Как-то зелено.
Выглянул в окошко: снег. Светится. Вот же, блядь, погодка, а? Май месяц называется. Я думаю, это все потому что в космос летают, сволочи, озоновые дыры пробивают. Надо запретить летать в космос, они же еще, знаете, говно выбрасывают которое втроем за полгода насерут, а оно потом нам на головы валится. Говно, оно в атмосфере не горит и в воде не тонет, на то оно и говно.
По радио передали, что курс доллара семь копеек за сто. А у меня никаких долларов все равно не осталось.
Посреди площади сидит милиционер и плачет. Наверное, с ума сошел. Это бывает. С милиционерами реже, чем со всеми остальными, но тоже бывает. Они ведь почти люди, мало ли что там у них разладиться может -- свисток потерял или еще что-нибудь.
Африка утонула. Раскололась на четыре части, три утонули, а четвертая улетела и ебнулась в Австралию. Австралия вдребезги. Негров ни одного живого не осталось, ни единого. Даже те, которые в Америке жили, все умерли. Кто стоял, кто сидел, кто в баскетбол играл -- хлоп, и нету. Умерли. Одни зубы на полу лежат. Жалко, конечно, они веселые были, все пели, плясали, в ладоши хлопали.
В Москве нефть нашлась. Много. По пояс. Все перемазались как свиньи, грязные, воняют, липкие, глаза бы на этих москвичей не смотрели. Теперь зато никто там не курит и свет не включает: ебнет потому что.
Президент повесился. Пришел утром веселый, шутил, потом попросил в кабинет стакан чаю с лимоном, принесли, а он уже холодный, чай-то. Потарабанил пальцами по столу и повесился. Хороший был президент, совсем почти новый, еще служил бы и служил. Вот оно как бывает.
Я на работу пришел -- никто не здоровается. Поработал, приношу. Деньги, говорю, давайте. "Это что?" -- спрашивают. "Работа", -- отвечаю. "Какая работа?" "Вот, вот и вот", -- показываю. "Зачем?" -- спрашивают. "Чтобы красиво было, вот звездочки, видите -- тут и тут". "А ты кто? -- спрашивают. -- Мы тебя в первый раз видим, а ну пошел нахуй отсюда".
Ну нахуй и нахуй, как будто меня никто раньше не посылал. Денег не дали, конечно. Да на них все равно ничего хорошего не купишь -- во всех магазинах одни гвозди отравленные продают. В продуктовом, в книжном , в рыбном -- гвозди. Где-то нахваливают, дескать, сильно хорошо отравленные, а другие морду воротят, мол хочешь бери, хочешь не бери, насрать нам.
Ну и мне насрать. Пошел домой, спать лег.
Проснулся утром -- тепло, снег растаял, одни лужи зеленые.
Включил радио. Доллар починили: что-то купили, что-то продали и спасли. Тысячу рублей он теперь стоит.
Африка местами всплыла, местами подсыпали, чтобы карту не перерисовывать. Австралию бросили как есть -- от нее все равно никакого толку не было.
Нашли одного негра -- он пьяный в холодильнике заснул, из него теперь остальных негров обратно наделают.
Нефть из Москвы через метро назад в Сибирь вытекла. Отмываются. Бензином, водкой, шампунем, у кого что в доме есть.
Президента нового привели, точно такого же, у них там еще много есть, оказывается.
Я пришел на работу, пожали руку, спросили про здоровье, деток. Денег опять не дали. Не помним говорят, ничего не помним, как отрезало.
В магазины все обратно привезли. Гвоздей -- ни за какие деньги не купишь. Ни отравленных, ни простых, но разбираются потихоньку.
Нихуя-то в этой жизни не происходит.
Ни-ху-я.
Совесть
Совесть является одним из омерзительнейших свойств человеческой природы.
К примеру: человек подкараулил кого-нибудь в лесочке, расчленил, надругался в свое удовольствие, радуется. Как вдруг изнутри него раздается нудный голос: дескать, мало того, что сам перемазался как свинья, так еще и нагадил тут, намусорил, кто это за тобой убирать будет? Человек начинает нервничать и, чтобы заглушить неприятный голос и как-то развеяться, идет и расчленяет кого-нибудь еще. Тут голос вообще начинает орать как диктор левитан, и человек, обезумев, начинает расчленять вообще всех, кто под руку попадется.
Вот вам и еще один чикатилло.
Или, скажем, поручат кому-нибудь закупить подгузников для домов малютки крайнего севера, а он вместо подгузников купит себе джип ландкрузер. И ездил бы себе, радовался, но вдруг возьмет да и загрустит: я тут в теплой машине сижу, а малютки-то? С мокрыми-то жопами? Да на крайнем севере, а? Вылезет из джипа и подарит сто долларов сироте, который как раз из урны завтракает. Сирота, ясное дело, тут же закажет себе водки, девочек, марафету, да и окочурится под вечер от такого невыносимого удовольствия.
