– срывающимся голосом переспросила Райанна. Она наконец-то обрела дар речи, справившись с оцепенением, в которое ее ввергли его слова. – Ты ждешь от меня любезности после всего, что сказал мне? После того, как угрожал, оскорблял, разглагольствовал…
– Но ведь теперь я понял, что многое из того, что я слышал о тебе, – неправда…
– А все, что я слышала о тебе, – правда! – злобно парировала Райанна. – Ты оказался отвратительным настолько, насколько я и думала!
– Я только что признал, что ошибался…
– А я сказала, что не ошиблась! Ты пытался купить моего сына! Каким, черт возьми, человеком надо быть, чтобы предложить такое?
Алексис нахмурился. Он не мог признаться Райанне, что сам еще ребенком прошел через такую пытку.
– Я должен был убедиться в том, что тебе не нужны мои деньги, должен был заставить тебя выбирать между Ники и огромным состоянием.
– Так ты преднамеренно предложил мне свои грязные деньги, чтобы посмотреть, не продам ли я сына?
– Мне надо было знать точно, Райанна… – хрипло сказал Алексис. – Зато теперь мы можем сделать шаг вперед. Мы оба нужны Ники, оба! Я оставлю тебя, чтобы ты спокойно подумала над моими словами. И, пожалуйста, приготовься еще к одной вещи: пора сказать Ники правду, и я собираюсь сделать это прямо сегодня. Его жизнь очень изменилась за эти несколько недель, и будет лучше, если он как можно скорее узнает, что у него есть отец.
Алексис в последний раз внимательно взглянул на оцепеневшую Райанну и, ничего больше не добавив, вышел.
– Мамочка, пожалуйста, разрежь мне персик!
Райанна взяла с синего керамического блюда самый большой персик и отделила мякоть от косточки. Во главе стола, стоявшего на широкой веранде с видом на пляж, расположился Алексис Петракис с полупустым бокалом вина в руке.
Со стороны картина казалась идиллической, но лишь благодаря веселой болтовне Ники. Райанна и Алексис почти не обращались напрямую друг к другу, правда, когда такое случалось, Алексис был неизменно любезен.
Эта наигранная вежливость выводила женщину из себя.
Она никак не могла разобраться в своих чувствах. Шок и недоверие, слепая ярость, вызванная небрежной снисходительностью Алексиса, сменились, наконец, ощущением невероятной, смертельной усталости.
С этими мыслями Райанна сидела сейчас за столом и резала персик, стараясь не поднимать глаз на высокого темноволосого мужчину, выражение лица которого скрывала тень от навеса.
– Пожалуйста, дорогой, – сказала Райанна, протянув ребенку персик.
Ники засунул кусочек в рот и, обернувшись к Алексису, спросил:
– Мы поплаваем еще после обеда? Ну, пожалуйста! – добавил он и нахмурился. – Пожалуйста, мистер… мистер… Пет… Петра…
– Ты не должен называть меня мистером Петракисом, Ники, – сказал Алексис.
Райанна в отчаянии напряженно подалась вперед, но было уже слишком поздно. Мужчина спросил – осторожно, спокойно, взвешивая каждое слово:
– Скажи, Ники, мама говорила тебе когда-нибудь о твоем папе?
У Райанны остановилось дыхание: о господи, он собирается сказать ему все прямо сейчас! А у нее совсем не было времени, чтобы подготовиться самой и подготовить малыша!..
– Ники… – произнесла она слабым голосом. Но сын не услышал – он сосредоточенно расправлялся со своим персиком.
– Мамочка говорит, у меня нет никакого папы. Она говорит, не у всех детей есть папы…
– А ты бы хотел, чтобы у тебя он был? – осторожно спросил Алексис.
– Только если хороший. Иногда там, где мы жили, папы были не очень хорошие, а вовсе даже злые. Они кричали и говорили грубые слова. Мамочка быстро входила в комнату и закрывала дверь, когда они так делали.
Райанна увидела, как потемнело лицо Алексиса.
– А если бы для тебя нашелся хороший, добрый папа, ты бы захотел такого?
– А… он не болел бы, как дедушка? – испуганно спросил мальчик.
– Нет. Он был бы здоров и мог бы играть с тобой в футбол, и плавать, и строить замки из песка, и бросать в море камешки, которые подпрыгивают.
Глаза Ники округлились.
– Как ты?
– Да. Как я. На самом деле… Может, я стал бы хорошим папой? Если бы ты захотел?
Райанна почувствовала, как ей на глаза навернулись неизвестно откуда взявшиеся слезы. Она старалась остановить их, но не смогла. Все расплывалось перед ней, как в тумане.
– Только пока мы отдыхаем?
– Насколько захочешь, Ники. Но мы могли бы начать прямо сейчас, правда?
