Потому он и хочет, чтобы вы вернулись. Только вы подлинное сокровище в его жизни, вы и его музыка.
Джини глубоко вздохнула и крепко схватилась за его руку.
– Вы очень добры, вы действительно ведете себя как мой брат, Джеймс, признаетесь в этом или нет.
– Никому не говорите, иначе вы подорвете мою репутацию.
– Пусть это останется нашей тайной, – прошептала она, поднялась на цыпочки и коснулась его щеки нежно, как сестра.
В это мгновение позади них раздался холодный голос, при звуке которого голова Джини непроизвольно дернулась.
– Вот ты где, Джини! – Его ладонь легла на ее запястье, как бы утверждая право собственности. Он выдавил улыбку и сказал: – Джеймс, мне нужно было подумать, прежде чем приглашать тебя. Неужели ни одна молоденькая актриса не поймала тебя? – Слова звучали нарочито весело, но Джини знала, он не шутит.
– Спаси Господь, – сухо ответил Джеймс. Он понял намек и оставил их, присоединившись к другим гостям. (Когда через некоторое время Джини увидела его, он, казалось, ужасно скучал. Сладострастная Фона висела на его руке, ни на минуту не закрывая рта.)
Когда Джеймс ушел, Джордан прошептал на ухо Джини:
– Почему ты так задержалась наверху?
От его теплого дыхания у нее зазвенело в ушах. Она вздрогнула, болезненно ощутив, что рядом с ней мужчина, презирая себя за эту уязвимость.
– Я боялась, – наконец ответила она твердо.
Пальцем он коснулся кончика ее носа, и сердце ее затрепетало под его горячим взглядом.
– Боялась? – Его голос был полон доброты. – Наверное, каждый боялся бы в первый раз. Но тебе не нужно бояться.
– Я здесь чужая.
Скованность и холодность ее тона начали выводить его из себя.
– Опять все то же. Ты моя жена.
– Нет.
– Назови день.
– Но, Джордан, это не так просто.
– Для меня это просто. – Он потащил ее за собой на площадку для танцев. Крепко сжимая ее в объятиях, Джордан сдерживал свой гнев. – Ты хочешь заставить меня ждать всю жизнь?
– На нас смотрят, – прошептала она.
Но он только крепче обнял ее, прижимая с такой силой, что ей стало больно. С дрожью она осознала, какую власть над ней имеет его мужественность.
– Пусть смотрят, – пробормотал он, склоняясь над ней.
– Я не умею танцевать, как Фелиция.
– Это мне меньше всего нужно.
– Ты, похоже, прекрасно развлекался с ней.
– Это была идея Фелиции.
– Но ты уступил.
– Я не мог найти тебя. – Его губы прижались к волосам у нее на виске. – Послушай, Джини, это ничего не значит.
– Для меня значит.
– Прости, любимая.
– Ты с ней был так сексуален, – в ее шепоте слышалась боль.
– Я держался так, как обычно на сцене. Я играл. Это мой имидж. Я ведь призван развлекать. Вот и все.
А если имидж и есть настоящий Джордан? Или теперь перед ней человек?
Он отодвинул голову от ее лица, чтобы лучше было видно выражение ее глаз. Почему вдруг ей стало трудно дышать? От его мягких уговоров? Или от танца? Все равно, перед ним нельзя устоять. Она опустила голову, стараясь вырваться из-под власти его глаз, перевела взгляд на третью пуговицу его рубашки.
– Если хочешь, я разорву договор с Фелицией, несмотря на то, что мне это будет стоить целое состояние и она превосходно разбирается в своем деле.
– Да, я понимаю…
– Перестань. Она меня не интересует как женщина, и я никогда больше не буду с ней танцевать, если это так тебя расстраивает.
– И это не единственное, что меня расстраивает.
– Джини, я хочу, чтобы ты перестала увиливать и возложила на меня серьезные обязательства. Лето проходит очень быстро.
У Джини возникло такое чувство, как будто сердце подступило к самому горлу. Они кружились в танце. Все кружилось вокруг них: деревья, высокопоставленные гости, золотоволосая женщина в черном платье с блестками.
Фелиция.
Она не отрываясь смотрела на Джини. Джини тоже посмотрела на нее и улыбнулась ослепительной улыбкой. Брови Фелиции от удивления поднялись: ее потрясла смелость Джини. Потом она тоже улыбнулась, медленно, ощущая себя победительницей.
До конца приема эта улыбка хладнокровной победительницы стояла перед глазами Джини, как она ни старалась забыть ее.
Когда мелодия смолкла, Джордан и Джини оказались в противоположном конце зала, далеко от Фелиции, рядом с огромными окнами, выходящими на бассейн и океанский берег. На них смотрели, одни – с заметным любопытством, другие – с оттенком зависти или презрения, в зависимости от того, сколько недостатков успели заметить во внешности Джини.
