Что уж, кажется, может быть позорнее порки? Что может быть унизительней, чем стоять в углу раздетым догола, в чем мать родила? Но Бойазу этого мало. Бойаз требует от тебя, чтоб ты сам разделся, сам скинул штанишки, сам, извините за выражение, задрал рубашонку на голову, сам лег, тысячу раз прошу извинения, лицом вниз, а остальное уж сделает Бойаз:
Березовая каша
Пища наша.
Бойаз порол не один, ему помогали "певчие", - так он называл своих помощников. Конечно, под наблюдением Бойаза, чтоб они, упаси бог, как-нибудь не пропустили ни одной розги. "Поменьше науки, побольше плетей, - говорил Бойаз и объяснял эту теорию с помощью логики: - От излишних занятий тупеют способности, а лишняя розга вреда не принесет. Ибо, - говорил Бойаз, - давайте рассудим: наука, преподаваемая ребенку, направляется прямо в мозги, посему она вызывает смятение в мыслях и дурманит голову; а плети - наоборот: пока удары передаются от задней части через все тело в голову, они очищают кровь и проясняют мысли, - теперь вам понятно?.."
И Бойаз не переставал очищать нашу кровь и прочищать нам мозги.
Увы! Мы больше не верили в доброго ангела, который приходит с неба. Мы уже уразумели, что это была выдумка, сказка, чтоб заманить нас к Бойазу в хедер, и мы уже начали вздыхать и сокрушаться над нашими муками, негодовать и изыскивать средства, как избавиться от этого тяжкого ига.
4
В сумеречные минуты, между днем и ночью, когда красное огненное солнце на целую ночь прощается с темной остывшей землей; в сумеречные минуты, когда веселый, звонкий день уходит и на его место тихими шагами приближается грустная, тихая ночь со своей печальною, тихою тайной; в сумеречные минуты, когда тени взбираются по гладким стенам, растут вдоль и вширь; в сумеречные минуты, когда наш ребе уходил в синагогу, а его жена возилась с козой, с кувшинами, полными молока, или была занята у котла с борщом, - тогда мы, детвора, собирались все вместе в хедере, за печью, усаживались на полу, поджав под себя ноги, сбивались в кучу, как стадо невинных ягнят, и там, в темноте, толковали о нашем страшном губителе, об этом злом духе - Бойазе. Мальчики повзрослее, из старшей группы, которые учатся у Бойаза уже не первый год, рассказывают о нем ужасные вещи, клянутся всеми клятвами, что Бойаз не одного ученика запорол насмерть, что Бойаз трех жен в гроб вогнал, уморил своего единственного сына и тому подобные страшные истории, от которых волосы становятся дыбом.
Старшие мальчики рассказывают, а младшие слушают, слушают со вниманием. Черные глазки блестят в темноте, детские сердца трепещут, и мы приходим к выводу, что у нашего ребе Бойаза нет души, а человек без души подобен хищному зверю, уничтожить которого сам бог велел... Тысячи планов, тысячи наивных детских планов рождаются в наших головах, как избавиться от этого изверга. Глупенькие дети! Эти наивные детские планы лежали глубоко затаенные у каждого в душе. Мы молили бога о чуде: сгорел бы, например, хедер, унес бы нечистый плетку или, или ребе... Но эту последнюю мечту мы боимся высказать. Воображение у ребят работает, фантазия разгорается, и мечтания, чудесные, сладостные мечтания, возникают наяву: вырваться бы на волю, побежать с горы вниз, поболтать босыми ногами в воде, поиграть в лошадки, перескочить через плетень - добрые, сладостные, глупые мечтания, которым не суждено осуществиться, потому что вот уже слышен знакомый кашель знакомого нам человека, стук знакомых каблуков, шлепанье знакомых штиблет, и у нас стынет кровь, цепенеет, замирает все тело. Мы снова садимся за священное писание, за служение всевышнему, за уроки и молитву, с такою же точно охотой, с какой идут на эшафот или на виселицу. Мы занимаемся, а наши уста шепчут: "Господи, владыка мира, придет ли желанный конец этому фараону, этому Аману, этому Гогу и Магогу?[1] Придет ли когда-нибудь время, когда мы будем избавлены от этого тяжкого, мрачного ига? Нет, никогда! Никогда! Никогда!"
Вот к каким мыслям приходили мы - невинные, глупые дети.
5
– Ребята! Хотите выслушать отличный план, как нам избавиться от этого изверга?
Так обратился к нам однажды в тяжелую минуту мальчик из старшей группы, известный сорванец, Велвл, и глаза его блеснули в сумраке, как у волка. Вся детвора окружила его, чтобы выслушать план, придуманный им, - как избавиться от нашего изверга. И Велвл, сын Лейб-Арьи, приступил к изложению своего прекрасного плана. Он начал целою речью о том, что нам уже невмоготу переносить этого Бойаза, что этот дьявол купается в нашей крови, а нас он считает чем-то хуже собак, потому что собака, когда ее ударят, поднимает визг, а нам и этого не разрешается. И так далее и так далее...
