- Вот как? И ощущать при этом страх?
- И ощущать страх. И вместе они составляют великий катарсис истинной трагедии. Он икнул.
- А сам персонаж трагедии, за которого вы все это переживаете? Он ведь должен быть велик и благороден?
- Верно, - он кивнул, как будто я сидел по другую сторону стола. - Ив последний момент, перед самой победой неизменного закона джунглей, он должен прямо взглянуть в безликую маску Бога и вознестись на этот краткий миг над жалким голосом своей природы и потоком событий.
Мы оба посмотрели на часы.
- Когда ты уйдешь?
- Минут через пятнадцать.
- Отлично, у тебя есть время послушать запись, пока я оденусь.
Он включил проигрыватель и выбрал пластинку. Я неловко поежился,
- Если она не слишком длинная... Он оглядывал свой пиджак.
- Пять минут восемь секунд. Я всегда считал, что эта музыка написана для последнего часа Земли. - Он поставил пластинку и опустил звукосниматель. - Если Гавриил не появится, пусть тогда это сработает.
Он потянулся за галстуком, когда в комнате запрыгали первые ноты "Саэты" Майлза Дэвиса - как будто раненая тварь карабкается на холм.
Он подпевал себе под нос, причесываясь и завязывая галстук. Дэвис отговорил медным языком о пасхальной лилии, и мимо нас шла процессия; ковыляли Эдип и слепой Глостер, ведомые Антигоной и Эдгаром; принц
Гамлет отдал салют шпагой и прошел вперед, а сзади брел черный Отелло, за ним Ипполит, весь в белом, и герцогиня Мальфийская - парад памяти многих тысяч сцен.
Музыка отзвучала. Филипп застегнул пиджак и остановил проигрыватель. Аккуратно вложив пластинку в конверт, он поставил ее на полку между другими.
- Что вы собираетесь делать?
- Прощаться. Здесь неподалеку вечеринка, на которой я не собирался быть. Думаю, сейчас я туда зайду и выпью. Прощай и ты.
- Кстати, - спросил он, - а как тебя зовут? После десятилетнего знакомства я должен тебя хоть сейчас как-то назвать.
Полусознательно он предположил одно имя. До сих пор у меня имени не было, так что я взял это.
- Адрастея.
Он снова скривился в усмешке.
- Ни одной мысли от тебя не скрыть? Прощай.
- Прощайте.
Он закрыл за собой дверь, а я проскользнул сквозь полы и потолки верхних этажей и поднялся вверх в ночное небо над городом. Один из глаз в доме напротив мигнул и погас, а пока я смотрел, погас и другой.
Вновь бестелесный, я скользнул вверх, желая встретить хоть что-нибудь, что я мог бы ощутить.
1 2