Ники долго молча смотрел на Алексиса, потом вскочил и опрометью бросился к Райанне.
– Мамочка? Можно? Можно, у нас будет папа?
Он умоляюще вцепился своими ручонками в ее дрожащую руку. Его румяная мордашка сияла, а огромные темные глаза светились нетерпением и отчаянной надеждой.
– Если ты этого хочешь, пончик, конечно, можно. Конечно.
– Спасибо, мамочка! – закричал Ники. – У нас теперь есть папочка! У меня есть папочка! – он повернулся к человеку, который сделал ему такое замечательное предложение. – Можно прямо сейчас? Пожалуйста!
Алексис кивнул.
– Да, мы можем начать прямо сейчас.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
– Папочка, иди, посмотри!
– Папочка, посмотри… посмотри на меня!
– Папочка… смотри! Папочка, смотри!
Все утро Райанна слышала тонкий восторженный голосок Ники, зовущий отца. Она лежала на веранде, в тени, опершись на подушки, совершенно обессилевшая. При виде того, как Ники бегает по пляжу, плещется в море, строит песочный замок, гоняет мяч, ей на глаза то и дело наворачивались слезы. С личика ребенка не сходило выражение полнейшего восторга.
В какой-то момент он вдруг прервал очередную веселую игру, подбежал к Райанне и обнял ее так крепко, что она едва могла вздохнуть.
– Мамочка! У нас есть папочка! У нас есть папочка!
И снова умчался – назад, к своему папочке, Алексису Петракису.
Человеку, которого Райанна ненавидела больше всех на свете.
Но она не имела права ненавидеть его сейчас, когда Ники узнал, что Алексис – его отец. Мальчик почувствует ее ненависть, и это отравит ему жизнь!
Что делать? Я чувствую себя, как человек, потерпевший кораблекрушение в бурном море… На какой берег меня выбросит?
Свинцовая усталость навалилась на женщину, лишив возможности не только думать, но и чувствовать. Все слишком запуталось.
Она будет просто лежать здесь, на солнышке, и постепенно привыкать к тому, что Ники теперь знает, что у него есть отец. Отец, который хочет постоянно присутствовать в его жизни и готовый ради сына цивилизованно вести себя с его матерью.
Веселые возгласы прервали размышления Рай-анны: отец с сыном играли в футбол, забивая мячи в импровизированные ворота, обозначенные песчаными башенками. Ники смеялся, а Алексис…
Алексис Петракис словно мальчишка азартно носился по пляжу в шортах и тенниске. Ветерок играл его черными как смоль волосами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
– Но ведь теперь я понял, что многое из того, что я слышал о тебе, – неправда…
– А все, что я слышала о тебе, – правда! – злобно парировала Райанна. – Ты оказался отвратительным настолько, насколько я и думала!
– Я только что признал, что ошибался…
– А я сказала, что не ошиблась! Ты пытался купить моего сына! Каким, черт возьми, человеком надо быть, чтобы предложить такое?
Алексис нахмурился. Он не мог признаться Райанне, что сам еще ребенком прошел через такую пытку.
– Я должен был убедиться в том, что тебе не нужны мои деньги, должен был заставить тебя выбирать между Ники и огромным состоянием.
– Так ты преднамеренно предложил мне свои грязные деньги, чтобы посмотреть, не продам ли я сына?
– Мне надо было знать точно, Райанна… – хрипло сказал Алексис. – Зато теперь мы можем сделать шаг вперед. Мы оба нужны Ники, оба! Я оставлю тебя, чтобы ты спокойно подумала над моими словами. И, пожалуйста, приготовься еще к одной вещи: пора сказать Ники правду, и я собираюсь сделать это прямо сегодня. Его жизнь очень изменилась за эти несколько недель, и будет лучше, если он как можно скорее узнает, что у него есть отец.
Алексис в последний раз внимательно взглянул на оцепеневшую Райанну и, ничего больше не добавив, вышел.
– Мамочка, пожалуйста, разрежь мне персик!
Райанна взяла с синего керамического блюда самый большой персик и отделила мякоть от косточки. Во главе стола, стоявшего на широкой веранде с видом на пляж, расположился Алексис Петракис с полупустым бокалом вина в руке.
Со стороны картина казалась идиллической, но лишь благодаря веселой болтовне Ники. Райанна и Алексис почти не обращались напрямую друг к другу, правда, когда такое случалось, Алексис был неизменно любезен.
Эта наигранная вежливость выводила женщину из себя.
Она никак не могла разобраться в своих чувствах. Шок и недоверие, слепая ярость, вызванная небрежной снисходительностью Алексиса, сменились, наконец, ощущением невероятной, смертельной усталости.
С этими мыслями Райанна сидела сейчас за столом и резала персик, стараясь не поднимать глаз на высокого темноволосого мужчину, выражение лица которого скрывала тень от навеса.
