Во всяком случае, ей так кажется. Вроде бы вокруг всей горы расположен Национальный парк. Но даже если и так, местность определенно послужит прекрасным фоном.
Она представила себе Томаса: он стоит на берегу пруда с удочкой в руке, весь погруженный в себя, на фоне вон того замечательного выступа скалы. А как здесь будет смотреться Майк — его милое худенькое личико, склонившееся над каким-нибудь жуком или внимательно рассматривающее бабочку, сонмища бабочек! Помятая рубашка, ношеные кроссовки и мечтательный взгляд (его она уже примечала не раз, когда он наблюдал за яркокрылой бабочкой-данаидой), а за спиной — очертания горы.
Ну вот, теперь уже стало вырисовываться нечто целостное; все ее калейдоскопические ощущения укладываются одно к одному, ей ясна общая атмосфера, а это уже залог успеха. Конечно, не все так сразу. Замыслу надо дать время созреть. Настоящая работа начнется только тогда, когда она сделает ряд подходящих пейзажных набросков, несколько рисунков акварелью, а затем, очень тщательно, этюд гуашью.
Ром дала божьей коровке вскарабкаться себе на палец и залюбовалась блестящей красной спинкой в черную крапинку. Адам — настоящий исследователь, а к тому же заводила и проказник. Она еще не знает, где его писать, но уже ясно, что он ей нравится больше остальных — и вовсе не потому, что больше других похож на своего дядю.
Она вернулась к мальчикам, они показали ей еще восемь пойманных раков и переставили западню в другое место. Ром спросила их о Каменной горе.
— Мы обязательно заберемся на нее этим летом, — похвастался Адам. — Дядя Кэм лазил туда сотни раз. Вообще-то взобраться на нее ничего не стоит, обыкновенная, можно сказать, прогулка, но дядя Кэм говорит, чтобы мы подождали, пока он нас туда возьмет.
Майк поддакнул. Адам решительно продолжал:
— Когда я заберусь туда, то непременно влезу на Большую арку.
— Ну уж нет, и не думай, — строго, как старший брат, вмешался Томас. — Дядя Кэм говорит, что нам нечего соваться на Большую арку, пока не научимся страховать друг друга, и вообще…
Горячий спор продолжался шепотом; потом мальчики снова вытащили ловушку, и Ром объявила, что вполне довольна уловом. Не мешало бы и позавтракать: ореховое масло и джем — разве это еда?
И все же первым делом, как только они вернулись домой, Ром приняла душ. Спустившись на кухню с заколотыми в пучок мокрыми рыжими кудрями, она увидела, что мальчишки уже справились с едой и вновь готовы пуститься в путь, а Кэмерон тоже приканчивает свою порцию. Удивительно, еще только десятый час.
— Не слишком ли поздний завтрак для фермера? — едко спросила она. Но ее настроение явно улучшилось, когда она увидела перед собой тарелку овсянки и яичницу с беконом.
— Должен вас огорчить, мэм, но это уже второй завтрак, — ответил Кэмерон.
— Для меня тоже. — Она усмехнулась и намазала тост джемом из диких яблок.
Кэмерон перевел взгляд с ее разрумянившегося лица на мокрые завитки волос, потом строго посмотрел на мальчуганов, собиравшихся уходить:
— Уж не пробовали ли вы купаться? Еще рановато.
Не успела Ром ответить, как все трое мальчиков наперебой заговорили:
— Можно, дядя Кэм? Можно, а? Честное слово, вода не очень холодная!
Нора, присев на стул, потягивала кофе, заботливо наблюдая, как Ром расправляется с завтраком.
— Слава Богу, у вас нормальный аппетит. Не то что у злобной ящерки с острым языком.
Пока Ром размышляла над этим странным сравнением, троих синклерят осенила новая идея.
— Слушай-ка, дядя, а не показать ли Ром скалу Ящерицы? Ей так понравилась Каменная гора, а скала Ящерицы очень похожа на нее, только поменьше. Зато она наша собственность.
Это, конечно же, предложил заводила — Адам. Томас немедленно подхватил:
— Она могла бы поехать на Хлое, идет? Кэмерон с интересом поднял бровь и переадресовал вопрос ей:
— Идет?
Ром управлялась с овсянкой и только отрицательно помотала головой. Она сама удивлялась, как это у нее не пропал аппетит: ведь вчера она так досадно поддалась ему. Нет, черт возьми, нечего уступать этому красавчику.
— Кто это — Хлоя? — спросила она, проглотив очередную ложку каши.
— Эту старушку еще несколько лет назад можно было списать, но мы привязались к ней, оставили, и вот она живет у нас, хорошо кушает и жиреет. — Кэмерон через стол дотянулся до ее подбородка и смахнул с него хлебную крошку. — Конечно, если вы наездница, мы подыщем вам кого-нибудь пободрее.
