Временная передышка была закончена.
— Но граф… — начала она, глядя на Анну.
— Анна даст нам знать, если понадобится наша помощь, — проговорила Селеста. — Хорошо, Анна?
Анна пожала широкими плечами:
— Ничего, мадам, не понадобится, — в голосе ее звучала дерзость, — Джулио со всем справится.
Анна слегка улыбнулась Эмме.
— Спокойной ночи, синьорита, спокойной ночи, мадам.
Селеста со злым лицом пошла из комнаты, решив, что выгонит Анну, как только станет графиней Чезаре.
Эмма беспокойно пошевелилась и последовала за Селестой. Она чувствовала себя невыносимо усталой, и ей претила перспектива ночной сцены с Селестой. Но больше всего она беспокоилась о графе. Раны такого рода легко могут вызвать инфекции, предотвратить которые можно лишь с помощью сильных антибиотиков.
«А вдруг Джулио ничего в этом не понимает», — беспокоилась Эмма.
В огромной спальне, которую занимала Селеста, все стулья, кресла, диваны были завалены вещами Селесты. Туалетный стол ломился от множества банок, флаконов, тюбиков с парфюмерией, которой Селеста широко пользовалась для поддержания своей красоты.
Селесте необходима была горничная, и она наняла бы ее, если бы не считала Эмму лучшей заменой.
— А сейчас, — сказала Селеста, закрыв дверь, — ты знаешь, о чем я хочу поговорить с тобой. Не так ли?
Эмма вздохнула: — Я могу предположить.
— Не дерзи! И всегда помни, что у меня есть способ заставить тебя пожалеть, что ты мне перечишь.
— Но, Селеста, — заговорила Эмма, — Я хотела сегодня куда-нибудь поехать. И когда граф Чезаре позвал меня… — она замолчала.
— Тебе не следовало ездить с ним, не дождавшись, пока я не приведу себя в порядок, — фыркнула Селеста. — Не советую тебе хотя бы на минуту вообразить, что ты в состоянии меня обмануть. Я тебя вижу насквозь, Эмма. И мне совершенно ясно, что ты втюрилась в Видала!
— Втюрилась? — как эхо повторила Эмма. — Что за чушь ты несешь? Это смешно.
— Это не смешно! — заявила Селеста и мрачно улыбнулась. — Я знаю слишком много случаев, когда сопливые девчонки влюблялись в мужчин средних лет. А Видал даже не достиг этого возраста. Впрочем, я особенно не обвиняю тебя, — Селеста снова закурила. — Видал потрясающий мужчина. Он оказался большим сюрпризом даже для меня, нежели для тебя. По правде говоря, он настолько интересный мужчина, что я захотела бы выйти за него замуж, даже если бы он не носил графский титул. У меня такое ощущение, что я влюбилась впервые в жизни.
Эмма слегка отвернулась.
— Это все, что ты хотела мне сказать?
— Нет, черт побери, это еще не все! Я еще не закончила. Я хочу, чтобы ты запомнила раз и навсегда: если ты устроишь что-нибудь вроде сегодняшнего, я придумаю способ так сильно тебя унизить, так смешаю с грязью, что ты пожалеешь, что родилась на этот свет.
— О, Селеста! — тихо вздохнула Эмма, которая, понуро ссутулившись, сидела на стуле. — Если ты испытываешь ко мне такие чувства, почему ты не найдешь какую-нибудь причину, чтобы отправить меня обратно в Англию?
Селеста покачала головой:
— Нет, этого делать я не стану. Мне это невыгодно. Да и нет такой стоящей причины, которая бы убедила графиню, что твое присутствие в Англии крайне необходимо. Она знает и разделяет мои надежды на брак с ее внуком. И я уверена, что она специально пригласила Антонио, чтобы как-то уравновесить нашу компанию. Ведь я убедила ее, что ни за что на свете не хочу расставаться со своей чудесной маленькой падчерицей. Но так как она тоже заметила, что ты неравнодушна к Видалу, то вот она и вызвала Антонио, чтобы тот заменил его.
Эмма покраснела от обиды.
— Ты не можешь говорить это всерьез.