– Пожалуйста, дорогой, – сказала Райанна, протянув ребенку персик.
Ники засунул кусочек в рот и, обернувшись к Алексису, спросил:
– Мы поплаваем еще после обеда? Ну, пожалуйста! – добавил он и нахмурился. – Пожалуйста, мистер… мистер… Пет… Петра…
– Ты не должен называть меня мистером Петракисом, Ники, – сказал Алексис.
Райанна в отчаянии напряженно подалась вперед, но было уже слишком поздно. Мужчина спросил – осторожно, спокойно, взвешивая каждое слово:
– Скажи, Ники, мама говорила тебе когда-нибудь о твоем папе?
У Райанны остановилось дыхание: о господи, он собирается сказать ему все прямо сейчас! А у нее совсем не было времени, чтобы подготовиться самой и подготовить малыша!..
– Ники… – произнесла она слабым голосом. Но сын не услышал – он сосредоточенно расправлялся со своим персиком.
– Мамочка говорит, у меня нет никакого папы. Она говорит, не у всех детей есть папы…
– А ты бы хотел, чтобы у тебя он был? – осторожно спросил Алексис.
– Только если хороший. Иногда там, где мы жили, папы были не очень хорошие, а вовсе даже злые. Они кричали и говорили грубые слова. Мамочка быстро входила в комнату и закрывала дверь, когда они так делали.
Райанна увидела, как потемнело лицо Алексиса.
– А если бы для тебя нашелся хороший, добрый папа, ты бы захотел такого?
– А… он не болел бы, как дедушка? – испуганно спросил мальчик.
– Нет. Он был бы здоров и мог бы играть с тобой в футбол, и плавать, и строить замки из песка, и бросать в море камешки, которые подпрыгивают.
Глаза Ники округлились.
– Как ты?
– Да. Как я. На самом деле… Может, я стал бы хорошим папой? Если бы ты захотел?
Райанна почувствовала, как ей на глаза навернулись неизвестно откуда взявшиеся слезы. Она старалась остановить их, но не смогла. Все расплывалось перед ней, как в тумане.
– Только пока мы отдыхаем?
– Насколько захочешь, Ники. Но мы могли бы начать прямо сейчас, правда?
Ники долго молча смотрел на Алексиса, потом вскочил и опрометью бросился к Райанне.
– Мамочка? Можно? Можно, у нас будет папа?
Он умоляюще вцепился своими ручонками в ее дрожащую руку. Его румяная мордашка сияла, а огромные темные глаза светились нетерпением и отчаянной надеждой.
– Если ты этого хочешь, пончик, конечно, можно. Конечно.
– Спасибо, мамочка! – закричал Ники. – У нас теперь есть папочка! У меня есть папочка! – он повернулся к человеку, который сделал ему такое замечательное предложение. – Можно прямо сейчас? Пожалуйста!
Алексис кивнул.
– Да, мы можем начать прямо сейчас.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
– Папочка, иди, посмотри!
– Папочка, посмотри… посмотри на меня!
– Папочка… смотри! Папочка, смотри!
Все утро Райанна слышала тонкий восторженный голосок Ники, зовущий отца. Она лежала на веранде, в тени, опершись на подушки, совершенно обессилевшая. При виде того, как Ники бегает по пляжу, плещется в море, строит песочный замок, гоняет мяч, ей на глаза то и дело наворачивались слезы. С личика ребенка не сходило выражение полнейшего восторга.
В какой-то момент он вдруг прервал очередную веселую игру, подбежал к Райанне и обнял ее так крепко, что она едва могла вздохнуть.
– Мамочка! У нас есть папочка! У нас есть папочка!
И снова умчался – назад, к своему папочке, Алексису Петракису.
Человеку, которого Райанна ненавидела больше всех на свете.
Но она не имела права ненавидеть его сейчас, когда Ники узнал, что Алексис – его отец. Мальчик почувствует ее ненависть, и это отравит ему жизнь!
Что делать? Я чувствую себя, как человек, потерпевший кораблекрушение в бурном море… На какой берег меня выбросит?
Свинцовая усталость навалилась на женщину, лишив возможности не только думать, но и чувствовать. Все слишком запуталось.
Она будет просто лежать здесь, на солнышке, и постепенно привыкать к тому, что Ники теперь знает, что у него есть отец. Отец, который хочет постоянно присутствовать в его жизни и готовый ради сына цивилизованно вести себя с его матерью.
Веселые возгласы прервали размышления Рай-анны: отец с сыном играли в футбол, забивая мячи в импровизированные ворота, обозначенные песчаными башенками. Ники смеялся, а Алексис…
Алексис Петракис словно мальчишка азартно носился по пляжу в шортах и тенниске. Ветерок играл его черными как смоль волосами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27