А затем Велвл обратился к нам:
– Послушайте, ребята, что я вам скажу: я вам задам один вопрос.
– Спрашивай! - говорим все мы в один голос.
– Что будет, если один из нас захворает?
– Что же, нехорошо это, - отвечаем мы.
– Нет, я не про то... Я вот о чем: если кто-либо из нас захворает, придет он в хедер или останется дома?
– Конечно, дома останется, - кричим мы все в один голос, а Велвл продолжает:
– Ну, а как быть, если двое из нас захворают?
– Тогда оба сидят дома.
– Ну, а если трое? - не перестает спрашивать Велвл, а мы не устаем отвечать.
– Тогда трое сидят дома.
– Что же будет в том случае, если мы все вдруг захвораем?
– Тогда мы все будем сидеть дома.
– Пусть же хворь одолеет нас всех сразу, - заявляет довольный Велвл, а мы отвечаем ему сердито:
– Сохрани господь, что ты, спятил?
– Я-то не спятил, пока в своем уме, а вот вы ослы - это уж ясно. Разве я предлагаю захворать всерьез? Ведь я предлагаю прикинуться больными, чтоб не ходить в хедер. Поняли наконец?
Так говорит нам наш товарищ Велвл, и мы начинаем понимать его план, и план этот нам приходится по душе, и мы начинаем гадать, какую бы это болезнь придумать? Один предлагает зубную боль, другой - головную, третий - боль в животе, а четвертый - глистов. И в конце концов мы решаем, что болеть у нас будут не зубы, и не голова, и не живот, и глистов не нужно. А что же? У всех у нас сразу должны заболеть ноги, потому что во всех других болезнях доктор тотчас разберется, а если мы пожалуемся ему: ноги болят, ногой шевельнуть не могу, - попробуй разгадай такую болезнь!
– Помните, ребята, завтра не встаем с постели. А чтобы никто не подвел, дадим друг другу руку и поклянемся, что завтра никто не приходит в хедер!
Так воскликнул наш товарищ Велвл, и мы даем друг другу слово и клянемся всем святым, что есть на свете.
В тот вечер мы шли домой веселые, оживленные, пели песни, как богатыри, которые придумали средство победить врага, выиграть бой.
Ребята! Мы приближаемся к самому интересному месту в нашей истории, и я понимаю, вам хочется знать, чем кончился этот простодушный детский план, эта ребячья забастовка?
1 2 3
Березовая каша
Пища наша.
Бойаз порол не один, ему помогали "певчие", - так он называл своих помощников. Конечно, под наблюдением Бойаза, чтоб они, упаси бог, как-нибудь не пропустили ни одной розги. "Поменьше науки, побольше плетей, - говорил Бойаз и объяснял эту теорию с помощью логики: - От излишних занятий тупеют способности, а лишняя розга вреда не принесет. Ибо, - говорил Бойаз, - давайте рассудим: наука, преподаваемая ребенку, направляется прямо в мозги, посему она вызывает смятение в мыслях и дурманит голову; а плети - наоборот: пока удары передаются от задней части через все тело в голову, они очищают кровь и проясняют мысли, - теперь вам понятно?.."
И Бойаз не переставал очищать нашу кровь и прочищать нам мозги.
Увы! Мы больше не верили в доброго ангела, который приходит с неба. Мы уже уразумели, что это была выдумка, сказка, чтоб заманить нас к Бойазу в хедер, и мы уже начали вздыхать и сокрушаться над нашими муками, негодовать и изыскивать средства, как избавиться от этого тяжкого ига.
4
В сумеречные минуты, между днем и ночью, когда красное огненное солнце на целую ночь прощается с темной остывшей землей; в сумеречные минуты, когда веселый, звонкий день уходит и на его место тихими шагами приближается грустная, тихая ночь со своей печальною, тихою тайной; в сумеречные минуты, когда тени взбираются по гладким стенам, растут вдоль и вширь; в сумеречные минуты, когда наш ребе уходил в синагогу, а его жена возилась с козой, с кувшинами, полными молока, или была занята у котла с борщом, - тогда мы, детвора, собирались все вместе в хедере, за печью, усаживались на полу, поджав под себя ноги, сбивались в кучу, как стадо невинных ягнят, и там, в темноте, толковали о нашем страшном губителе, об этом злом духе - Бойазе. Мальчики повзрослее, из старшей группы, которые учатся у Бойаза уже не первый год, рассказывают о нем ужасные вещи, клянутся всеми клятвами, что Бойаз не одного ученика запорол насмерть, что Бойаз трех жен в гроб вогнал, уморил своего единственного сына и тому подобные страшные истории, от которых волосы становятся дыбом.
