Золотистые крапинки глаз искрились дружелюбием.
— Я так рад, что встретил вас, — улыбнулся он.
Не поднимая головы с колен, Кира угрюмо смотрела, как солнце пробивается сквозь кудрявые завитки на его груди и старалась удержать рвущуюся с языка колкость.
— Почему вы молчите?
— Думаю, что вы скажете дальше.
Он удивился ее холодному тону, но улыбку все же не погасил:
— Если бы мы с вами решили действовать по законам жанра, то мне, наверное, следовало бы пригласить вас на романтическую прогулку на белоснежной яхте, «бесстрашно рассекающей бортом грозные морские волны»… Вы бы согласились проехаться со мной на яхте, Кира?
— У вас есть яхта?
— Строго говоря, нет. Но яхта — честное слово, очень романтическая и белоснежная! — есть у… одной моей знакомой. И название у нее очень хорошее — «Туфелька». Я Думаю, что мы сможем одолжить у нее это суденышко для нас двоих. Обещаю сделать все, чтобы прогулка показалась вам незабываемой.
«У одной моей знакомой»! — Киру как будто дернуло током. Итак, престарелая дамочка спит, убаюканная его ласками, — почему бы не поразвлечься с более молодым экземпляром?!
— И когда же состоится это романтическое увеселение? — холодно осведомилась она. — Вечером?
— Ну, зачем же ждать так долго. Я могу пригласить вас прямо сейчас.
— А отчего бы не вечером?
— Не могу сказать наверняка, но, возможно, вечером я буду занят.
— Знаете что? Про таких, как вы, в старину говорили ушлый молодой человек.
Оторопев от ее враждебного тона, он смотрел, как она вскочила с камня и принялась одергивать намокший подол, стараясь, чтобы он не слишком облеплял ноги. Губы Киры кривились в презрительной гримасе:
— Пожалуй, я бы действительно проехалась с вами, просто чтобы посмотреть, какие приемы используют современные мужчины для того, чтобы пополнить послужной список курортных похождений. Что вы припасли? Сладкий лепет мандолины? «Очи черные, очи страстные»? «Белой акации гроздья душистые»? Говорите же! Можете считать это чисто научным интересом!
— Мне не нравится ваш тон, Кира.
— Переживете! Мне вы вообще отвратительны — я же это переживаю!
Подхватив сандалии, Кира кинулась от него прочь, испуганная, что вот сейчас Андрей скажет еще какое-нибудь слово — и она сломается, даст уговорить себя, согласится на эту идиотскую прогулку, очарованная звуком его голоса, ласкающей теплотой глаз, волнующей горячестью кожи… Но, пробежав несколько метров по песчаной косе, внезапно остановилась и крикнула, обернувшись через плечо, как бы навсегда обрывая ту невидимую связь, что и сейчас, она чувствовала, существовала между ними обоими:
— Никогда не смейте ко мне подходить, никогда! Ненавижу… Ненавижу!!! — и снова бросилась прочь, куда угодно, только от него.
«Дикарка, — подумал Андрей, не сознавая, что смотрит ей вслед. — Настоящая дикарка. Какая муха ее укусила, хотел бы я знать? Черт, надо было уехать, уехать еще утром, как и собирался…»
Отрыдавшись у себя в номере — наплакавшись всласть, до судорожных всхлипываний и икоты, — Кира, в последний раз плеснув в лицо холодной воды и яростно растерев его полотенцем, вышла из ванной с суровым видом женщины, решившейся на отчаянный шаг. Она казалась бы забавной, если бы не лихорадочно блестевшие сухим блеском глаза и упрямо сжатая ниточка бледных губ, напрочь перечеркнувшая всю ее миловидность.
Уверенным шагом девушка выдернула из сумочки кошелек с невеликим запасом своих капиталов. Пересчитала деньги и нахмурилась.
Подумала еще раз.
Вынула косметичку, прошлась пуховкой по щекам. Посидела, уставившись в одну точку.
Выдвинула ящик, в котором лежал ее дневник.
«Я поняла — все это настолько глупо, что даже не годится для какой-нибудь серии идиотского сериала для домохозяек… У меня не так уж много времени (всего два дня!!!), чтобы тратить его на переживания по поводу ничтожного человека, а плакать я смогу и дома. В конце концов, поводов для слез может найтись предостаточно. А сюда я приехала, чтобы быть счастливой! И я буду! Если Золушка не может дождаться принца — значит, ей надо выдумать его самой!!!!!!!» — На этой фразе ручка, на которую она давила, треснула пополам, перо прорвало бумагу, оставив длинную рваную полосу.
Тетрадь полетела в ящик. Кира прижала ладони к лицу и сидела не двигаясь. Вечерний ветерок закручивал штопором занавеску, обволакивал девушку манящими ароматами цветов, доносил до нее отголоски играющей где-то музыки.
