Николай Гончаров, сотрудник личной охраны Иосифа Сталина. В то время бравый офицер, сегодня пожилой человек, сохранивший военную выправку и четкость высказываний.
— Я пришел утром в Колонный зал, занял свое определенное место — от гроба примерно десять метров. Через некоторое время на церемонию прощания прибыли дочь Сталина Светлана и сын Василий. Вид его такой был, ну, действительно подавленный, и что-то он высказывал.
Многие очевидцы, включая Светлану Аллилуеву, говорят о том, что Василий на похоронах был пьяным. Глядя на кадры исторической кинохроники, к такому выводу прийти трудно. Да, видно, что Василий внешне переживает случившееся гораздо более эмоционально, чем сестра. Он рыдает, у него буквально подкашиваются ноги, кто-то его все время поддерживает. Но на Красной площади он уже почти спокоен: ни следов истерики, ни признаков того, что он пьян.
Ко дню похорон Василий уже не командующий ВВС Московского военного округа, а обыкновенный слушатель Академии Генерального Штаба. Туда его отправил учиться отец. Василий никогда учиться особенно не хотел. Разве что любил пилотирование как практический предмет, когда учился в Каче. Отец заставлял сына учиться, ставил ему в пример сына Берии Серго. Светлана вспоминает, что однажды между отцом и сыном Сталиными состоялся такой разговор.
Иосиф Сталин увидел Василия в компании Серго.
Иосиф Сталин. Бери пример с Серго. Академию закончил. Адъюнктуру…
Василий Сталин. А ты-то у нас что закончил?
Василий в академии так и не показался. Та же Светлана, кстати сказать, не очень любившая брата, писала, что Василий безвылазно сидел на даче и пил.
Сын Василия Сталина Александр Бурдонский:
— Мама как-то ему сказала, что не лучше ли остановиться, вести себя более достойно. На что он ей, подойдя к окну, сказал такую вещь: «Ты знаешь, Галка, ведь я живу до тех пор, пока жив отец».
Помните, об этом говорил нам и Артем Сергеев? Видимо, и вправду эта мысль не давала Василию покоя. Как и та, что дядя Лаврентий, дядя Никита и другие дяди — соратники вождя, которых Василий знал с раннего детства и многих именно так и называл, — помогли уйти из жизни его отцу.
Из расшифровки телефонного разговора Василия Сталина с шофером Александром Февралевым, записанного органами государственной безопасности в день похорон Иосифа Сталина 9 марта 1953 года.
Голос Василия Сталина. Сколько людей подавили — жутко. Я даже с Хрущевым поругался. Был жуткий случай в Доме Союзов. Приходит старуха с клюкой, у гроба в почетном карауле стоят Маленков, Берия, Молотов и Булганин. И вдруг говорит им старуха: «Убили, сволочи, радуйтесь. Будьте вы прокляты».
В этой расшифровке есть сразу две темы, интересные для исследователей исторической ситуации, сложившейся в марте 1953 года в Кремле.
Во-первых, мысль о том, что Сталин сам умереть не может, что его должны отравить, помочь умереть, приходила в голову не только Василию.
Во-вторых, Василий Сталин — сын всемогущего Иосифа Виссарионовича — был объектом наблюдения органов безопасности. И совсем не главного управления охраны.
За ним наблюдали, его прослушивали. Более того — его слушали даже в день похорон отца.
Чего же боялись те, кто приказал установить наблюдение за сыном Сталина? Положения наследного принца? Это вряд ли. Мало кому могло прийти в голову, что Вася вдруг бросит все — в смысле пить — и начнет бороться за власть… Ну, например, с Лаврентием Палычем Берией, которого большинство вне зависимости от отношения к этому персонажу советской истории мгновенно усадило на опустевшее место главы государства. Нет, борьба за власть исключалась. Во всяком случае, в марте 1953 года.
Что еще могло тревожить осиротевшее Политбюро? Что Василия могут выкрасть западные державы? Это предположение почти абсурдное, если не сказать бредовое. Значит, остается одно. Генерал Василий Сталин слишком много всего знал, а главное, слишком мало совершал усилий, чтобы эти знания держать при себе. Другими словами, Вася просто не умел держать язык за зубами и явно не собирался этого делать.
Может быть, для приличия Маленков и Берия подождали бы с арестом Василия полгода-год, но он как будто специально вел себя так, словно хотел быстрее приблизить разрядку. Чего стоит, например, угроза, высказанная при свидетелях, «встретиться с иностранными корреспондентами и порассказать им все!».
Кстати, при этом разговоре присутствовали всего трое: его вторая жена Екатерина Тимошенко, адъютант Виктор Полянский и его знакомый полковник Лебедев.
Здесь не требуется иметь каких-то специальных криминалистических навыков, чтобы предположить, что кто-то из этой троицы и «стукнул» куда следует.
Артем Сергеев, приемный сын Иосифа Сталина, друг Василия:
— Он свидетель, свидетель многого. Раз так, значит, его же надо куда-то упрятать... Вроде расстрелять, порвать на части — это вроде неудобно. Можно упрятать и другим способом.
Терпение у дяди Лаврентия, дяди Егора Маленкова и дяди Никиты лопнуло очень быстро. Через пятьдесят три дня после смерти отца, 27 апреля 1953 года, Василий Сталин был арестован. Конечно, они мстили. Мстили за свой страх, за унижения, на которые охотно соглашались сами, за еще свежий в памяти ХIХ съезд и последовавший за ним Пленум.
Что чувствовал по дороге на Лубянку сын вождя, о чем думал, нам уже никогда не узнать.
За месяц до этого, 26 марта 1953 года, приказом министра обороны СССР генерала Василия Сталина уволили в запас без права ношения военной формы. Статья, по которой Василия уволили, звучала так: «за поступки, дискредитирующие высокое звание военнослужащего».
Друг Василия Сталина Артем Сергеев:
— И вот его судили. Его судили по двум статьям 58/10, измена Родине.
Тут необходимо уточнение. Судили Василия Сталина действительно по знаменитой 58-й статье; об этом стало известно недавно, и это тянет на сенсацию.
Мы решили подробно проследить, что происходило в конце апреля с Василием Сталиным.
В конце апреля 1953-го Василий вернулся с дачи в Москву, в свой особняк на Гоголевском бульваре, где раньше он жил с Капитолиной Васильевой. Столица готовилась к Первомаю. Но это происходило где-то в стороне от сына Сталина. Наверное, ему было странно думать о том, что на трибуне Мавзолея впервые за много лет не будет стоять его отец, что он сам не будет на этом параде ни как участник, ни как гость. Неизвестно одно: ждал он своего ареста так скоро или нет?
27 апреля, день ареста, запомнил не только Василий.
Капитолина Васильева:
— Пробивали, били по стенам, искали какие-то тайники, и все, в общем-то, все-все опечатали, вплоть до того, что даже мамин чемоданчик. Мамин, с мамиными вещами, с вышитым полотенцем, она вышивала очень красиво, — даже он был опечатан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55