И красное платье выбрала она сама, хоть и не очень высоко его ценила, пока Марджори не извлекла его из сундука, она сама произносила те слова, она сама улыбалась, сама танцевала. Марджори славная... но уж очень суетная... какой славный вечер... и все такие славные... особенно Уоррен... Уоррен... Уоррен... Как его там... Уоррен...
И она уснула.
5
Следующая неделя была для Вероники откровением. Она вдруг почувствовала, что ею любуются, ее слушают с удовольствием, а с этим пришла и ее уверенность в себе.
Что и говорить, на первых порах случались промахи. К примеру, она не знала, что Дрейкотт Дейо готовится принять сан; ей было невдомек, что он пригласил ее, сочтя тихой и благонравной девушкой. Знай она это, она не встретила бы его словами: "Привет, пожиратель сердец!", не стала бы затем потчевать рассказом про ванну: "Летом я просто ума не приложу, как управиться с волосами; они такие густые, поэтому я первым делом причесываюсь, пудрюсь и надеваю шляпку, а уж потом принимаю ванну и одеваюсь. Верно, неплохо придумано?".
Хотя Дрейкотт Дейо сейчас бился над вопросом о крещении путем погружения и, казалось, мог бы узреть тут некую связь, приходится признать, что он ее не узрел. Разговоры о женском купанье он почитал безнравственными и прочел Веронике лекцию о падении нравов в современном обществе.
Но в противовес этому промаху за Вероникой числился ряд блистательных побед. Малыш Отис Ормонд приложил все усилия, чтобы отказаться от поездки на Восток, и теперь повсеместно сопровождал Веронику с истинно щенячьей преданностью к потехе всей компании и к досаде Д.Риса Стоддарда, чьи визиты он не раз отравил нежными до омерзения взорами, которыми пожирал Веронику. Малыш Отис даже рассказал Веронике про доску и дамскую комнату в доказательство того, как чудовищно они в ней ошибались. Вероника посмеялась над его выходкой, но сердце у нее екнуло.
Из всех ее историй наибольшим успехом пользовался рассказ о том, как она обрежет волосы.
- Вероника, когда же вы обрежете волосы?
- Скорее всего, послезавтра, - смеялась она в ответ. Придете поглядеть? Имейте в виду, я на вас рассчитываю.
- Придем ли? Еще бы! Только поторопитесь!
И Вероника, чье намерение принять постриг было чистой воды очковтирательством, снова заливалась хохотом.
- Теперь уж скоро. Будьте готовы.
Однако всего нагляднее, пожалуй, знаменовал ее триумф серый автомобиль этого критикана Уоррена Макинтайра, вечно торчавший у дома Харви. Когда Уоррен в первый раз попросил позвать не Марджори, а Веронику, горничная не поверила своим ушам, а уже через неделю она оповестила кухарку, что мисс Вероника присушила первого ухажера мисс Марджори.
И так оно и было. Не исключено, что сначала Уоррен хотел вызвать ревность Марджори, не исключено, что его привлекли знакомые, хотя и еле уловимые отзвуки Марджори в речах Вероники; не исключено, что свою роль сыграло и то и другое, возможно, чем-то она его и впрямь привлекла. Но так или иначе, а только через неделю младшее поколение пришло к общему мнению: самый надежный поклонник Марджори решительно переключился на ее гостью и вовсю приударяет за ней. Всех интересовало, как примет эту измену Марджори. Уоррен дважды на дню звонил Веронике, посылал ей записки, часто видели, как они разъезжают в его двухместном автомобиле и пылко, вдохновенно выясняют жизненно важный вопрос: серьезно или нет он относится к ней.
Когда над Марджори подтрунивали, она смеялась в ответ. Она, говорила Марджори, только рада, что Уоррен наконец нашел кого-то, кто отвечает ему взаимностью. И, посмеявшись вместе с ней, младшее поколение решило, что Марджори, по всей видимости, нисколько не огорчена изменой, и на том успокоилось.
За три дня до отъезда Вероника как-то после обеда поджидала Уоррена в холле: они уговорились ехать играть в бридж. Настроение у нее было самое радужное, и когда Марджори, которая ехала туда же, возникла рядом в зеркале и стала небрежными движениями поправлять шляпу, Вероника, не ожидавшая нападения, была захвачена врасплох. И вот тут-то Марджори бестрепетно и решительно, в три фразы, расправилась с ней.
- Советую тебе выкинуть Уоррена из головы, - сказала она жестко.
- Что? - Вероника растерялась.
- Советую тебе: прекрати выставлять себя на посмешище. Уоррена ты ничуть не интересуешь.
Какой-то миг они напряженно разглядывали друг друга - высокомерная, отчужденная Марджори и растерянная, разом и сердитая и напуганная Вероника. Но тут перед домом остановились два автомобиля, послышался беспорядочный вой клаксонов. Девушки дружно охнули и бок о бок заспешили к выходу.