Старшие мальчики рассказывают, а младшие слушают, слушают со вниманием. Черные глазки блестят в темноте, детские сердца трепещут, и мы приходим к выводу, что у нашего ребе Бойаза нет души, а человек без души подобен хищному зверю, уничтожить которого сам бог велел... Тысячи планов, тысячи наивных детских планов рождаются в наших головах, как избавиться от этого изверга. Глупенькие дети! Эти наивные детские планы лежали глубоко затаенные у каждого в душе. Мы молили бога о чуде: сгорел бы, например, хедер, унес бы нечистый плетку или, или ребе... Но эту последнюю мечту мы боимся высказать. Воображение у ребят работает, фантазия разгорается, и мечтания, чудесные, сладостные мечтания, возникают наяву: вырваться бы на волю, побежать с горы вниз, поболтать босыми ногами в воде, поиграть в лошадки, перескочить через плетень - добрые, сладостные, глупые мечтания, которым не суждено осуществиться, потому что вот уже слышен знакомый кашель знакомого нам человека, стук знакомых каблуков, шлепанье знакомых штиблет, и у нас стынет кровь, цепенеет, замирает все тело. Мы снова садимся за священное писание, за служение всевышнему, за уроки и молитву, с такою же точно охотой, с какой идут на эшафот или на виселицу. Мы занимаемся, а наши уста шепчут: "Господи, владыка мира, придет ли желанный конец этому фараону, этому Аману, этому Гогу и Магогу?[1] Придет ли когда-нибудь время, когда мы будем избавлены от этого тяжкого, мрачного ига? Нет, никогда! Никогда! Никогда!"
Вот к каким мыслям приходили мы - невинные, глупые дети.
5
– Ребята! Хотите выслушать отличный план, как нам избавиться от этого изверга?
Так обратился к нам однажды в тяжелую минуту мальчик из старшей группы, известный сорванец, Велвл, и глаза его блеснули в сумраке, как у волка. Вся детвора окружила его, чтобы выслушать план, придуманный им, - как избавиться от нашего изверга. И Велвл, сын Лейб-Арьи, приступил к изложению своего прекрасного плана. Он начал целою речью о том, что нам уже невмоготу переносить этого Бойаза, что этот дьявол купается в нашей крови, а нас он считает чем-то хуже собак, потому что собака, когда ее ударят, поднимает визг, а нам и этого не разрешается. И так далее и так далее...
А затем Велвл обратился к нам:
– Послушайте, ребята, что я вам скажу: я вам задам один вопрос.
– Спрашивай! - говорим все мы в один голос.
– Что будет, если один из нас захворает?
– Что же, нехорошо это, - отвечаем мы.
– Нет, я не про то... Я вот о чем: если кто-либо из нас захворает, придет он в хедер или останется дома?
– Конечно, дома останется, - кричим мы все в один голос, а Велвл продолжает:
– Ну, а как быть, если двое из нас захворают?
– Тогда оба сидят дома.
– Ну, а если трое? - не перестает спрашивать Велвл, а мы не устаем отвечать.
– Тогда трое сидят дома.
– Что же будет в том случае, если мы все вдруг захвораем?
– Тогда мы все будем сидеть дома.
– Пусть же хворь одолеет нас всех сразу, - заявляет довольный Велвл, а мы отвечаем ему сердито:
– Сохрани господь, что ты, спятил?
– Я-то не спятил, пока в своем уме, а вот вы ослы - это уж ясно. Разве я предлагаю захворать всерьез? Ведь я предлагаю прикинуться больными, чтоб не ходить в хедер. Поняли наконец?
Так говорит нам наш товарищ Велвл, и мы начинаем понимать его план, и план этот нам приходится по душе, и мы начинаем гадать, какую бы это болезнь придумать? Один предлагает зубную боль, другой - головную, третий - боль в животе, а четвертый - глистов. И в конце концов мы решаем, что болеть у нас будут не зубы, и не голова, и не живот, и глистов не нужно. А что же? У всех у нас сразу должны заболеть ноги, потому что во всех других болезнях доктор тотчас разберется, а если мы пожалуемся ему: ноги болят, ногой шевельнуть не могу, - попробуй разгадай такую болезнь!
– Помните, ребята, завтра не встаем с постели. А чтобы никто не подвел, дадим друг другу руку и поклянемся, что завтра никто не приходит в хедер!
Так воскликнул наш товарищ Велвл, и мы даем друг другу слово и клянемся всем святым, что есть на свете.
В тот вечер мы шли домой веселые, оживленные, пели песни, как богатыри, которые придумали средство победить врага, выиграть бой.
Ребята! Мы приближаемся к самому интересному месту в нашей истории, и я понимаю, вам хочется знать, чем кончился этот простодушный детский план, эта ребячья забастовка?
1 2 3