема, соразмерного его желаниям. Джарри и Санза поработали на совесть: их пунш «Снежный цветок» согревал тело, превращая мурлыканье в хихиканье, и так они познали смех. Тысячелетие они отметили целой чашей этого напитка, тогда Санза настояла на том, чтобы связаться с остальными станциями и сообщить им формулу — прямо сейчас, в ночную смену — чтобы все разделили с ними их радость. Вполне возможно, так все и поступили, ведь рецепт был очень простой. И хотя потом эта чаша отошла в область воспоминаний, смех они сохранили навсегда. Вот так, легкими простыми штрихами, делает свой первый набросок традиция.
— Зеленые птицы умирают, — сказала Санза, откладывая в сторону прочитанный отчет.
— Правда? — сказал Джарри.
— Видимо, они уже сделали для адаптации все, на что были способны, — заметила она.
— Жаль, — сказал Джарри.
— Кажется, что с нашего появления здесь не прошло и года. А на самом деле — тысяча лет.
— Время летит, — сказал Джарри.
— Я боюсь, — призналась она.
— Почему?
— Не знаю. Просто боюсь.
— Чего?
— Жить так, как мы живем, наверное. Оставлять себя по кусочкам в разных столетиях. Я помню, несколько месяцев назад здесь была пустыня. Сейчас тут ледник. Расселины открываются и схлопываются. Каньоны возникают и исчезают. Одни реки пропадают, другие появляются. Все кажется таким ненадежным. Вещи выглядят прочными, но я боюсь до них дотрагиваться — вдруг исчезнут. Превратятся в дым, и моя рука пройдет сквозь них, как сквозь черный дым, и коснется чего?… Бога, наверное. Или еще хуже, даже его может не быть. Никто по-настоящему не знает, каким будет этот мир, когда мы закончим. Мы отправились в неведомую землю, и уже поздно возвращаться. Мы идем сквозь сон, устремляясь к мечте… Иногда я скучаю по своей камере… по всем этим машинкам, которые обо мне заботились. Может быть, это Я не смогу адаптироваться. Может и я, как зеленая птица…
— Нет, Санза. Нет. Мы реальны. Неважно, что происходит вокруг, МЫ здесь останемся. Все меняется потому, что мы захотели этих изменений. Мы сильнее этого мира, и мы будем давить на него, перекрашивать и дырявить до тех пор, пока не сделаем из него именно то, что нам нужно. А тогда мы займем его и заполним городами и детьми. Ты хочешь увидеть Бога? Посмотри в зеркало. У Бога острые уши и зеленые глаза. Он покрыт мягкой серой шерсткой. Когда он простирает длань, меж пальцев показываются перепонки.
— Хорошо, что ты сильный, Джарри.
— Давай-ка возьмем мотосани и прокатимся.
— Давай.
Вверх и вниз, без остановки, они неслись через Мертвую Землю, где темные камни замерли в молчании, будто облака в опрокинутом небе.
Прошло двенадцать с половиной веков.
Теперь они могли дышать без респираторов, пусть недолго.
Теперь они могли выносить температуру этого мира, пусть недолго.
Теперь все зеленые птицы умерли.
Теперь начались странные и тревожные вещи.
По ночам приходили двуногие, оставляли цепочки знаков на снегу, оставляли в центре мертвых животных. Теперь такое случалось гораздо чаще, чем в прошлом. Чтобы сделать это, они приходили издалека, и у многих из них плечи были покрыты шерстью, но не их собственной.
В поисках отчетов об этих существах Джарри перерыл весь архив.
— В одном из отчетов говорится об огнях в лесу, — сообщил он. — Седьмая станция.
— Что?…
— Огонь, — сказал он. — Что, если они открыли огонь?
— Значит на самом деле они не животные!
— Но были ими!
— Теперь они носят одежду. Совершают что-то вроде жертвоприношений нашим машинам. Нет, они больше не животные.
— Как такое могло случиться?
— А как ты думаешь? МЫ САМИ это сделали. Они могли бы остаться неразумными, — животными, — если бы мы не пришли и не вынудили их умнеть, чтобы выжить. Мы ускорили их эволюцию. Им оставалось адаптироваться или погибнуть, и они адаптировались.
— А тебе не кажется, что это могло произойти, даже если бы мы здесь не появились? — спросил он.
— Может, да, — когда-нибудь. А может, и нет.
Джарри подошел к окну, окинул взглядом Мертвую Землю.
— Я должен разобраться и выяснить. Если они разумны, если они люди — как мы, — добавил он, — то мы должны с ними считаться.
— Что ты предлагаешь?
— Найти кого-нибудь из этих созданий. Посмотреть, можно ли наладить с ними контакт.
— Разве раньше не пробовали?
— Пытались.
— И какие результаты?
— Разные. Одни утверждают, что они определенно разумны. Другие считают, что им далеко до порога, за которым начинается человек.
— Может быть, мы делаем ужасную вещь, — отозвалась она. — Создали людей, а теперь их уничтожаем. Однажды, когда мне было грустно, ты сказал, что мы боги этого мира, что в нашей власти создавать и разрушать. Это так, но я не ощущаю себя богом. Что мы можем сделать? Они сумели измениться, но ты уверен, что они смогут пройти с нами до конца нашего пути? Что если они вроде зеленых птиц? Если они адаптировались так быстро и полно, как могли, и этого все же недостаточно? Что здесь может сделать бог?
— Все, что захочет, — ответил Джарри.
В этот день они летали на флаере над Мертвой Землей, но обнаруживали признаки жизни разве что друг в друге. Поиск был продолжен в последующие дни, однако к успеху не привел.
Ранним пурпурным утром, двумя неделями позже, это все-таки произошло.
— Они были здесь, — сказала Санза.
Джарри подошел к выходу из установки и присмотрелся.
Снежный покров в нескольких местах был утоптан, знакомые цепочки знаков окружали тельце мертвого зверька.
— Они не могли уйти очень далеко, — сказал он.
— Не могли.
— Давай поищем на санях.
И сразу же — по снегу вдаль, через землю, называемую Мертвой, Санза управляла, а Джарри вглядывался в цепочки следов на голубом. Они неслись сквозь рождающееся утро, через огненно-фиолетовый мир, и ветер обтекал их, как река, и звуки вокруг были подобны тем, что издают ломающийся лед, звенящее олово, лопнувший стальной трос. Камни в синем инее застыли, как замерзшая музыка, и длинная тень саней, темная, как чернила, неслась впереди них. По крыше вдруг забарабанил град, словно неожиданная атака танцующих демонов, и так же внезапно прекратился. Мертвая Земля то опускалась полого, то снова дыбилась.
Джарри положил руку Санзе на плечо.
— Впереди!
Она кивнула и притормозила.
Они окружили его у выступа скалы. Они использовали дубинки и длинные пики, похоже, что с обработанными в огне наконечниками. Они бросали камни. Бросали куски льда.
Потом они отступили, и он убивал их, когда к нему приближались.
Кототипы называли его медведем из-за того, что он был большой, косматый и мог вставать на задние лапы…
Этот был трех с половиной метров в длину, весь заросший голубоватой шерстью, за исключением длинной морды, которая по виду напоминала рабочую часть плоскогубцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10