Пока шла игра, Вероника тщетно пыталась побороть нараставшую тревогу. Она оскорбила Марджори, этого сфинкса из сфинксов. С самыми что ни на есть благовидными и невинными намерениями она похитила собственность Марджори. Она вдруг почувствовала себя страшно, непоправимо виноватой.
После бриджа гости сели кружком, кто куда, разговор сделался общим, и вот тут-то разразилась буря. Вызвал ее по неосмотрительности Малыш Отис Ормонд.
- Отис, ты когда возвращаешься в свой детский сад? - спросил кто-то.
- Я? Когда Вероника обрежет волосы.
- Тогда считай, что твое образование закончено, - поспешила вставить Марджори. - Это ведь чистый блеф. Я думала, вы ее давно раскусили.
- Правда? - спросил Отис, укоризненно глядя на Веронику.
У Вероники полыхали уши, ей хотелось одернуть Марджори, но, как назло, ничего не приходило в голову. Прямой наскок полностью ее парализовал.
- Блефы - не такая уж редкость, - вполне миролюбиво продолжала Марджори, - и ты, Отис, не так стар, чтобы этого не знать.
- Допускаю, - сказал Отис. - Не стану спорить. Только Веронике с ее язычком...
- Да ну? - зевнула Марджори. - И какая, интересно знать, ее последняя острота?
Никто, похоже, не знал. И впрямь, с тех пор, как она покусилась на поклонника своей музы, Вероника не говорила ничего примечательного.
- А это правда блеф? - поинтересовалась Роберта.
Вероника колебалась. Она понимала, что ей непременно надо выкрутиться поостроумнее, но взгляд кузины, внезапно обдавший холодом, не давал собраться с мыслями.
- Как сказать, - уклонилась от ответа Вероника.
- Слабо тебе? Признайся, - сказала Марджори.
Вероника заметила, что. Уоррен перестал терзать гавайскую гитару и глядит на нее.
- Как сказать, - упрямо повторила она. Щеки ее пламенели.
- Слабо! - повторила Марджори.
- Не отступайтесь, Вероника, - подзуживал Отис. - Укажите Марджори ее место, пусть не важничает.
Вероника затравленно озиралась, ей казалось, глаза Уоррена неотступно следят за - ней.
- Мне нравится короткая стрижка, - быстро сказала она, будто отвечая Уоррену, - и я решила обрезать волосы.
- Когда? - осведомилась Марджори.
1 2 3 4 5 6 7 8
И она уснула.
5
Следующая неделя была для Вероники откровением. Она вдруг почувствовала, что ею любуются, ее слушают с удовольствием, а с этим пришла и ее уверенность в себе.
Что и говорить, на первых порах случались промахи. К примеру, она не знала, что Дрейкотт Дейо готовится принять сан; ей было невдомек, что он пригласил ее, сочтя тихой и благонравной девушкой. Знай она это, она не встретила бы его словами: "Привет, пожиратель сердец!", не стала бы затем потчевать рассказом про ванну: "Летом я просто ума не приложу, как управиться с волосами; они такие густые, поэтому я первым делом причесываюсь, пудрюсь и надеваю шляпку, а уж потом принимаю ванну и одеваюсь. Верно, неплохо придумано?".
Хотя Дрейкотт Дейо сейчас бился над вопросом о крещении путем погружения и, казалось, мог бы узреть тут некую связь, приходится признать, что он ее не узрел. Разговоры о женском купанье он почитал безнравственными и прочел Веронике лекцию о падении нравов в современном обществе.
Но в противовес этому промаху за Вероникой числился ряд блистательных побед. Малыш Отис Ормонд приложил все усилия, чтобы отказаться от поездки на Восток, и теперь повсеместно сопровождал Веронику с истинно щенячьей преданностью к потехе всей компании и к досаде Д.Риса Стоддарда, чьи визиты он не раз отравил нежными до омерзения взорами, которыми пожирал Веронику. Малыш Отис даже рассказал Веронике про доску и дамскую комнату в доказательство того, как чудовищно они в ней ошибались. Вероника посмеялась над его выходкой, но сердце у нее екнуло.
Из всех ее историй наибольшим успехом пользовался рассказ о том, как она обрежет волосы.
- Вероника, когда же вы обрежете волосы?
- Скорее всего, послезавтра, - смеялась она в ответ. Придете поглядеть? Имейте в виду, я на вас рассчитываю.
- Придем ли? Еще бы! Только поторопитесь!
И Вероника, чье намерение принять постриг было чистой воды очковтирательством, снова заливалась хохотом.
- Теперь уж скоро. Будьте готовы.
