— Я, право, не знаю.
— Сеньорита останется здесь на неопределенное время, — сказала Франческа взволнованно. — Она будет моей гувернанткой!
— Это так, Рауль? — спросила потрясенная Лаура.
— Да, — коротко ответил граф, — Но вам, Лаура, это вряд ли будет интересно. Пойдемте, я покажу вам картину, которую купил в Коимбре десять дней назад. Она вам понравится.
— Но мне все это очень интересно, дорогой, — настойчиво продолжала Лаура. — В конце концов, вашей матушке должно показаться странным, что сеньорита может оставить работу в Англии, никого об этом не предупредив.
Рауль мрачно посмотрел на нее.
— Это не ваше дело, Лаура. Раз сеньорита хочет остаться здесь, мы все очень рады. Неужели у вас может вызывать возражение, что у Франчески будет гувернантка, которая ей так нравится?
Лаура помрачнела.
— Но это немного против правил, вот и все. А как вы думаете, графиня?
Старую графиню этот разговор, по-видимому, вообще мало интересовал, она спокойно наливала чай себе в чашку.
— Что бы Джанет ни решила, я полностью с ней согласна, — с рассеянным видом произнесла она, глядя на чайную ложечку, которую держала в руках:
— Положила я в чашку сахар или нет? Видите, Лаура, вы меня сбили с толку.
Лаура нетерпеливо поднялась со стула.
— Я хочу посмотреть эту картину, — сказала она резко и пошла к двери, не говоря больше ни слова.
Когда они ушли, Тони немного успокоилась и уселась поудобнее на диване. Франческа взглянула на нее заговорщически, но Тони была так поглощена своими мыслями, что не обратила на это внимания. После того, как граф приказал ей остаться, дурные предчувствия опять нахлынули на нее. И она невольно подумала: как долго еще граф пробудет в замке?
На следующее утро Тони встала раньше обычного. Ночью она плохо спала, и темные круги под глазами это подтверждали. Она подумала, что купание, возможно, не даст разболеться ее голове, поэтому, надев купальник и пляжное платье, она пошла в сторону пляжа. Песок уже становился теплым под лучами восходящего солнца, но было еще прохладно и, окунаясь в воду, она слегка дрожала. Она плавала, заставляя себя ни о чем не думать потом перевернулась на спину и лежала на воде, а ее распущенные волосы казались водорослями. Затем она поплыла назад и вышла на песок, выжимая волосы.
Вдруг она остановилась, увидев графа, сидящего на песке в ленивой позе рядом с ее платьем, босоножками и полотенцем.
— Доброе утро, сеньор, — поздоровалась она вежливо. — Я не ожидала увидеть вас здесь.
— Верю. И, может быть, вы будете звать меня Рауль, когда мы одни? Мне не нравится такая официальность.
— Я предпочитаю официальные отношения, — ответила Тони, нагибаясь за своим полотенцем.
Он резко схватил ее за руки и потянул ее к себе с такой силой, что она потеряла равновесие и упала на песок. Он наклонился над ней, прижимая ее руки к песчаному ложу, и смотрел на нее взглядом, в котором горела страсть. Тони сделала попытку освободиться.
— Почему вы все время сопротивляетесь? Подчинитесь, по крайней мере, хоть однажды. Тони отвернулась.
— Я вас ненавижу, ненавижу!
— А что вы ненавидите? — воскликнул он резко. — Человека или шрам?
Тони на мгновение остановила взгляд на шраме. Странно, но она почувствовала, что уже привыкла к нему. Он вызывал у нее какое-то странное ощущение уязвимости.
— Ваш шрам меня вовсе не беспокоит, — проговорила она, ощущая тяжесть и тепло его мускулистого тела, страсть, которая переполняла его, но больше всего ее волновали его голос и губы. Она вдруг поняла, что ждет его поцелуя. Как и раньше, страх перед ним уступил место желанию.
— Вы, надеюсь, не думаете, что мой разум так же изуродован, как мое лицо? — проговорил он, продолжая поглаживать одной рукой ее шею.
— Рауль, — простонала она против своей воли, и он в восторге приник к ее губам.
— Вы, оказывается, вовсе не ненавидите меня, дорогая, — проговорил граф и лицом зарылся в ее волосы.
На берегу в это раннее утро было очень тихо. Слышались только крики морских птиц да шум волн, разбивающихся о скалы. Он продолжал целовать Тони. Как она и предчувствовала, граф умел добиваться того, что ему было нужно, а сейчас ему была нужна она. Самое ужасное заключалось в том, что Тони тоже начинала стремиться к близости с ним, чего раньше не испытывала ни с одним мужчиной. Она никогда не ощущала такого напряжения всех чувств. Ей хотелось, чтобы их тела слились воедино.
Нечеловеческим усилием Тони сумела выскользнуть из его объятий, когда граф менее всего этого ожидал. В панике вскочив на ноги, она помчалась прочь, оставив на песке полотенце и платье, не слушая его рассерженного голоса, приказывавшего вернуться.
Тони с трудом карабкалась по крутой лестнице, каждое мгновение ожидая, Что она догонит ее и помешает убежать. Но она не слышала за собой погони, и когда уже взобралась наверх, увидела, что он по-прежнему оставался на том же месте, где лежали ее вещи. Он даже не обернулся.
Тони остановилась в нерешительности. О чем он думал? Какую мрачную месть собирался осуществить? Задрожав, она медленно пошла к замку. Ее удивляло, как за несколько коротких недель изменилась ее жизнь. Англия, потрясение после смерти родителей, даже Поль, казалось, были где-то далеко, в другой жизни. Единственное, что она испытала сейчас, это ощущение агонии, причиной которой был граф. Понимал ли он сам, чего ей стоило отказать ему? Ведь это было тяжелее, чем если бы она уступила.
Тони добралась до своей комнаты, никого не встретив на пути, и встала под душ, чтобы смыть песок. Когда она стала одеваться, то вдруг спросила себя, почему не складывает вещи и не уезжает. Она осталась и открыла для себя, что граф, оказывается, может быть очаровательным и умным собеседником, она подарила Полю целую неделю, в течение которой граф должен был объявить о его так называемой краже, если действительно собирался это сделать. Но сейчас, наверное уже слишком поздно это делать; по крайней мере, так должна была решить полиция.
Тони вздохнула. Так почему же она не уезжает? Никто за ней не следит, можно легко уехать, и некоторое время этого никто не обнаружит.
Эта мысль все время беспокоила ее. Ответ был только один, и Тони уже давно его знала. Она просто не хотела уезжать. Она может отчаянно ссориться с графом, отказывать ему в удовлетворении его желаний, но в глубине души Тони понимала; это было именно то, чего она сама хотела. Он был удивительным человеком, суровым и жестоким, когда ему чего-нибудь особенно хотелось, но и таким, которого легко полюбить. Что она сказала? Полюбить! Она посмотрела на себя в зеркало широко открытыми глазами и почувствовала зарождающийся страх. Ведь в этом все дело! Неважно, что он сделал, как он вел себя с ней, какое наказание готовил — она любит его!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35