Джордан железной хваткой удерживал ее руку. Знаменитая рок-певица помахала Джордану из другого конца зала. Еще одна красивая женщина в красных атласных брючках тепло улыбнулась ему.
– Джордан, ты обо мне не беспокойся. Общайся с друзьями, – умоляла Джини, – Фелиция пригласила много важных людей. Уверена, они хотят встретиться с тобой.
– Не будь глупышкой, – резко ответил он и опять потащил ее танцевать.
– Боюсь, я, как обычно, отвлекаю тебя, заставляю пренебрегать своими обязанностями. Фелиция завтра взбесится.
– Ты в самом деле думаешь, что меня это беспокоит?
Джордан вывел ее в лоджию, и оттуда они в темноте никем не замеченные проскользнули на террасу. Они уже не танцевали, но он по-прежнему с нежностью держал ее за руку.
Где-то вдалеке опять зазвучала музыка. Сладко пахло цветущим жасмином. Лунный свет играл на волнах океана. Подол ее платья задел бархатные лепестки гераней.
Джини чувствовала прикосновения его пальцев, ласкающих ее шею круговыми движениями, и кожа ее горела. Она вздрогнула.
– Холодно? – Его рука скользнула вдоль ее спины, и он прижал Джини к своему горячему телу.
Не говоря ни слова, она покачала головой, хотя задрожала опять. Лишь одного его прикосновения было достаточно, чтобы наполнить жаром кровь. Она старалась не обращать внимания на мягко ласкающие ее спину руки, но нет, это было невозможно.
– Расскажи мне сегодня о своих планах на осень, Джини. Я старался быть терпеливым, но мое терпение на исходе. На днях звонил директор школы из Хьюстона и сказал, что ты подписала договор на следующий учебный год. Я жду, что ты мне что-нибудь скажешь, а ты молчишь. Даже подготовку к этому приему ты организовала так, чтобы держать меня на расстоянии. Каждый раз, когда я задаю тебе этот вопрос, ты отделываешься от меня под любым предлогом.
– Это потому, что я и сама не знаю, как быть, – прошептала она с болью.
– Черт возьми! Ответь же мне. Ты мне очень нужна. Я не могу оставаться в неизвестности. Давай все решим до поездки в Шотландию.
– Хорошо, Джордан. Сегодня вечером я приму решение. Обещаю, что все скажу тебе сразу после приема. Но теперь мне нужно побыть одной, чтобы спокойно подумать.
Он не знал, как быть. В это время кто-то позвал его с верхнего балкона, там его искали.
– Хорошо, Джини.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Джини глубоко вздохнула и крепко схватилась за его руку.
– Вы очень добры, вы действительно ведете себя как мой брат, Джеймс, признаетесь в этом или нет.
– Никому не говорите, иначе вы подорвете мою репутацию.
– Пусть это останется нашей тайной, – прошептала она, поднялась на цыпочки и коснулась его щеки нежно, как сестра.
В это мгновение позади них раздался холодный голос, при звуке которого голова Джини непроизвольно дернулась.
– Вот ты где, Джини! – Его ладонь легла на ее запястье, как бы утверждая право собственности. Он выдавил улыбку и сказал: – Джеймс, мне нужно было подумать, прежде чем приглашать тебя. Неужели ни одна молоденькая актриса не поймала тебя? – Слова звучали нарочито весело, но Джини знала, он не шутит.
– Спаси Господь, – сухо ответил Джеймс. Он понял намек и оставил их, присоединившись к другим гостям. (Когда через некоторое время Джини увидела его, он, казалось, ужасно скучал. Сладострастная Фона висела на его руке, ни на минуту не закрывая рта.)
Когда Джеймс ушел, Джордан прошептал на ухо Джини:
– Почему ты так задержалась наверху?
От его теплого дыхания у нее зазвенело в ушах. Она вздрогнула, болезненно ощутив, что рядом с ней мужчина, презирая себя за эту уязвимость.
– Я боялась, – наконец ответила она твердо.
Пальцем он коснулся кончика ее носа, и сердце ее затрепетало под его горячим взглядом.
– Боялась? – Его голос был полон доброты. – Наверное, каждый боялся бы в первый раз. Но тебе не нужно бояться.
– Я здесь чужая.
Скованность и холодность ее тона начали выводить его из себя.
– Опять все то же. Ты моя жена.
– Нет.
– Назови день.
– Но, Джордан, это не так просто.
– Для меня это просто. – Он потащил ее за собой на площадку для танцев. Крепко сжимая ее в объятиях, Джордан сдерживал свой гнев. – Ты хочешь заставить меня ждать всю жизнь?
– На нас смотрят, – прошептала она.
Но он только крепче обнял ее, прижимая с такой силой, что ей стало больно. С дрожью она осознала, какую власть над ней имеет его мужественность.
– Пусть смотрят, – пробормотал он, склоняясь над ней.
– Я не умею танцевать, как Фелиция.
– Это мне меньше всего нужно.