Ром наконец наелась и лениво откинулась на спинку кресла. Она не без хвастовства рассказала им, что однажды даже удержалась на спине у лошади целых пятнадцать минут. (Это было двадцать лет назад. Да и не на лошади, а на ослике. Но к чему вдаваться в такие подробности!) — Ха, на старушке Хлое любой удержится, — усмехнулся Адам. — У нее спина футов восемь шириной.
Договорились, что после ленча мальчики будут ждать ее у конюшни. Ром направилась в студию поразмыслить о пейзажах, а может быть, даже вздремнуть. Перед глазами у нее до сих пор пестрели долины в диких цветах. Кэмерон куда-то удалился — наверное, в свой кабинет. Интересно, будет ли он их сопровождать? И, не лукавя с собой, она вынуждена была честно признать, что ей бы этого хотелось.
Позднее, правда. Ром уверяла себя, что не огорчена отсутствием Кэмерона и на ленче, и у места сбора на конюшне. Она только что закончила два акварельных наброска и, довольная началом работы, переоделась в самые старые свои джинсы (они когда-то были цвета фуксии, а теперь приобрели благородный розоватый оттенок) и ботинки на резиновой подошве. У выхода она столкнулась с экономкой; Нора спросила ее, не берет ли она с собой шляпу.
— Я не привезла с собой шляп. А что?
— У вас голова закружится от солнца. Если вы думаете, что облезают от загара только на пляже, то глубоко заблуждаетесь. Пожалейте свою прелестную кожу.
Ром об этом как-то совсем не подумала. Она не очень-то заботилась о своем лице, только смазывала его увлажняющим кремом. Как правило, за лето кожа приобретала цвет спелого персика безо всяких ее усилий.
Нора протянула ей широкополую соломенную шляпу Кэмерона с затейливыми украшениями. Ром надвинула ее себе на голову и приняла театральную позу:
— Прощевайте, мэм!
— Гм-м, вы бы неплохо смотрелись, если бы не розовые штаны. Счастье еще, что старушка Хлоя способна только на прогулочный шаг. Во всяком случае, с нее вы не свалитесь и носа не разобьете. — Экономка усмехнулась и отправилась разделывать цыпленка.
Адам не очень-то преувеличивал, говоря о широкой спине старой кобылы. Вид у милого животного был вполне добродушный. Избавясь от последних сомнений, Ром прикидывала, как бы поэффектнее взобраться на это меланхоличное создание. Уж конечно, как-нибудь сумеет, раз даже детям это под силу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Она представила себе Томаса: он стоит на берегу пруда с удочкой в руке, весь погруженный в себя, на фоне вон того замечательного выступа скалы. А как здесь будет смотреться Майк — его милое худенькое личико, склонившееся над каким-нибудь жуком или внимательно рассматривающее бабочку, сонмища бабочек! Помятая рубашка, ношеные кроссовки и мечтательный взгляд (его она уже примечала не раз, когда он наблюдал за яркокрылой бабочкой-данаидой), а за спиной — очертания горы.
Ну вот, теперь уже стало вырисовываться нечто целостное; все ее калейдоскопические ощущения укладываются одно к одному, ей ясна общая атмосфера, а это уже залог успеха. Конечно, не все так сразу. Замыслу надо дать время созреть. Настоящая работа начнется только тогда, когда она сделает ряд подходящих пейзажных набросков, несколько рисунков акварелью, а затем, очень тщательно, этюд гуашью.
Ром дала божьей коровке вскарабкаться себе на палец и залюбовалась блестящей красной спинкой в черную крапинку. Адам — настоящий исследователь, а к тому же заводила и проказник. Она еще не знает, где его писать, но уже ясно, что он ей нравится больше остальных — и вовсе не потому, что больше других похож на своего дядю.
Она вернулась к мальчикам, они показали ей еще восемь пойманных раков и переставили западню в другое место. Ром спросила их о Каменной горе.
— Мы обязательно заберемся на нее этим летом, — похвастался Адам. — Дядя Кэм лазил туда сотни раз. Вообще-то взобраться на нее ничего не стоит, обыкновенная, можно сказать, прогулка, но дядя Кэм говорит, чтобы мы подождали, пока он нас туда возьмет.
Майк поддакнул. Адам решительно продолжал:
— Когда я заберусь туда, то непременно влезу на Большую арку.
— Ну уж нет, и не думай, — строго, как старший брат, вмешался Томас. — Дядя Кэм говорит, что нам нечего соваться на Большую арку, пока не научимся страховать друг друга, и вообще…
Горячий спор продолжался шепотом; потом мальчики снова вытащили ловушку, и Ром объявила, что вполне довольна уловом. Не мешало бы и позавтракать: ореховое масло и джем — разве это еда?
