Мне вас жаль.
Второй араб. Почему?
Сю. Потому что поутру вы могли бы лишиться своего члена.
Второй араб. Вы? Я вас правильно понял?
Сю. Да, и к тому же великодушная еврейка. Поэтому я пошлю вас сейчас к чертовой матери, чтоб вы смогли еще полюбоваться своим членом, если живот вам не помешает. (Обращается к проходящему мимо их столика светловолосому парню.) Эй, молодой человек с нордической внешностью, не откажитесь потанцевать с еврейкой?
Парень (им оказался немец по имени Гюнтер) почему-то смутился, но, поборов смущение, протягивает Сю руку. Она встала. И их тут же поглотил водоворот танцующих. Где-то невдалеке мелькнули лица Мюриел и первого араба.
Гюнтер. Почему вы меня так спросили?
Сю. Как я спросила?
Гюнтер. Соглашусь ли я станцевать с еврейкой.
Сю. Не понимаю, почему вы насторожились?
Гюнтер. Потому что я — немец.
Сю от души расхохоталась.
Сю. Час от часу не легче. Отличная комбинация. От араба к немцу. Я пошутила, милый Ганс.
Гюнтер. Меня зовут Гюнтер.
Сю. Это дела не меняет. На один танец можно имени не запоминать. Повторяю, я пошутила. Я не еврейка. Посмотрите на мой нос. Ваш покойный земляк доктор Геббельс захлебнулся бы от восторга. Какая линия профиля! Какая чистота арийской расы!
Гюнтер. Не понимаю, зачем вы так? Хотите меня оскорбить?
Сю. С каких это пор немцы стали обидчивы, как… ну, скажем, евреи?
Гюнтер. Возможно, потому что на них и на нас лежит тяжкая тень прошлого.
Сю. О! Это любопытно! Вы не совсем пустой мальчик… немецкий. Так кто же я? Угадайте!
Гюнтер. Американка, конечно.
Сю. Ну, это не трудно угадать, хотя бы по моему произношению. А каких корней? Ирландских? Славянских?
Гюнтер. Я бы скорее определил… итальянских… или испанских предков.
Сю. Так мне все говорят. И все — ошибаются. Ой, к нам идет главный евнух гарема, из которого вы меня похитили. Давайте убежим!
К ним протолкался сухопарый араб. За ним виднелась рожица Мюриел.
Первый араб. Эта дама пришла с нами. И разрешение танцевать с ней надо было спросить у нас.
Гюнтер. Я бы с удовольствием это сделал, номы больше танцевать не собираемся.
Первый араб. Тогда проводите ее к нашему столику.
Гюнтер. Будьте любезны пойти первым и показать дорогу.
Араб повернулся к ним спиной, и Сю, схватив Гюнтера за руку, бросилась бежать в другую сторону, к выходу.
13. Дорога в горах серпантином вьется над морем.
(Вечер)
Мчится спортивный белый «Мерседес». Двухместный, без крыши. Он уносит Гюнтера и Сю от преследующего их «Роллс-Ройса» с арабами. А они явно не хотят отставать. И вот уже начинают нагонять.
Машины на сумасшедшей скорости вынеслись на узкую кромку пляжа и мчатся по гальке, сминая зонты, раскидывая шезлонги, разгоняя загорающих. Казалось бы, вот-вот «Роллс-Ройс» настигнет беглецов. Гюнтер внезапно направляет машину в море. И она поплыла, подняв бурун за кормой. Автомобиль-амфибия.
А «Роллс-Ройс» ткнулся радиатором в воду и застыл.
Гюнтер и Сю хохочут, уходя все дальше в море.
13-а. Море.
(Ночь)
Белый «Мерседес» недвижно застыл в спокойной, переливающейся лунными бликами воде. Луна ярко светит, сияют звезды в черном небе. Вдали перемигивается огоньками берег.
Сю и Гюнтер, абсолютно обнаженные, лежат на мягких сиденьях.
Музыка тихо льется из радиоприемника, не заглушая рокота воды, чуть колышущей машину-амфибию.