Однако всего нагляднее, пожалуй, знаменовал ее триумф серый автомобиль этого критикана Уоррена Макинтайра, вечно торчавший у дома Харви. Когда Уоррен в первый раз попросил позвать не Марджори, а Веронику, горничная не поверила своим ушам, а уже через неделю она оповестила кухарку, что мисс Вероника присушила первого ухажера мисс Марджори.
И так оно и было. Не исключено, что сначала Уоррен хотел вызвать ревность Марджори, не исключено, что его привлекли знакомые, хотя и еле уловимые отзвуки Марджори в речах Вероники; не исключено, что свою роль сыграло и то и другое, возможно, чем-то она его и впрямь привлекла. Но так или иначе, а только через неделю младшее поколение пришло к общему мнению: самый надежный поклонник Марджори решительно переключился на ее гостью и вовсю приударяет за ней. Всех интересовало, как примет эту измену Марджори. Уоррен дважды на дню звонил Веронике, посылал ей записки, часто видели, как они разъезжают в его двухместном автомобиле и пылко, вдохновенно выясняют жизненно важный вопрос: серьезно или нет он относится к ней.
Когда над Марджори подтрунивали, она смеялась в ответ. Она, говорила Марджори, только рада, что Уоррен наконец нашел кого-то, кто отвечает ему взаимностью. И, посмеявшись вместе с ней, младшее поколение решило, что Марджори, по всей видимости, нисколько не огорчена изменой, и на том успокоилось.
За три дня до отъезда Вероника как-то после обеда поджидала Уоррена в холле: они уговорились ехать играть в бридж. Настроение у нее было самое радужное, и когда Марджори, которая ехала туда же, возникла рядом в зеркале и стала небрежными движениями поправлять шляпу, Вероника, не ожидавшая нападения, была захвачена врасплох. И вот тут-то Марджори бестрепетно и решительно, в три фразы, расправилась с ней.
- Советую тебе выкинуть Уоррена из головы, - сказала она жестко.
- Что? - Вероника растерялась.
- Советую тебе: прекрати выставлять себя на посмешище. Уоррена ты ничуть не интересуешь.
Какой-то миг они напряженно разглядывали друг друга - высокомерная, отчужденная Марджори и растерянная, разом и сердитая и напуганная Вероника. Но тут перед домом остановились два автомобиля, послышался беспорядочный вой клаксонов. Девушки дружно охнули и бок о бок заспешили к выходу.
Пока шла игра, Вероника тщетно пыталась побороть нараставшую тревогу. Она оскорбила Марджори, этого сфинкса из сфинксов. С самыми что ни на есть благовидными и невинными намерениями она похитила собственность Марджори. Она вдруг почувствовала себя страшно, непоправимо виноватой.
После бриджа гости сели кружком, кто куда, разговор сделался общим, и вот тут-то разразилась буря. Вызвал ее по неосмотрительности Малыш Отис Ормонд.
- Отис, ты когда возвращаешься в свой детский сад? - спросил кто-то.
- Я? Когда Вероника обрежет волосы.
- Тогда считай, что твое образование закончено, - поспешила вставить Марджори. - Это ведь чистый блеф. Я думала, вы ее давно раскусили.
- Правда? - спросил Отис, укоризненно глядя на Веронику.
У Вероники полыхали уши, ей хотелось одернуть Марджори, но, как назло, ничего не приходило в голову. Прямой наскок полностью ее парализовал.
- Блефы - не такая уж редкость, - вполне миролюбиво продолжала Марджори, - и ты, Отис, не так стар, чтобы этого не знать.
- Допускаю, - сказал Отис. - Не стану спорить. Только Веронике с ее язычком...
- Да ну? - зевнула Марджори. - И какая, интересно знать, ее последняя острота?
Никто, похоже, не знал. И впрямь, с тех пор, как она покусилась на поклонника своей музы, Вероника не говорила ничего примечательного.
- А это правда блеф? - поинтересовалась Роберта.
Вероника колебалась. Она понимала, что ей непременно надо выкрутиться поостроумнее, но взгляд кузины, внезапно обдавший холодом, не давал собраться с мыслями.
- Как сказать, - уклонилась от ответа Вероника.
- Слабо тебе? Признайся, - сказала Марджори.
Вероника заметила, что. Уоррен перестал терзать гавайскую гитару и глядит на нее.
- Как сказать, - упрямо повторила она. Щеки ее пламенели.
- Слабо! - повторила Марджори.
- Не отступайтесь, Вероника, - подзуживал Отис. - Укажите Марджори ее место, пусть не важничает.
Вероника затравленно озиралась, ей казалось, глаза Уоррена неотступно следят за - ней.
- Мне нравится короткая стрижка, - быстро сказала она, будто отвечая Уоррену, - и я решила обрезать волосы.
- Когда? - осведомилась Марджори.
1 2 3 4 5 6 7 8