Или еще: живет человек, иной раз выпивает, не без этого, кто сейчас не выпивает. Ну, приползет домой на карачках, даст жене в рыло да и заснет. А она с него сапоги стащит, портянки заскорузлые размотает и в коечку уложит. Рассольчику возле коечки поставит и сама рядышком прикорнет. Он утром проспится, голова трещит, зуб выбит, а от жены ни одного слова упрека: вот тебе все чистенькое, а вот тебе огурчик. Святая женщина, святая. Стыдно ему, просто сил нет. Ну и зарубит ее как-нибудь по пьянке, кто ж такое вытерпит.
Поэтому, если вы просыпаетесь утром и думаете: "Ой, блядь! И чего же это я такое вчера отчебучил? И зачем это я такое сделал?" -- это означает, что внутри вас поселился мерзкий карлик, который решил, что он тут один знает, что такое хорошо и что такое плохо. Если его немедленно не придушить, он вскоре будет ходить внутри вас в кальсонах, зевать, чесаться, заведет себе кресло-качалку, тапочки, пригласит родственников и будет бубнить, бубнить и бубнить, пока вы не начнете шипеть, щелкать и заикаться, как органчик из произведения писателя Салтыкова-Щедрина.
Уничтожают этого карлика так: идут и сдаются в дурдом. Потому что если вы не сдадитесь в дурдом сами, за вами оттуда все равно приедут и будут больно бить по дороге и во время заполнения амбулаторной карты. В дурдоме вы должны попросить себе самый отупляющий и оболванивающий из всех пыточных курсов лечения. В страданиях, говорят, душа укрепляется. Если лечение будет успешным, то душа ваша укрепится так, что из дурдома вы выйдете чурбан-чурбаном.
Но не спешите радоваться: сначала нужно точно убедиться в том, что вас хорошо вылечили.
Для этого нужно изловить самую белую и пушистую кошечку, которую только можно найти, желательно с розовым бантиком на шее, прибить ее гвоздем к дереву и бросать в нее обломками кирпичей, пока кошечка не превратится в тряпку. Если при этом у вас возникнут неприятные ощущения -- значит, вас плохо лечили, нужно идти скандалить назад в дурдом -- пусть они за это денюжки платят.
И еще радуйтесь, что вовремя это дело заметили. Ведь могли бы сразу пойти и сожрать живого младенца или изнасиловать свою первую учительницу, а потом бы так сильно распереживались, что вам бы уже никакая лоботомия не помогла.
В общем, главное -- не опускать руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
Выглянул в окошко: снег. Светится. Вот же, блядь, погодка, а? Май месяц называется. Я думаю, это все потому что в космос летают, сволочи, озоновые дыры пробивают. Надо запретить летать в космос, они же еще, знаете, говно выбрасывают которое втроем за полгода насерут, а оно потом нам на головы валится. Говно, оно в атмосфере не горит и в воде не тонет, на то оно и говно.
По радио передали, что курс доллара семь копеек за сто. А у меня никаких долларов все равно не осталось.
Посреди площади сидит милиционер и плачет. Наверное, с ума сошел. Это бывает. С милиционерами реже, чем со всеми остальными, но тоже бывает. Они ведь почти люди, мало ли что там у них разладиться может -- свисток потерял или еще что-нибудь.
Африка утонула. Раскололась на четыре части, три утонули, а четвертая улетела и ебнулась в Австралию. Австралия вдребезги. Негров ни одного живого не осталось, ни единого. Даже те, которые в Америке жили, все умерли. Кто стоял, кто сидел, кто в баскетбол играл -- хлоп, и нету. Умерли. Одни зубы на полу лежат. Жалко, конечно, они веселые были, все пели, плясали, в ладоши хлопали.
В Москве нефть нашлась. Много. По пояс. Все перемазались как свиньи, грязные, воняют, липкие, глаза бы на этих москвичей не смотрели. Теперь зато никто там не курит и свет не включает: ебнет потому что.
Президент повесился. Пришел утром веселый, шутил, потом попросил в кабинет стакан чаю с лимоном, принесли, а он уже холодный, чай-то. Потарабанил пальцами по столу и повесился. Хороший был президент, совсем почти новый, еще служил бы и служил. Вот оно как бывает.
Я на работу пришел -- никто не здоровается. Поработал, приношу. Деньги, говорю, давайте. "Это что?" -- спрашивают. "Работа", -- отвечаю. "Какая работа?" "Вот, вот и вот", -- показываю. "Зачем?" -- спрашивают. "Чтобы красиво было, вот звездочки, видите -- тут и тут". "А ты кто? -- спрашивают. -- Мы тебя в первый раз видим, а ну пошел нахуй отсюда".
Ну нахуй и нахуй, как будто меня никто раньше не посылал. Денег не дали, конечно. Да на них все равно ничего хорошего не купишь -- во всех магазинах одни гвозди отравленные продают. В продуктовом, в книжном , в рыбном -- гвозди. Где-то нахваливают, дескать, сильно хорошо отравленные, а другие морду воротят, мол хочешь бери, хочешь не бери, насрать нам.