Сю. Сколько ты еще здесь пробудешь?
Гюнтер. А что, уже думаешь о расставании?
Сю. Глупый. Я думаю о том, что мне не хочется расставаться с тобой. Вот уж не предполагала.
Гюнтер. Ну и давай будем вместе до конца каникул. Поедем ко мне в Мюнхен. Там Олимпийские игры. Через неделю — открытие. Ты любишь спорт?
Сю. Не знаю. Если с тобой вместе, то, пожалуй, полюблю.
14. Идут документальные кадры кинохроники.
На священной горе Олимп греческие девушки в туниках древней Эллады зажигают от солнца олимпийский огонь. Ликующие зрители на склонах горы. И среди них мы видим Сю и Гюнтера. Они счастливы. Первый день их любви совпал с таким волнующим зрелищем.
Греческий юноша в современной спортивной форме принимает у девушки олимпийский огонь и мчится с высоко поднятым факелом. На север. В Германию. В город Мюнхен — родину Гюнтера, чтоб зажечь этот огонь над олимпийским стадионом.
Спортсмены, несущие факел, меняются, как в эстафете. Меняются дороги и ландшафты. И везде олимпийцев встречают восторженные толпы зрителей. И сопровождает, то обгоняя, то отставая, белый «Мерседес» с Гюнтером и Сю.
Сю. Какая прелесть! Каким еще влюбленным так повезло!
Гюнтер. Нашу любовь приветствует Древняя Эллада.
«Мерседес» съехал с дороги к маленькой таверне. Сю направилась ко входу в таверну, а Гюнтер отъехал, чтоб припарковать машину.
15. Интерьер. Таверна.
(День)
В таверне пустынно. Сю только уселась, к ней подошел грек-официант и раскрыл меню. Пока Сю его изучала, официант отлучился и вернулся с откупоренной бутылкой вина.
Сю (удивленно). Я еще пока ничего не заказывала.
Официант. А это — презент..
Сю. От кого? От хозяина таверны?
Официант. У нас такой обычай. Если нам, в таверне, кто-нибудь приглянулся, ему посылают в подарок бутылку лучшего вина.
Сю. Так кому же я приглянулась? Вам?
Официант. О, я был бы счастлив уделить вам внимание, но… я на службе. Эту бутылку вам презентовал вон тот человек.
Движением бровей указывает на молодого грека, жгучего породистого брюнета, восседающего в одиночестве в глубине таверны. Из тех средиземноморских красавцев, что по всему побережью сводят с ума северных туристок.
Он дождался, когда Сю взглянет в его сторону, поднимается и победоносно направляется к ней.
Грек. Мое почтение чужеземной красавице. Добро пожаловать на землю Древней Эллады!
Взяв у официанта бутылку, грациозно наполняет два бокала и садится к столу.
Сю. Спасибо! Но мы уже покидаем гостеприимную землю вашей Эллады и вслед за олимпийским огнем направляемся в Мюнхен.
Грек. Мы? Вы не одна? Сю (Не желая его обидеть). Да, я не одна. Грек. С мужем? Сю. Ну как вам сказать…
Грек. Ясно. Но тогда он один доберется до Мюнхена. Я вам предлагаю мое гостеприимство на нашей земле. Вы проведете время, как в сказке. Вы всю жизнь будете вспоминать этот сон… Вот Георгиос (кивает на официанта) может подтвердить.
Но Георгиос так и остался стоять с открытым ртом, не проронив ни звука, ибо у стола возник белокурый Гюнтер. Грек поднялся и грозно встал перед ним.
Грек. Не будем тревожить нашу даму. Можем выйти и объясниться наедине.
Гюнтер. По какому праву вы ее именуете « нашей дамой» ? А нокаутировать я могу вас и здесь. У нее на глазах.
Официант (встав между мужчинами). Зачем драться? Можно мирно все разрешить. С античных времен в дни Олимпийских игр затихают все войны и наступает мир на земле. Зачем нарушать такой красивый обычай?