– Ты, похоже, прекрасно развлекался с ней.
– Это была идея Фелиции.
– Но ты уступил.
– Я не мог найти тебя. – Его губы прижались к волосам у нее на виске. – Послушай, Джини, это ничего не значит.
– Для меня значит.
– Прости, любимая.
– Ты с ней был так сексуален, – в ее шепоте слышалась боль.
– Я держался так, как обычно на сцене. Я играл. Это мой имидж. Я ведь призван развлекать. Вот и все.
А если имидж и есть настоящий Джордан? Или теперь перед ней человек?
Он отодвинул голову от ее лица, чтобы лучше было видно выражение ее глаз. Почему вдруг ей стало трудно дышать? От его мягких уговоров? Или от танца? Все равно, перед ним нельзя устоять. Она опустила голову, стараясь вырваться из-под власти его глаз, перевела взгляд на третью пуговицу его рубашки.
– Если хочешь, я разорву договор с Фелицией, несмотря на то, что мне это будет стоить целое состояние и она превосходно разбирается в своем деле.
– Да, я понимаю…
– Перестань. Она меня не интересует как женщина, и я никогда больше не буду с ней танцевать, если это так тебя расстраивает.
– И это не единственное, что меня расстраивает.
– Джини, я хочу, чтобы ты перестала увиливать и возложила на меня серьезные обязательства. Лето проходит очень быстро.
У Джини возникло такое чувство, как будто сердце подступило к самому горлу. Они кружились в танце. Все кружилось вокруг них: деревья, высокопоставленные гости, золотоволосая женщина в черном платье с блестками.
Фелиция.
Она не отрываясь смотрела на Джини. Джини тоже посмотрела на нее и улыбнулась ослепительной улыбкой. Брови Фелиции от удивления поднялись: ее потрясла смелость Джини. Потом она тоже улыбнулась, медленно, ощущая себя победительницей.
До конца приема эта улыбка хладнокровной победительницы стояла перед глазами Джини, как она ни старалась забыть ее.
Когда мелодия смолкла, Джордан и Джини оказались в противоположном конце зала, далеко от Фелиции, рядом с огромными окнами, выходящими на бассейн и океанский берег. На них смотрели, одни – с заметным любопытством, другие – с оттенком зависти или презрения, в зависимости от того, сколько недостатков успели заметить во внешности Джини.
Джордан железной хваткой удерживал ее руку. Знаменитая рок-певица помахала Джордану из другого конца зала. Еще одна красивая женщина в красных атласных брючках тепло улыбнулась ему.
– Джордан, ты обо мне не беспокойся. Общайся с друзьями, – умоляла Джини, – Фелиция пригласила много важных людей. Уверена, они хотят встретиться с тобой.
– Не будь глупышкой, – резко ответил он и опять потащил ее танцевать.
– Боюсь, я, как обычно, отвлекаю тебя, заставляю пренебрегать своими обязанностями. Фелиция завтра взбесится.
– Ты в самом деле думаешь, что меня это беспокоит?
Джордан вывел ее в лоджию, и оттуда они в темноте никем не замеченные проскользнули на террасу. Они уже не танцевали, но он по-прежнему с нежностью держал ее за руку.
Где-то вдалеке опять зазвучала музыка. Сладко пахло цветущим жасмином. Лунный свет играл на волнах океана. Подол ее платья задел бархатные лепестки гераней.
Джини чувствовала прикосновения его пальцев, ласкающих ее шею круговыми движениями, и кожа ее горела. Она вздрогнула.
– Холодно? – Его рука скользнула вдоль ее спины, и он прижал Джини к своему горячему телу.
Не говоря ни слова, она покачала головой, хотя задрожала опять. Лишь одного его прикосновения было достаточно, чтобы наполнить жаром кровь. Она старалась не обращать внимания на мягко ласкающие ее спину руки, но нет, это было невозможно.
– Расскажи мне сегодня о своих планах на осень, Джини. Я старался быть терпеливым, но мое терпение на исходе. На днях звонил директор школы из Хьюстона и сказал, что ты подписала договор на следующий учебный год. Я жду, что ты мне что-нибудь скажешь, а ты молчишь. Даже подготовку к этому приему ты организовала так, чтобы держать меня на расстоянии. Каждый раз, когда я задаю тебе этот вопрос, ты отделываешься от меня под любым предлогом.
– Это потому, что я и сама не знаю, как быть, – прошептала она с болью.
– Черт возьми! Ответь же мне. Ты мне очень нужна. Я не могу оставаться в неизвестности. Давай все решим до поездки в Шотландию.
– Хорошо, Джордан. Сегодня вечером я приму решение. Обещаю, что все скажу тебе сразу после приема. Но теперь мне нужно побыть одной, чтобы спокойно подумать.
Он не знал, как быть. В это время кто-то позвал его с верхнего балкона, там его искали.
– Хорошо, Джини.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42