Опасность, которой подвергался Томми, несомненно, была той ценой, которую обе женщины заплатили за то, что они не разобрались, каким человеком был Джек.
Но что касается Чарльза… Боже мой, сознание своей вины в нем настолько сложно и запутано, что он не сможет избавиться от него, как бы ни повернулась его жизнь. Оно всегда будет в нем кровоточащей раной и частью его самого, так же как и Анна навсегда останется с ним.
Чарльз остановился в нескольких футах от двери в полосе лунного света. Он нагнулся, взял красный грузовик Тома и убрал его с дороги.
– Она носила в себе моего ребенка, – тихо сказал он.
У Джейн перехватило дыхание. Во всех публикациях о смерти Анны Олден, которые она прочла и о которых слышала, не упоминалось, что она была беременна.
– Боже мой, Чарльз… – Она не находила слов. – Боже мой!
Он сделал еще шаг к двери, на этот раз Джейн была уверена, что он уйдет, но он не уходил.
Она не знала, что говорить и что делать.
Наконец, только для того чтобы он знал, что она не гонит его, она быстро проговорила:
– Вы не должны больше ничего говорить. Однако Чарльз заговорил, как будто ему необходимо было высказаться:
– Я ничего не знал о ребенке. Не знал до тех пор, пока не нашел у нее в кошельке назначение к врачу. Она была у гинеколога в тот самый день, когда поехала за покупками. Она не сказала мне ни слова, когда я приехал помочь ей. Но позже, когда машину взяли на буксир, а я забирал ее вещи, я нашел там шампанское и свечи. Должно быть, она хотела вечером сказать мне.
Джейн встала с кровати, быстро подошла к нему и обняла за талию. Когда она прижалась щекой к его груди, то услышала глухие и неровные удары его сердца.
Он не оттолкнул ее, а прижал крепко к себе и почувствовал на своей груди ее слезы. В горле у него застрял комок.
– Я никогда никому не говорил о ребенке. Не мог, – прошептал Чарльз.
Ее сердце переполнилось гордостью от того, что он чувствовал себя вправе поделиться с ней. Джейн подняла голову, обвила его шею руками и встала на цыпочки. Почти касаясь губами его рта, она промолвила:
– Я не знаю, что сказать вам У меня нет слов.
Он коснулся пореза на ее щеке, а потом провел рукой по ее волосам.
– Таких слов нет! Есть только утрата.
Они стояли, тесно прижавшись друг к другу, как будто, если бы они отстранились, это причинило бы им боль, как будто их объятие помогало им глубже прочувствовать утрату. Никто из них не хотел разрывать новых уз, которые возникли между ними благодаря сопереживанию боли, а может быть, из-за нарушения Чарльзом своей клятвы оставаться одиноким. Джейн прижалась к его шее губами. Чарльз закрыл глаза, как будто чтобы лучше прочувствовать все.
Наконец Чарльз поднял ее голову за подбородок и поцеловал. Нежно, едва прикасаясь губами к ее губам, как бы гладя их. Она прильнула к нему, и ему это понравилось – он почти осязаемо почувствовал, как с него спадает прежний груз.
Возможно, все было не так сложно, подумал он.
Возможно, такая близость – это то, что им было нужно обоим, подумала она.
– Вам хорошо со мной рядом, – сказал он, прислоняясь к стене и притягивая Джейн к себе. Она отклонила голову назад, и он увидел отвороты ее халата. – Что на вас надето под этим?
– О чем вы?
– Неужели я окажусь счастливчиком и увижу вас обнаженной?
Она откинула голову еще больше назад и улыбнулась. Ей нравилось, что он так поддразнивает, она понимала, насколько важно переменить настроение, понимала, насколько Чарльз нуждался в том, чтобы воздвигнуть какую-то преграду между собой и своими грустными воспоминаниями.
– Не обнаженной, – сказала она.
В кухне зазвонил телефон. Никто из них не обратил на это внимание.
– Что-нибудь кружевное и прозрачное, позволяющее видеть прекрасную фигурку?
– У меня? – Ее глаза широко раскрылись от удивления. Она могла еще допустить, что она привлекательна, но не считала себя знойной, сексуальной или соблазнительной. – Я вряд ли принадлежу к такому типу женщин.
Телефон продолжал звонить.
– Вы лучше. Телефон надрывался.
– Лучше? – покачала она головой.
Он взял ее за подбородок, чтобы обратить на себя ее внимание.
– Да. Лучше – страстная, опасная, ослепительная, – сказал он, улыбнувшись. – Это, вероятно, Балтер, – сказал он, быстро и горячо целуя ее в губы. – Я моментально.
Джейн приросла к полу, все ее чувства были взбудоражены. Ослепительная? Никто никогда не называл ее страстной и опасной, а тем более ослепительной. Она никогда не слышала, чтобы какой-нибудь мужчина употреблял такое замечательное слово при описании женщины.
Она обхватила себя руками и думала, что ей делать. Но Чарльз с самого начала ясно дал понять, что его не интересуют сексуальные отношения между ними. Он мог поддразнивать ее или даже расслабиться до такой степени, чтобы поцеловать, но она знала, что он всячески избегает глубоких интимных отношений, не стремится к ним. Он был и останется человеком, которого она нанимала, чтобы следить за Робертом. Честным профессионалом.
И все-таки сегодняшний день, вернее ночь, эти только что прошедшие мгновения изменили что-то в них. У нее не было никаких иллюзий о возможности чего-нибудь постоянного в их отношениях, она не была ни в чем уверена, но нечто новое определенно возникло между ними. Дрожь пробежала по ее спине, а щеки и шея вспыхнули. У нее промелькнула мысль, что сказала бы Джесси, увидев свою всегда осторожную сестру. Без сомнения, была бы шокирована. Джейн была старшей сестрой, которая спасала и брала на себя всю ответственность, сестрой, которая после разоблачения Роберта сказала, что ни один мужчина не стоит того, чтобы из-за него терпеть унижение быть обманутой.
Но теперь возник вопрос об увлечении. Что бы ни произошло между ними в Челси, в Челси и останется. Все интимные отношения останутся здесь, как и дом, кусты роз, за которыми ухаживала Джейн, калитка на веранде, которую соорудил Чарльз, чтобы уберечь Тома.
И несмотря на дорогое кольцо, которое она носила для того, чтобы убедительно играть свою роль жены публично, речь шла не о обязательствах, влюбленности или планах на будущее. Речь шла только о данном, конкретном моменте, не имеющем ни прошлого, ни будущего. Она не должна планировать свою жизнь с ним или беспокоиться о том, что он может обмануть ее, как Роберт.
Она пошла в кухню и остановилась в дверях. Ее пульс учащенно бился, и то, что в ее рассуждениях ей казалось правильным, вдруг вызвало тревожные вопросы. Что, если он просто дразнил ее, называя ослепительной? Что, если он напомнит ей, что не вступает в связь со своими клиентками? Что, если он будет сравнивать ее с Анной? Она отмахнулась от последнего вопроса, потому что знала, что если до этого дойдет, то она проиграет прежде, чем сумеет начать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66