Она встала и вышла из номера, решительно повернув ключ с обратной стороны на два оборота.
Люди, находящиеся в тот памятный вечер в холле отеля «Мажестик», долго не могли прийти в себя от поведения странной русской, которая в половине седьмого вечера спустилась со второго этажа и сразу же направилась к стойке регистрации приезжих. Не обращая внимания на застывшую в недоумении физиономию регистратора, она раздвинула плечом небольшую очередь у стойки и властно взяла за пуговицу толстого немца в очках и коротких клетчатых панталонах, который, сопя, старательно заполнял регистрационный бланк.
— Разрешите пригласить вас на ужин? — спросила она, заглядывая ему через очки и впиваясь требовательным взглядом в испуганно заморгавшие, заплывшие жиром глазки. — Сегодня. Со мной. На романтический ужин при музыке и свечах. Ну? Ужин, понимаете?
Вряд ли кто из присутствующих при этой сцене понимал по-русски, но внимание всех моментально оказалось приковано к Кире — может быть, из-за странно блестевших глаз, благодаря чему некоторые подумали, что перед ними сумасшедшая.
Немец замотал круглой башкой и, осторожно взяв Кирину руку, отцепил ее от пуговицы.
— Nein, nein… Ich kann nicht Sie verstehen… Ich bitte mich, zu entschuldigen… — залопотал он, почему-то указывая себе за спину.
Коротко кивнув, Кира отодвинула немца в сторону и постучала согнутым пштьцем по спине другого мужчины, высокого, как жердь, и такого же прямого француза в матерчатой шляпе с дырочками, напоминавшей детскую панамку:
— Послушайте, эй… Как вас? Я не знаю по-французски, извините… Хотите провести со мной вечер? В ресторане? Вам это ничего не будет стоить.
Француз расплылся в улыбке, виновато поднял вверх острые плечи и, потыкав пальцем около свого уха, развел руки в сторону.
— Не понимаете?
Руки раздвинулись еще шире.
— Ну и черт с вами. — Кира сделала новый шаг вперед. — Тогда вы! — на этот раз ее внимание было обращено на худосочного японца в черном и, несмотря на такую жару, застегнутом на все пуговицы костюме, который стоял в окружении двух миниатюрных японок, по виду своей жены и дочери. — Слышите? Будьте моим принцем! Сегодня! Только на один вечер! Ну, женщина просит!
Японец церемонно поклонился, выставив перед собой сложенные ладошки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
— Я так рад, что встретил вас, — улыбнулся он.
Не поднимая головы с колен, Кира угрюмо смотрела, как солнце пробивается сквозь кудрявые завитки на его груди и старалась удержать рвущуюся с языка колкость.
— Почему вы молчите?
— Думаю, что вы скажете дальше.
Он удивился ее холодному тону, но улыбку все же не погасил:
— Если бы мы с вами решили действовать по законам жанра, то мне, наверное, следовало бы пригласить вас на романтическую прогулку на белоснежной яхте, «бесстрашно рассекающей бортом грозные морские волны»… Вы бы согласились проехаться со мной на яхте, Кира?
— У вас есть яхта?
— Строго говоря, нет. Но яхта — честное слово, очень романтическая и белоснежная! — есть у… одной моей знакомой. И название у нее очень хорошее — «Туфелька». Я Думаю, что мы сможем одолжить у нее это суденышко для нас двоих. Обещаю сделать все, чтобы прогулка показалась вам незабываемой.
«У одной моей знакомой»! — Киру как будто дернуло током. Итак, престарелая дамочка спит, убаюканная его ласками, — почему бы не поразвлечься с более молодым экземпляром?!
— И когда же состоится это романтическое увеселение? — холодно осведомилась она. — Вечером?
— Ну, зачем же ждать так долго. Я могу пригласить вас прямо сейчас.
— А отчего бы не вечером?
— Не могу сказать наверняка, но, возможно, вечером я буду занят.
— Знаете что? Про таких, как вы, в старину говорили ушлый молодой человек.
Оторопев от ее враждебного тона, он смотрел, как она вскочила с камня и принялась одергивать намокший подол, стараясь, чтобы он не слишком облеплял ноги. Губы Киры кривились в презрительной гримасе:
— Пожалуй, я бы действительно проехалась с вами, просто чтобы посмотреть, какие приемы используют современные мужчины для того, чтобы пополнить послужной список курортных похождений. Что вы припасли? Сладкий лепет мандолины? «Очи черные, очи страстные»? «Белой акации гроздья душистые»? Говорите же! Можете считать это чисто научным интересом!
— Мне не нравится ваш тон, Кира.
— Переживете! Мне вы вообще отвратительны — я же это переживаю!