1 2 3 4 5 6
Второй араб. Почему?
Сю. Потому что поутру вы могли бы лишиться своего члена.
Второй араб. Вы? Я вас правильно понял?
Сю. Да, и к тому же великодушная еврейка. Поэтому я пошлю вас сейчас к чертовой матери, чтоб вы смогли еще полюбоваться своим членом, если живот вам не помешает. (Обращается к проходящему мимо их столика светловолосому парню.) Эй, молодой человек с нордической внешностью, не откажитесь потанцевать с еврейкой?
Парень (им оказался немец по имени Гюнтер) почему-то смутился, но, поборов смущение, протягивает Сю руку. Она встала. И их тут же поглотил водоворот танцующих. Где-то невдалеке мелькнули лица Мюриел и первого араба.
Гюнтер. Почему вы меня так спросили?
Сю. Как я спросила?
Гюнтер. Соглашусь ли я станцевать с еврейкой.
Сю. Не понимаю, почему вы насторожились?
Гюнтер. Потому что я — немец.
Сю от души расхохоталась.
Сю. Час от часу не легче. Отличная комбинация. От араба к немцу. Я пошутила, милый Ганс.
Гюнтер. Меня зовут Гюнтер.
Сю. Это дела не меняет. На один танец можно имени не запоминать. Повторяю, я пошутила. Я не еврейка. Посмотрите на мой нос. Ваш покойный земляк доктор Геббельс захлебнулся бы от восторга. Какая линия профиля! Какая чистота арийской расы!
Гюнтер. Не понимаю, зачем вы так? Хотите меня оскорбить?
Сю. С каких это пор немцы стали обидчивы, как… ну, скажем, евреи?
Гюнтер. Возможно, потому что на них и на нас лежит тяжкая тень прошлого.
Сю. О! Это любопытно! Вы не совсем пустой мальчик… немецкий. Так кто же я? Угадайте!
Гюнтер. Американка, конечно.
Сю. Ну, это не трудно угадать, хотя бы по моему произношению. А каких корней? Ирландских? Славянских?
Гюнтер. Я бы скорее определил… итальянских… или испанских предков.
Сю. Так мне все говорят. И все — ошибаются. Ой, к нам идет главный евнух гарема, из которого вы меня похитили. Давайте убежим!
К ним протолкался сухопарый араб. За ним виднелась рожица Мюриел.
Первый араб. Эта дама пришла с нами. И разрешение танцевать с ней надо было спросить у нас.
Гюнтер. Я бы с удовольствием это сделал, номы больше танцевать не собираемся.
Первый араб. Тогда проводите ее к нашему столику.
Гюнтер. Будьте любезны пойти первым и показать дорогу.
Араб повернулся к ним спиной, и Сю, схватив Гюнтера за руку, бросилась бежать в другую сторону, к выходу.
13. Дорога в горах серпантином вьется над морем.
(Вечер)
Мчится спортивный белый «Мерседес». Двухместный, без крыши. Он уносит Гюнтера и Сю от преследующего их «Роллс-Ройса» с арабами. А они явно не хотят отставать. И вот уже начинают нагонять.
Машины на сумасшедшей скорости вынеслись на узкую кромку пляжа и мчатся по гальке, сминая зонты, раскидывая шезлонги, разгоняя загорающих. Казалось бы, вот-вот «Роллс-Ройс» настигнет беглецов. Гюнтер внезапно направляет машину в море. И она поплыла, подняв бурун за кормой. Автомобиль-амфибия.
А «Роллс-Ройс» ткнулся радиатором в воду и застыл.
Гюнтер и Сю хохочут, уходя все дальше в море.
13-а. Море.
(Ночь)
Белый «Мерседес» недвижно застыл в спокойной, переливающейся лунными бликами воде. Луна ярко светит, сияют звезды в черном небе. Вдали перемигивается огоньками берег.
Сю и Гюнтер, абсолютно обнаженные, лежат на мягких сиденьях.
Музыка тихо льется из радиоприемника, не заглушая рокота воды, чуть колышущей машину-амфибию.