Ну и мне насрать. Пошел домой, спать лег.
Проснулся утром -- тепло, снег растаял, одни лужи зеленые.
Включил радио. Доллар починили: что-то купили, что-то продали и спасли. Тысячу рублей он теперь стоит.
Африка местами всплыла, местами подсыпали, чтобы карту не перерисовывать. Австралию бросили как есть -- от нее все равно никакого толку не было.
Нашли одного негра -- он пьяный в холодильнике заснул, из него теперь остальных негров обратно наделают.
Нефть из Москвы через метро назад в Сибирь вытекла. Отмываются. Бензином, водкой, шампунем, у кого что в доме есть.
Президента нового привели, точно такого же, у них там еще много есть, оказывается.
Я пришел на работу, пожали руку, спросили про здоровье, деток. Денег опять не дали. Не помним говорят, ничего не помним, как отрезало.
В магазины все обратно привезли. Гвоздей -- ни за какие деньги не купишь. Ни отравленных, ни простых, но разбираются потихоньку.
Нихуя-то в этой жизни не происходит.
Ни-ху-я.
Совесть
Совесть является одним из омерзительнейших свойств человеческой природы.
К примеру: человек подкараулил кого-нибудь в лесочке, расчленил, надругался в свое удовольствие, радуется. Как вдруг изнутри него раздается нудный голос: дескать, мало того, что сам перемазался как свинья, так еще и нагадил тут, намусорил, кто это за тобой убирать будет? Человек начинает нервничать и, чтобы заглушить неприятный голос и как-то развеяться, идет и расчленяет кого-нибудь еще. Тут голос вообще начинает орать как диктор левитан, и человек, обезумев, начинает расчленять вообще всех, кто под руку попадется.
Вот вам и еще один чикатилло.
Или, скажем, поручат кому-нибудь закупить подгузников для домов малютки крайнего севера, а он вместо подгузников купит себе джип ландкрузер. И ездил бы себе, радовался, но вдруг возьмет да и загрустит: я тут в теплой машине сижу, а малютки-то? С мокрыми-то жопами? Да на крайнем севере, а? Вылезет из джипа и подарит сто долларов сироте, который как раз из урны завтракает. Сирота, ясное дело, тут же закажет себе водки, девочек, марафету, да и окочурится под вечер от такого невыносимого удовольствия.
Или еще: живет человек, иной раз выпивает, не без этого, кто сейчас не выпивает. Ну, приползет домой на карачках, даст жене в рыло да и заснет. А она с него сапоги стащит, портянки заскорузлые размотает и в коечку уложит. Рассольчику возле коечки поставит и сама рядышком прикорнет. Он утром проспится, голова трещит, зуб выбит, а от жены ни одного слова упрека: вот тебе все чистенькое, а вот тебе огурчик. Святая женщина, святая. Стыдно ему, просто сил нет. Ну и зарубит ее как-нибудь по пьянке, кто ж такое вытерпит.
Поэтому, если вы просыпаетесь утром и думаете: "Ой, блядь! И чего же это я такое вчера отчебучил? И зачем это я такое сделал?" -- это означает, что внутри вас поселился мерзкий карлик, который решил, что он тут один знает, что такое хорошо и что такое плохо. Если его немедленно не придушить, он вскоре будет ходить внутри вас в кальсонах, зевать, чесаться, заведет себе кресло-качалку, тапочки, пригласит родственников и будет бубнить, бубнить и бубнить, пока вы не начнете шипеть, щелкать и заикаться, как органчик из произведения писателя Салтыкова-Щедрина.
Уничтожают этого карлика так: идут и сдаются в дурдом. Потому что если вы не сдадитесь в дурдом сами, за вами оттуда все равно приедут и будут больно бить по дороге и во время заполнения амбулаторной карты. В дурдоме вы должны попросить себе самый отупляющий и оболванивающий из всех пыточных курсов лечения. В страданиях, говорят, душа укрепляется. Если лечение будет успешным, то душа ваша укрепится так, что из дурдома вы выйдете чурбан-чурбаном.
Но не спешите радоваться: сначала нужно точно убедиться в том, что вас хорошо вылечили.
Для этого нужно изловить самую белую и пушистую кошечку, которую только можно найти, желательно с розовым бантиком на шее, прибить ее гвоздем к дереву и бросать в нее обломками кирпичей, пока кошечка не превратится в тряпку. Если при этом у вас возникнут неприятные ощущения -- значит, вас плохо лечили, нужно идти скандалить назад в дурдом -- пусть они за это денюжки платят.
И еще радуйтесь, что вовремя это дело заметили. Ведь могли бы сразу пойти и сожрать живого младенца или изнасиловать свою первую учительницу, а потом бы так сильно распереживались, что вам бы уже никакая лоботомия не помогла.
В общем, главное -- не опускать руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11