– А Георгос об этом знает?
– Нет, не знает. И не должен знать. А то разозлится до посинения.
– Да нет, тут не посинением пахнет, – сухо заметила Рита. – Ты ведь, кажется, еще не видела его не слишком довольным.
– Это совершенно не то, смею тебя уверить.
– Не представляю, чтобы у того Георгоса, в кого он за последние месяцы превратился, взялись силы бушевать до посинения, до почернения или как там еще. Что с ним происходит, Рита? Он все еще переживает потерю брата и его ребенка? Алис очень переживает, я знаю. Ходит как в воду опущенная. Эмилия – единственный человек в доме, кто бывает бодр и весел. Я иногда злюсь на нее. Неужели им не приходит в голову, что мне тоже грустно, что я так же не, если не сильнее, ощущаю эту потерю? Состояние Алис мне еще понятно, в ее возрасте трудно меняться. Но Георгос – совсем другое дело. Он-то может собой управлять, а никогда не улыбнется, не засмеется, Домой приходит только есть, работать и спать. А когда разговаривает, еле цедит слова. И пьет не хуже сапожника. Эмилию это очень беспокоит.
– А тебя, Иви? – тихо спросила Рита. – Тебя разве не беспокоит? Тебя ведь волнует, что с ним происходит?
– Конечно! Я к нему очень привязалась. Хотелось бы, чтобы и он мог сказать это о себе.
Мне казалось, в ту ночь, когда я потеряла ребенка, мы начали понимать друг друга. В ту ночь он был таким нежным, Рита, и так поразительно меня поддержал. Я думала... – В некотором замешательстве она покачала головой. – Я так обрадовалась, что мы наконец стали друзьями. Леонидас это бы одобрил. Но теперь... теперь я вижу, что никогда не стану другом Георгосу. Для него я просто объект, за который он отвечает, не более. И так будет всегда.
– Ну этого бы я не сказала...
Сухой, знающий тон Риты озадачивал. Она хотела что-то сказать, но тут им принесли кофе с мороженым. Мгновение было упущено, зато Иви получила несколько секунд на обдумывание того, что могла бы иметь в виду Рита. Неужели? Иви замерла, не дыша. Ее округлившиеся глаза встретились с холодным взглядом Риты. Так же холодна была и ее улыбка.
– Я вижу, тебя наконец осенило и в том и в другом смысле. Я наблюдала, много ли на это потребуется времени.
– Но это... это же безумие, Рита! Я ему совершенно не интересна... я все еще люблю Леонидаса, – торопливо закончила она в панике.
– Хорошо, что ты не стала лгать, будто Георгос тебе безразличен, – сухо ответила Рита. – Иначе я бы подумала, что ты слепая, глухая и бесчувственная. Он на редкость привлекателен и столь же сексуален.
Иви уставилась на секретаршу Георгоса. Неужели она так слепа? Неужели Рита тайно любит своего шефа?
– Нет, – протянула Рита, – я не влюблена в Георгоса. Он для меня слишком молод и в нем слишком много плотского. Мне нравятся мужчины постарше, из тех, кому в женщине важнее ум, чем тело. – Она улыбнулась, видя, что Иви все еще в шоке. – Но ты совсем другое дело. Ты красива, и в тебе тоже много плотского. Я отказываюсь верить, что гормоны твоей юности не откликнулись на него чисто физически. А что касается Георгоса... если ты думаешь, что твое чувственное цветущее тело его не привлекает, то подумай получше, моя дорогая. По-моему, его настроение последнего времени не имеет никакого отношения к горю, а вызвано невозможностью утолить желание.
Резко наклонив голову, Иви тянула кофе через соломинку. Ей было просто необходимо остыть, не говоря уж о времени на размышление. Возможно, доводы Риты не лишены оснований. Она признавала, что он красив, и чувствовала, как ее тянет к нему, особенно когда она расстроена.
Но начисто физическом уровне? Она могла честно сказать: этого нет. А о ее привлекательности для Георгоса... Иви уже убедилась, что в самом общем смысле такое возможно, но вряд ли она причина его бессонных ночей. В последние три месяца маленькие его путешествия приняли регулярный характер. Вряд ли можно говорить о неутоленных желаниях.
Его страдания, считала она, совсем другого рода. Ее мысли обратились к бывшей жене Георгоса. Она так и не расспросила Эмилию об этой женщине, потеря ребёнка смешала все ее мысли и чувства. Теперь любопытство вновь проклюнулось.
– Расскажи мне об Анне, Рита. Какая она была?
– Самая красивая женщина, которую я когда-либо встречала. Это на первый взгляд. Но удивительный эффект – чем внимательнее на нее смотришь, тем менее совершенной она кажется. Шик, блеск, если ты понимаешь, что я имею в виду. Масса золотых волос, улыбка мисс Америки, пышный бюст, длинные ноги. Хоть сейчас на обложку журнала. Но не глупа, отнюдь. У этой куколки острый как бритва ум. Она играла Георгосом как кошка мышкой и приклеила его надежней некуда. Он был без ума от нее до того самого дня, пока не обнаружил правду.
– Какую?
Рита нахмурилась.
– Может, мне не следовало бы тебе это говорить, хотя вряд ли он догадывается, что я в курсе. Если вы у себя в кабинете ворошите грязное белье, а секретарша сидит у самой двери, то голоса лучше не повышать.
– Рита, не тяни. Скажи, что она сделала.
– Принимала противозачаточные, вот что.
Ошеломленный вид Иви достаточно отражал ее чувства.
Рита вздохнула.
– Так вот Георгос и Анна с начала брака пытались завести ребенка. Когда Анна не забеременела через год, она притворилась, что страшно огорчена, сделала вид, что прошла проверку у врача и с ней все благополучно. Она даже послала проверяться Георгоса. Результаты анализов свидетельствовали, что как производитель он не хуже племенного жеребца. Он позвонил доктору Анны.
– И доктор сказал, что она принимает таблетки?
– Ну не совсем. Этого он не сделал, но его очевидное замешательство от вопросов насторожило Георгоса, и он предпринял наступление на Анну. Под градом его вопросов она наконец призналась, что все время пила таблетки. Тут-то Георгос и сорвался окончательно. Он начал ее обзывать, а она в ответ завопила, что не имела ни малейшего намерения портить фигуру, обзаведясь отпрыском, а он просто дурак, если хочет, чтобы она это сделала.
Иви поморщилась.
– Потом она заявила, что ребенок испортил бы им сексуальную жизнь, а она его слишком для этого любит. Это была ошибка. Георгос в очень конкретных выражениях пояснил, что она не имеет понятия о настоящей любви. Когда он вечером вернется домой, лучше, если ее там не будет. Она вылетела из его кабинета, грозя обобрать его до нитки. А он швырнул ей вслед, что будет счастлив отдать ей все, что она захочет, лишь бы от нее избавиться и снова почувствовать себя чистым.
Иви покачала головой.
– Бедный Георгос! Как же он обманулся! Видно, очень он ее любил, если так бурно отреагировал.
– Да, Анна оставила в его сердце след.
– Надо думать, из-за нее-то он и поклялся больше никогда не жениться, – пробормотала Иви.
– Но он же женился, – заметила Рита.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37