Сю. Сколько ты еще здесь пробудешь?
Гюнтер. А что, уже думаешь о расставании?
Сю. Глупый. Я думаю о том, что мне не хочется расставаться с тобой. Вот уж не предполагала.
Гюнтер. Ну и давай будем вместе до конца каникул. Поедем ко мне в Мюнхен. Там Олимпийские игры. Через неделю — открытие. Ты любишь спорт?
Сю. Не знаю. Если с тобой вместе, то, пожалуй, полюблю.
14. Идут документальные кадры кинохроники.
На священной горе Олимп греческие девушки в туниках древней Эллады зажигают от солнца олимпийский огонь. Ликующие зрители на склонах горы. И среди них мы видим Сю и Гюнтера. Они счастливы. Первый день их любви совпал с таким волнующим зрелищем.
Греческий юноша в современной спортивной форме принимает у девушки олимпийский огонь и мчится с высоко поднятым факелом. На север. В Германию. В город Мюнхен — родину Гюнтера, чтоб зажечь этот огонь над олимпийским стадионом.
Спортсмены, несущие факел, меняются, как в эстафете. Меняются дороги и ландшафты. И везде олимпийцев встречают восторженные толпы зрителей. И сопровождает, то обгоняя, то отставая, белый «Мерседес» с Гюнтером и Сю.
Сю. Какая прелесть! Каким еще влюбленным так повезло!
Гюнтер. Нашу любовь приветствует Древняя Эллада.
«Мерседес» съехал с дороги к маленькой таверне. Сю направилась ко входу в таверну, а Гюнтер отъехал, чтоб припарковать машину.
15. Интерьер. Таверна.
(День)
В таверне пустынно. Сю только уселась, к ней подошел грек-официант и раскрыл меню. Пока Сю его изучала, официант отлучился и вернулся с откупоренной бутылкой вина.
Сю (удивленно). Я еще пока ничего не заказывала.
Официант. А это — презент..
Сю. От кого? От хозяина таверны?
Официант. У нас такой обычай. Если нам, в таверне, кто-нибудь приглянулся, ему посылают в подарок бутылку лучшего вина.
Сю. Так кому же я приглянулась? Вам?
Официант. О, я был бы счастлив уделить вам внимание, но… я на службе. Эту бутылку вам презентовал вон тот человек.
Движением бровей указывает на молодого грека, жгучего породистого брюнета, восседающего в одиночестве в глубине таверны. Из тех средиземноморских красавцев, что по всему побережью сводят с ума северных туристок.
Он дождался, когда Сю взглянет в его сторону, поднимается и победоносно направляется к ней.
Грек. Мое почтение чужеземной красавице. Добро пожаловать на землю Древней Эллады!
Взяв у официанта бутылку, грациозно наполняет два бокала и садится к столу.
Сю. Спасибо! Но мы уже покидаем гостеприимную землю вашей Эллады и вслед за олимпийским огнем направляемся в Мюнхен.
Грек. Мы? Вы не одна? Сю (Не желая его обидеть). Да, я не одна. Грек. С мужем? Сю. Ну как вам сказать…
Грек. Ясно. Но тогда он один доберется до Мюнхена. Я вам предлагаю мое гостеприимство на нашей земле. Вы проведете время, как в сказке. Вы всю жизнь будете вспоминать этот сон… Вот Георгиос (кивает на официанта) может подтвердить.
Но Георгиос так и остался стоять с открытым ртом, не проронив ни звука, ибо у стола возник белокурый Гюнтер. Грек поднялся и грозно встал перед ним.
Грек. Не будем тревожить нашу даму. Можем выйти и объясниться наедине.
Гюнтер. По какому праву вы ее именуете « нашей дамой» ? А нокаутировать я могу вас и здесь. У нее на глазах.
Официант (встав между мужчинами). Зачем драться? Можно мирно все разрешить. С античных времен в дни Олимпийских игр затихают все войны и наступает мир на земле. Зачем нарушать такой красивый обычай?
1 2 3 4 5 6