Она встала и зажгла свет. Кирилл сел на постели и огляделся.
— Кстати, а почему у тебя кровать стоит чуть ли не посередине комнаты? Гораздо лучше было бы поставить ее в эту нишу. Эх, женщины! Где ваше пространственное мышление? Что вы без нас бы делали. Ну ничего. Передвинем. Сама увидишь, насколько лучше станет.
Аврора застыла в дверном проеме:
— Ни за что!
Кирилл с удивлением поглядел на нее.
— Это еще почему?
— Потому что, едва ты поставишь ее туда, на нас тут же накинется Ша.
— Какая еще, к черту, Ша? — Глаза его широко распахнулись.
— Плохая, черная энергия. Для тех, кто не знает, это фэн-шуй. Может, слышал?
Кирилл продолжал таращиться на нее.
— Ты веришь в подобную ерунду?
— Теперь уже даже не знаю, — пожала плечами Аврора. — Но понимаешь, пока кровать стояла именно в этой нише, в моей жизни многое было неладно. А теперь, когда она стоит тут, на работе меня повысили и, главное, ты появился.
— Вот прямо так сразу, как передвинули? — повел головой он.
— Ну нет. Года два прошло.
— Так, может, кровать совсем ни при чем? — Он усмехнулся. — Может, ты что-нибудь другое передвинула, и это оказалось сильнее?
— Я стала закрывать крышку унитаза, — торжественно, как произносят клятву, сообщила она.
— Что? Унитаза? Крышку? — И он вдруг принялся хохотать.
Аврора подлетела к кровати.
— И нечего смеяться! Ведь помогло! Помогло! — Смех его оказался заразителен, и теперь они хохотали оба. — А все остальные вопросы к Тамаре. Она тебе научно объяснит, что с чем связано.
— Какая еще Тамара?
— Подруга моя. Бывшая Колина жена.
— А-а, это к которой я по первоначальному плану должен был ехать. Какое счастье, что ее тогда не оказалось дома. Женщин, которые всерьез относятся к фэн-шуй, для меня не существует.
— Тебе там ничего не светило, у нее муж и двое детей.
— Муж-то ладно, — отмахнулся Кирилл. — Ерунда. Я же такой обаятельный. Но двое детей и, главное, фэн-шуй — это серьезно.
— Между прочим, если бы не фэн-шуй, мы с тобой никогда бы не встретились.
— Прости, не улавливаю связи.
— Тамара тогда как раз ездила в Париж на конгресс именно по этой науке, искусству, не знаю уж, как назвать правильно.
Кирилл озадаченно поскреб пятерней затылок.
— А может, и впрямь в этом вашем фэн-шуй что-то есть? Надо же, вот загогулина получилась.
Они жадно умяли огромный омлет с грибами, колбасой и кусочками обжаренного мелко нарезанного черного хлеба — в общем, что нашлось подходящего у Авроры в холодильнике.
— Наслаждение. Амброзия, — то и дело повторял Кирилл.
Они ели, пили крепкий кофе и как-то незаметно принялись рассказывать друг другу о себе.
Оказалось, Кирилл — инженер.
— Одно время вымирающая профессия была, а теперь хорошие специалисты опять в цене, и гораздо больше, чем раньше. Особенно, если такие, как я. Со знанием двух иностранных языков. Английского и немецкого.
— Как тебя угораздило два языка выучить? — удивилась Аврора. — Технари обычно и одного-то как следует не знают.
— Не стриги технарей под одну гребенку. Они тоже бывают разные, как и все люди. Но вообще-то мои языки — мамина заслуга. Она мечтала из меня гуманитария сделать. Вернее, переводчика. Все представляла, как я буду разъезжать по разным странам, и жизнь у меня будет интересная и красивая. Все детство меня мучила. А я взял и двинулся по папиным стопам. В инженеры. Те самые, которых в то время именовали несчастьем в семье. Папа мой, правда, под эту категорию не подходил. Был главным инженером. Слава богу, не довелось ему увидеть, во что со временем превратился его завод. — Кирилл махнул рукой. — А матери я теперь очень благодарен.
— А зачем тебе языки?
Очень даже пригодились. Занимаюсь монтажом промышленного оборудования. А оно, большей частью, иностранного производства. И документация в основном на английском или на немецком. А если даже сделаны переводы, то такие, что без текста оригинала не разберешься. Да и с иностранными специалистами много работать приходится. А общение напрямую, сама понимаешь, совершенно иное дело, чем через переводчиков. В общем, я теперь нарасхват. И доход у меня стал приличный. Аврора прыснула.
— Это что, скрытая реклама?
— Совершенно открытая. — Кирилл перегнулся через стол и поцеловал ее.
— Ух какой смелый, — пробормотала она. — Не боишься, что я клюну именно на твои деньги?
— Клюй, клюй, пожалуйста. Мои деньги — часть меня. Я их не украл, а сам заработал. И, сказать честно, горжусь. Они не просто так сыплются. На ходу постоянно учусь. На прежних знаниях далеко не уедешь. Они во многом устарели. А то и не хватает.
Словом, будем считать, что тебя привлекают мое трудолюбие и целеустремленность, конечным выражением которых являются мои заработки.
— Па-авлин, — хихикнула Аврора.
— Если я себя не покажу, ты меня и не увидишь. — Красивые его губы тронула улыбка.
— А важно, чтобы увидела?
— Теперь очень важно. И предупреждаю, — брови его сошлись к переносице, — второй раз ты так легко от меня не отделаешься.
— А я, между прочим, не собираюсь.
— Словом, знай, — продолжал он. — Тебе достался в женихи достойный и порядочный член общества, обладающий всем, что полагается: машиной, квартирой и приличным заработком. Плюс я совершенно свободен и не обременен никакими обязательствами.
Аврора ошарашенно молчала. Шутит он, что ли? Или просто так, для красного словца бросил про жениха? Они ведь едва познакомились! Одно дело — оказаться вместе в постели на несколько часов, и совсем другое — сразу связывать себя серьезными намерениями. Но Кирилл совершенно непохож на человека, бросающего слова на ветер. Не производит впечатления легкомысленного. Скорее, наоборот. Ил и она не так его поняла? Наверное, лучше всего сделать вид, будто не заметила слова «жених».
Кирилл, однако, тоже молчал и, допивая кофе, хитро на нее поглядывал, явно ожидая ее реакции. И Аврора решила разом все выяснить. Сердце у нее колотилось. Вот сейчас она спросит и все испортит. Разом разрушит прекрасную сказку, в которой прожила огромный упоительный день!
— Ну, и что же мы молчим? — поторопил он.
И она, собравшись с силами, нарочито спокойно спросила:
— Не боишься, что я твои слова расценю как предложение? Ну, в смысле, руки и сердца?
— Того, между прочим, и жду. — Он старательно изучал кофейную гущу в собственной чашке.
Авроре вдруг стало страшно. Ей еще ни разу в жизни не делали предложения. Вообще не делали. Даже после весьма длительных отношений. А он… Отношения едва завязались. Куда он торопится?
Кирилл словно понял, о чем она думает.
— Аврора, если тебя пугают сразу рука и сердце, давай пока это называть помолвкой, согласна?
— Кирилл, но зачем так сразу? Вдруг ты меня получше узнаешь и поймешь, что я какая-нибудь ужасная…
Да ты самая прекрасная, — не позволил договорить ей он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23