И все же первым делом, как только они вернулись домой, Ром приняла душ. Спустившись на кухню с заколотыми в пучок мокрыми рыжими кудрями, она увидела, что мальчишки уже справились с едой и вновь готовы пуститься в путь, а Кэмерон тоже приканчивает свою порцию. Удивительно, еще только десятый час.
— Не слишком ли поздний завтрак для фермера? — едко спросила она. Но ее настроение явно улучшилось, когда она увидела перед собой тарелку овсянки и яичницу с беконом.
— Должен вас огорчить, мэм, но это уже второй завтрак, — ответил Кэмерон.
— Для меня тоже. — Она усмехнулась и намазала тост джемом из диких яблок.
Кэмерон перевел взгляд с ее разрумянившегося лица на мокрые завитки волос, потом строго посмотрел на мальчуганов, собиравшихся уходить:
— Уж не пробовали ли вы купаться? Еще рановато.
Не успела Ром ответить, как все трое мальчиков наперебой заговорили:
— Можно, дядя Кэм? Можно, а? Честное слово, вода не очень холодная!
Нора, присев на стул, потягивала кофе, заботливо наблюдая, как Ром расправляется с завтраком.
— Слава Богу, у вас нормальный аппетит. Не то что у злобной ящерки с острым языком.
Пока Ром размышляла над этим странным сравнением, троих синклерят осенила новая идея.
— Слушай-ка, дядя, а не показать ли Ром скалу Ящерицы? Ей так понравилась Каменная гора, а скала Ящерицы очень похожа на нее, только поменьше. Зато она наша собственность.
Это, конечно же, предложил заводила — Адам. Томас немедленно подхватил:
— Она могла бы поехать на Хлое, идет? Кэмерон с интересом поднял бровь и переадресовал вопрос ей:
— Идет?
Ром управлялась с овсянкой и только отрицательно помотала головой. Она сама удивлялась, как это у нее не пропал аппетит: ведь вчера она так досадно поддалась ему. Нет, черт возьми, нечего уступать этому красавчику.
— Кто это — Хлоя? — спросила она, проглотив очередную ложку каши.
— Эту старушку еще несколько лет назад можно было списать, но мы привязались к ней, оставили, и вот она живет у нас, хорошо кушает и жиреет. — Кэмерон через стол дотянулся до ее подбородка и смахнул с него хлебную крошку. — Конечно, если вы наездница, мы подыщем вам кого-нибудь пободрее.
Ром наконец наелась и лениво откинулась на спинку кресла. Она не без хвастовства рассказала им, что однажды даже удержалась на спине у лошади целых пятнадцать минут. (Это было двадцать лет назад. Да и не на лошади, а на ослике. Но к чему вдаваться в такие подробности!) — Ха, на старушке Хлое любой удержится, — усмехнулся Адам. — У нее спина футов восемь шириной.
Договорились, что после ленча мальчики будут ждать ее у конюшни. Ром направилась в студию поразмыслить о пейзажах, а может быть, даже вздремнуть. Перед глазами у нее до сих пор пестрели долины в диких цветах. Кэмерон куда-то удалился — наверное, в свой кабинет. Интересно, будет ли он их сопровождать? И, не лукавя с собой, она вынуждена была честно признать, что ей бы этого хотелось.
Позднее, правда. Ром уверяла себя, что не огорчена отсутствием Кэмерона и на ленче, и у места сбора на конюшне. Она только что закончила два акварельных наброска и, довольная началом работы, переоделась в самые старые свои джинсы (они когда-то были цвета фуксии, а теперь приобрели благородный розоватый оттенок) и ботинки на резиновой подошве. У выхода она столкнулась с экономкой; Нора спросила ее, не берет ли она с собой шляпу.
— Я не привезла с собой шляп. А что?
— У вас голова закружится от солнца. Если вы думаете, что облезают от загара только на пляже, то глубоко заблуждаетесь. Пожалейте свою прелестную кожу.
Ром об этом как-то совсем не подумала. Она не очень-то заботилась о своем лице, только смазывала его увлажняющим кремом. Как правило, за лето кожа приобретала цвет спелого персика безо всяких ее усилий.
Нора протянула ей широкополую соломенную шляпу Кэмерона с затейливыми украшениями. Ром надвинула ее себе на голову и приняла театральную позу:
— Прощевайте, мэм!
— Гм-м, вы бы неплохо смотрелись, если бы не розовые штаны. Счастье еще, что старушка Хлоя способна только на прогулочный шаг. Во всяком случае, с нее вы не свалитесь и носа не разобьете. — Экономка усмехнулась и отправилась разделывать цыпленка.
Адам не очень-то преувеличивал, говоря о широкой спине старой кобылы. Вид у милого животного был вполне добродушный. Избавясь от последних сомнений, Ром прикидывала, как бы поэффектнее взобраться на это меланхоличное создание. Уж конечно, как-нибудь сумеет, раз даже детям это под силу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41