– Видно, вы очень хорошо помните ту девушку. Она чем-то отличалась от других?
Джефф улыбнулся, взгляд стал задумчивым.
– Да, отличалась. Ребята частенько, ее гнали, но ее было не так-то легко прогнать, она участвовала во всех наших играх. Она не желала от нас отставать, никогда не жаловалась, не плакала, даже если ей бывало больно, а такое случалось. Она ходила за нами повсюду, как собачка.
Роуз вспомнила обидное прозвище, которым ее дразнили мальчишки, и у нее защемило сердце, но она упорно не желала сворачивать с пути, полная решимости выяснить все до конца.
– Она вас раздражала, вы считали ее несносной?
– Нет. – Джефф посерьезнел. – Возможно, это покажется странным, но сейчас, когда я оглядываюсь назад, я понимаю, что на самом деле она была бесстрашной, даже мужественной, и в этом ее бесстрашии была какая-то трогательная невинность. Мне всегда хотелось ее защитить.
– Мне кажется, девочка, которую вы описали, не захотела бы, чтобы ее защищали.
Глаза Джеффа одобрительно блеснули.
– Вы правы, она была страшно гордая. Но я был на пять лет старше, поэтому чувствовал, что на мне лежит определенная ответственность.
– Почему именно на вас, ведь, насколько я понимаю, у вас была большая компания?
– Наверное, потому, – Джефф иронично усмехнулся, – что она ко мне прислушивалась. Мне казалось, что только я имел на нее влияние. – Помолчав, он тихо добавил:
– И в результате именно я положил этому конец.
Роуз чуть не ахнула. Признание Джеффа, что он преднамеренно оттолкнул ее, застало ее врасплох. Она даже не догадывалась, что он заранее все продумал и взвесил. Вопрос сорвался с губ сам собой:
– Почему?
– Потому что дело приняло слишком личный оборот.
– Насколько личный? – тут же спросила Роуз.
Джефф поморщился.
– Она даже не замечала, что мой младший брат, который куда больше подходил ей по возрасту, был по уши в нее влюблен.
Еще один сюрприз! Скромный, застенчивый Мэтью, который и говорил-то с ней только об уроках, был в нее влюблен? Роуз всегда старалась быть с ним помягче, отчасти потому, что он брат Джеффа, но и видела в нем только брата Джеффа, не более того.
– Вы хотите сказать, что она обращала внимание только на вас?
– Что-то в этом роде. Мэтт очень переживал. Он на меня злился, но я тут был ни при чем, я не пытался ее соблазнить. В любом случае, она была для меня слишком молода.
– И как же вы положили этому конец? – не могла не спросить Роуз. Джефф вздохнул.
– Дал ей понять, что мне нравится другая.
– А она вам нравилась?
– Скажем так: я мог ее терпеть. После этого Мэтью от меня отстал.
– А девушка? Она тоже отстала?
Снова вопрос вырвался у Роуз раньше, чем она успела подумать. Она только надеялась, что Джефф не заметит горечи в ее голосе.
В глазах Джеффа отразилась боль, и Роуз поняла, что Джефф не обрадован тем, что его маневр оказался успешным.
– Да, в этом смысле моя тактика оказалась эффективной, – подтвердил он. – Но Мэтью это не помогло, да я, честно говоря, и не очень рассчитывал, что поможет. Девушка просто перестала с нами общаться, а примерно через год ее семья переехала, не знаю точно куда.
– Но вы до сих пор ее помните… и, кажется, очень хорошо. – Роуз старалась говорить бесстрастно, Джефф пожал плечами.
– В определенный период, и довольно большой, она была частью моей жизни. – Взгляд Джеффа потеплел, казалось, он приглашал ее поделиться собственными воспоминаниями. – Вы, наверное, тоже помните людей, которые так или иначе окрасили определенный период вашей жизни.
Как же не помнить! Джефф Холинбрук, например, определенно окрасил ее юношеские годы в черный цвет! Во всяком случае, так думала Роуз все девять последних лет, но сейчас стала понимать, что не все так просто и кроме черного и белого существует много других цветов, оттенков и полутонов. Оказывается, Джефф вовсе не беспринципный повеса, каким она его долгое время считала. Он думал о чувствах брата, милого Мэтью, который ничего для нее, Роуз, не значил.
– Элис, где живут ваши родители? – спросил Джефф.
Роуз усилием воли заставила себя вернуться к действительности. Благодаря откровениям Джеффа, она увидела прошлое в новом свете, но сейчас было не время об этом раздумывать, важнее сосредоточиться на настоящем. Джефф сейчас с ней, и она не хотела терять то, что могло возникнуть между ними на этот раз. Она сказала правду:
– В Палмерстоне.
– Вы уехали далеко от дома.
– Я с восемнадцати лет ездила по всей стране – мне пришлось, ведь я выступала на самых разных площадках.
Джефф понимающе улыбнулся.
– Конечно.
Роуз попыталась перевести разговор на более безопасную тему:
– А ваши родители, где они живут?
– Все там же, в пригороде Гамильтона. Значит, ничего не изменилось, подумала Роуз.
– Остальные члены семьи разъехались, кто куда, – продолжал Джефф. – Сестра живет в Австралии, она замужем, у нее двое детей.
Роуз вспомнила Синди. Девушка была на два года старше ее и лет с четырнадцати фанатично следовала моде и весьма интересовалась мальчиками. Хорошо, что она благополучно вышла замуж.
– А брат? Тот, о котором вы упоминали?
– Мэтью? О, он далеко, в Америке, в Майами, занимается парусным спортом. Мэтт с детства был помешан на яхтах.
Роуз не забыла, что семейству Холинбрук принадлежал небольшой катамаран и Мэтью ходил на нем. Несколько раз он звал с собой Роуз, и она принимала приглашение – не столько ради того, чтобы побыть в обществе Мэтью, сколько ради самого приключения.
Роуз с облегчением узнала, что Мэтью далеко: по крайней мере, он не помешает развитию ее новых отношений с Джеффом.
К ним подошли сразу три официанта: один стал разливать вино, другой предлагал на выбор несколько сортов хлеба и булочек, третий принес закуски. Роуз была рада, что суета вокруг их столика отвлекла внимание Джеффа от ее персоны. Она не ожидала, что притворяться так трудно: приходилось взвешивать каждое слово, постоянно следить, чтобы вопросы звучали как проявление естественного любопытства.
Она взяла булочку, улыбнулась официанту, пожелавшему ей приятного аппетита, и кивнула тому, который налил ей вина. К тому времени, когда они с Джеффом снова остались одни, Роуз почти убедила себя, что не винит Джеффа за его решение «покончить с этим», хотя невозможно так же легко покончить с чувствами. Чувства могут быть похоронены в памяти, могут трансформироваться во что-то другое, но не исчезают бесследно.
В память о тех годах в душе Джеффа остались смешанные чувства: теплое, даже с оттенком восхищения отношение к соседской девчонке, сожаление о конфликте с братом, пожалуй, даже легкое сожаление о том, что он потерял в результате предпринятой им попытки уладить этот конфликт. Однако Роуз не хотела вновь переживать давнее унижение, говоря о нем открыто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37