Подхватив сандалии, Кира кинулась от него прочь, испуганная, что вот сейчас Андрей скажет еще какое-нибудь слово — и она сломается, даст уговорить себя, согласится на эту идиотскую прогулку, очарованная звуком его голоса, ласкающей теплотой глаз, волнующей горячестью кожи… Но, пробежав несколько метров по песчаной косе, внезапно остановилась и крикнула, обернувшись через плечо, как бы навсегда обрывая ту невидимую связь, что и сейчас, она чувствовала, существовала между ними обоими:
— Никогда не смейте ко мне подходить, никогда! Ненавижу… Ненавижу!!! — и снова бросилась прочь, куда угодно, только от него.
«Дикарка, — подумал Андрей, не сознавая, что смотрит ей вслед. — Настоящая дикарка. Какая муха ее укусила, хотел бы я знать? Черт, надо было уехать, уехать еще утром, как и собирался…»
Отрыдавшись у себя в номере — наплакавшись всласть, до судорожных всхлипываний и икоты, — Кира, в последний раз плеснув в лицо холодной воды и яростно растерев его полотенцем, вышла из ванной с суровым видом женщины, решившейся на отчаянный шаг. Она казалась бы забавной, если бы не лихорадочно блестевшие сухим блеском глаза и упрямо сжатая ниточка бледных губ, напрочь перечеркнувшая всю ее миловидность.
Уверенным шагом девушка выдернула из сумочки кошелек с невеликим запасом своих капиталов. Пересчитала деньги и нахмурилась.
Подумала еще раз.
Вынула косметичку, прошлась пуховкой по щекам. Посидела, уставившись в одну точку.
Выдвинула ящик, в котором лежал ее дневник.
«Я поняла — все это настолько глупо, что даже не годится для какой-нибудь серии идиотского сериала для домохозяек… У меня не так уж много времени (всего два дня!!!), чтобы тратить его на переживания по поводу ничтожного человека, а плакать я смогу и дома. В конце концов, поводов для слез может найтись предостаточно. А сюда я приехала, чтобы быть счастливой! И я буду! Если Золушка не может дождаться принца — значит, ей надо выдумать его самой!!!!!!!» — На этой фразе ручка, на которую она давила, треснула пополам, перо прорвало бумагу, оставив длинную рваную полосу.
Тетрадь полетела в ящик. Кира прижала ладони к лицу и сидела не двигаясь. Вечерний ветерок закручивал штопором занавеску, обволакивал девушку манящими ароматами цветов, доносил до нее отголоски играющей где-то музыки.
Она встала и вышла из номера, решительно повернув ключ с обратной стороны на два оборота.
Люди, находящиеся в тот памятный вечер в холле отеля «Мажестик», долго не могли прийти в себя от поведения странной русской, которая в половине седьмого вечера спустилась со второго этажа и сразу же направилась к стойке регистрации приезжих. Не обращая внимания на застывшую в недоумении физиономию регистратора, она раздвинула плечом небольшую очередь у стойки и властно взяла за пуговицу толстого немца в очках и коротких клетчатых панталонах, который, сопя, старательно заполнял регистрационный бланк.
— Разрешите пригласить вас на ужин? — спросила она, заглядывая ему через очки и впиваясь требовательным взглядом в испуганно заморгавшие, заплывшие жиром глазки. — Сегодня. Со мной. На романтический ужин при музыке и свечах. Ну? Ужин, понимаете?
Вряд ли кто из присутствующих при этой сцене понимал по-русски, но внимание всех моментально оказалось приковано к Кире — может быть, из-за странно блестевших глаз, благодаря чему некоторые подумали, что перед ними сумасшедшая.
Немец замотал круглой башкой и, осторожно взяв Кирину руку, отцепил ее от пуговицы.
— Nein, nein… Ich kann nicht Sie verstehen… Ich bitte mich, zu entschuldigen… — залопотал он, почему-то указывая себе за спину.
Коротко кивнув, Кира отодвинула немца в сторону и постучала согнутым пштьцем по спине другого мужчины, высокого, как жердь, и такого же прямого француза в матерчатой шляпе с дырочками, напоминавшей детскую панамку:
— Послушайте, эй… Как вас? Я не знаю по-французски, извините… Хотите провести со мной вечер? В ресторане? Вам это ничего не будет стоить.
Француз расплылся в улыбке, виновато поднял вверх острые плечи и, потыкав пальцем около свого уха, развел руки в сторону.
— Не понимаете?
Руки раздвинулись еще шире.
— Ну и черт с вами. — Кира сделала новый шаг вперед. — Тогда вы! — на этот раз ее внимание было обращено на худосочного японца в черном и, несмотря на такую жару, застегнутом на все пуговицы костюме, который стоял в окружении двух миниатюрных японок, по виду своей жены и дочери. — Слышите? Будьте моим принцем! Сегодня! Только на один вечер! Ну, женщина просит!
Японец церемонно поклонился, выставив перед собой сложенные ладошки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22