А что касается того, что ты пишешь мне относительно имущества, то я советую тебе лучше согласиться на раздел. Мой папаша говорит то же самое. Можешь обижаться сколько угодно, но я говорил и всегда говорю, что не доверяю счетам и расходам твоего шурина, потому что твой шурин мошенник. Мой папаша такого же мнения. Было бы гораздо лучше для всех нас, если бы он выплатил тебе твою часть, и пусть он останется при имуществе. Таково мое мнение и мнение моего папаши, а ты поступай как понимаешь. Какое мне дело?
А затем будь здорова, любочка! Хочу купить тебе – я видел здесь, в Мариенбаде, – «кимоно». Это очень в моде. С широкими короткими рукавами, а сзади капюшон. Я только не знаю, какой тебе цвет нравится больше: черный на красной подкладке или персидский цвет? Из наших одесситов я тут встретил очень мало знакомых. Да и то больше женщин, потому что их мужья сейчас в Базеле на конгрессе. А так как я не люблю встречаться с женщинами, потому что женщины на курортах большей частью сплетницы, то и хожу я здесь один, и скучаю, и считаю уже дни, когда кончится срок лечения и я смогу поехать домой, к моей душеньке Ханце. А так как делать мне нечего, то я сочинил басню о дочерях Ямайчихи, которые выбирают и никак выбрать не могут себе женихов. Басня носит у меня название «Спесивая невеста» и начинается так:
Жила-поживала в Варшаве девица,
Была благородна, учена, умна;
На рояле играла,
По-французски болтала,
Романы читала,
А летом она
Ездила по заграницам
И была хороша, как картинка!
Невеста, казалось бы, всем взяла!
Но не обошлось тут и без заминки…
Думаете, остановка была за деньгами,
Как частенько бывает, говоря между нами?
Нет, на сей раз вы не угадали:
И денежки были, и женихи налетали…
Так в чем же дело, скажите на милость, беда?
А в том, что невеста чересчур горда,
Капризна и несговорчива,
Привередлива и разборчива, –
Не угодить ей, хоть плачь!
«Мне нужен муж по крайней мере врач,
И не какой-нибудь замухрышка-дантист,
Не фармацевт завалящий
Или доктор-сионист,
Разъезжающий по конгрессам…
Нет! Мне нужен врач настоящий,
Чтоб внешностью был интересен:
Доктор медицины, высокий брюнет,
Чтоб имел на Налевках шикарный кабинет,
И собственный выезд, и пару собак,
И чтоб звали его Поль или Жак!»
А время между тем шло,
Много воды утекло.
Трудились сваты, сил не щадя,
Летели депеши туда и сюда,
Но доктор медицины, высокий брюнет,
У которого на Налевках шикарный кабинет,
И собственный выезд, и пара собак,
И французское имя – Поль или Жак,
К несчастью, не попадался никак!
Один слишком молод, тот слишком хорош,
Кто высок чересчур, а кто недорос,
А тот, что по нраву, подвержен капризам:
Лечит бесплатно, ушел в сионизм…
А годы идут, убегают,
Девицы стареют, женихи остывают…
А барышня ведь не вино:
Молодая – одно,
А старая, как бы она
Ни была и добра, и умна,
Всю девичью прелесть теряет,
Симпатия ее увядает, –
И тогда уж такая девица,
По правде сказать, никуда не годится…

* * *
Ну, как тебе нравится моя басня? Все носятся с нею в Мариенбаде, многие выучили ее наизусть. А что касается самой Ямайчихи, то мне передали от ее имени, что моя родственница собирается тебе написать письмо обо мне. А потому знай, что все, что она обо мне напишет, – это ложь и враки. А если случится тебе быть на Хлодной улице, забеги в редакцию и передай им эту басню. Пусть они ее напечатают, но с условием: моего имени не указывать. Мне неловко, так как она написана на жаргоне…
Твой душой и телом Марк Давидович Марьямчик
14. Хавеле Чапник из Мариенбада – своему мужу Берлу Чапнику на улицу Налевки в Варшаву
Милый Бернард!
Ты должен простить меня за то, что я все время писала тебе только о деньгах. Я была кругом в долгах, так что волосы и те были не мои. Теперь я уже отчасти расплатилась и благодарю тебя много раз за то, что ты догадался выслать мне деньги по телеграфу. Не то я и сама не знаю, что стала бы делать. Мариенбад – пустыня. Бесконечное количество варшавских дам, главным образом с Налевок, а одолжить не у кого. Тоже мне дамы! Одна другой лучше! Я уже, поверь мне, не в силах смеяться над ними. Ты бы видел, как они ведут себя, как одеваются, как живут. Послушал бы ты их разговоры – уверяю тебя, книгу о них можно написать. Да что книгу? Десять книг! Где все писатели, которые красиво пишут в газетах? Почему они не приезжают сюда, на курорты, на воды – в Мариенбад, в Карлсбад, Франценсбад, в Висбаден, в Эмс, в Кранц или в Остенде – хотя бы на одно лето?… Им хватило бы материала на три зимы!
Взять, к примеру, мою родственницу, Бейльцю Курлендер. Как будто бы богачка, любимица своего мужа, этого купца Курлендера. Могла бы, кажется, жить в Мариенбаде по-человечески… А видел бы ты, какую комнатушку она сняла в отеле: клетка, курятник под самой крышей. За день крыша так раскаляется, что трижды в ночь можно упасть в обморок. Зато дешево! Однако утром, когда она выходит к источнику, на ней кричащее платье и множество украшений и брильянтов. Немцы уверены, что это русская княгиня или шансонетка. А как она ест в кошерном ресторане! От четверти курицы просит оставить кусок на вечер. Недавно она попросила подать ей воды. Открыли бутылку «Нисильбера». Когда надо было расплачиваться и она услыхала, что за воду следует уплатить, она вспыхнула! Счастье, что я сидела с ней за одним столом и объяснила ей по-польски, чтобы она заплатила и промолчала, потому что это грозит скандалом. Сколько раз мы с ней уже сидели в кафе «Эгерлендер», но еще ни разу не случалось, чтобы она уплатила за чай. Платит либо Хаим Сорокер, либо наш одессит Меер Марьямчик. Оба они ухаживают за ней напропалую, а она принимает все это за чистую монету и так строит обоим глазки, что умереть можно! Теперь уже имеется и третий, который платит. Какой-то кишиневский дантист, который сватается к дочерям Ямайчихи. Ямайчиха здесь со всеми тремя дочерьми и ищет женихов днем с огнем, гоняется за ними по улицам и тащит их за фалды. Но кишиневский франт, видать, не дурак. Приданое он не прочь получить от Ямайчихи, а ухаживать он предпочитает за Бейльцей. Но Ямайчиха следит, она не из тех женщин, которых обманешь. У нее и глаз, который видит, и нос, который чует запах за версту. Она с первой же минуты знает точно, какой молодой человек – жених, а какой – не жених. Я было хотела помочь ее старшей дочери, просватать ее за одного московского ювелира, очень богатого молодого человека, который сорит деньгами. Но она мне тут же сказала: «Душенька, это жених не для меня. У него невеста в Киеве. Вот увидите, не сегодня-завтра будет помолвка». И точно в воду глядела: сват Свирский уже хвастал, что сегодня утром свел два города – Москву и Киев – и заработал на этом порядочную сумму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33