— Почему бы нет? Я вполне серьезна. Графиня хоть и стара, но она вовсе не дряхлая и сохранила полную ясность ума. Она знает о пристрастии своего внука к женскому полу, а особенно, когда это подается «на тарелочке», то есть без всяких усилий с его стороны… — Селеста жестоко улыбнулась. — Что ж — он мужчина и всего лишь человек! Бедная маленькая Эмма, — насмешливо вздохнула Селеста. — Неужели ты всерьез подумала, что такой мужчина, как граф Чезаре, может заинтересоваться тобой?
— Я никогда не думала, что ты такая подлая, — воскликнула Эмма. Ее всю трясло. — Я не могу понять, что мог увидеть в тебе мой отец, как он мог тебя полюбить?
— А какое это имеет значение? — безразличным тоном сказала Селеста. — Он был одинокий человек, а если человек одинок, он, как правило, открыт для любых предложений. Я ведь умею быть очень убедительной. Ты-то это хорошо знаешь!
— Да, — кивнула Эмма. — К сожалению, я это знаю.
Казалось, Селеста наслаждалась, испытывала удовольствие, издеваясь над падчерицей.
— А теперь иди! — сказала Селеста. — Я больше ни кого не желаю видеть. Твое присутствие начинает утомлять меня. И учти, что если эта Анна вздумает тебе подыгрывать, я от нее мокрого места не оставлю!
Эмма вышла из спальни Селесты, чувствуя себя больной и униженной. Неужели она так явно проявляла свои чувства к графу, что это бросилось в глаза не только Селесте, но и старой графине? Ведь она сама еще никак не могла понять, что с ней происходит. Как после этого унизительного разговора с Селестой она сможет посмотреть в лицо графу Чезаре?
Жизнь показалась Эмме настолько сложной и запутанной, что она прокляла день, когда согласилась сопровождать мачеху в Венецию. Она прекрасно представляла себе, что Селеста за одну ночь не изменится, и что она никогда в жизни ничего не сделает исключительно из добрых побуждений.
У себя в спальне Эмма забралась снова в постель, когда на горизонте забрезжил слабый рассвет. Она думала о том, что же случилось с графом Чезаре, действительно ли Джулио удалось помочь ему, или пришлось вызывать врача. Если доктор приезжал, то это произошло как-то совсем бесшумно.
Хотя в спальню Селесты не проникали никакие звуки, какое-то шестое чувство говорило ей о том, что существуют причины, по которым об этом событии должно знать как можно меньше людей.
Все было загадочно, у Эммы не было сил разбираться в этом. Она так устала, что едва ее голова коснулась подушки, как она погрузилась в глубокий без всяких сновидений сон. И проснулась она только в полдень.
Глава 9
На следующий день Эмма вообще не видела графа Чезаре. В первой половине дня он оставался в своей комнате, а затем они с Селестой куда-то ушли. Старая графиня сообщила, что они обедают сегодня с друзьями, но ни словом не обмолвилась о травме на руке внука. Поскольку Эмма уже привыкла к тому, что графиня многое не договаривает, она не стала задавать ей лишних вопросов. В результате обед прошел тихо, после чего графиня сообщила, что ей надо кое-кому написать письма и, извинившись, удалилась к себе.
На следующее утро Эмма отправилась с Анной по магазинам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
— Но граф… — начала она, глядя на Анну.
— Анна даст нам знать, если понадобится наша помощь, — проговорила Селеста. — Хорошо, Анна?
Анна пожала широкими плечами:
— Ничего, мадам, не понадобится, — в голосе ее звучала дерзость, — Джулио со всем справится.
Анна слегка улыбнулась Эмме.
— Спокойной ночи, синьорита, спокойной ночи, мадам.
Селеста со злым лицом пошла из комнаты, решив, что выгонит Анну, как только станет графиней Чезаре.
Эмма беспокойно пошевелилась и последовала за Селестой. Она чувствовала себя невыносимо усталой, и ей претила перспектива ночной сцены с Селестой. Но больше всего она беспокоилась о графе. Раны такого рода легко могут вызвать инфекции, предотвратить которые можно лишь с помощью сильных антибиотиков.
«А вдруг Джулио ничего в этом не понимает», — беспокоилась Эмма.
В огромной спальне, которую занимала Селеста, все стулья, кресла, диваны были завалены вещами Селесты. Туалетный стол ломился от множества банок, флаконов, тюбиков с парфюмерией, которой Селеста широко пользовалась для поддержания своей красоты.
Селесте необходима была горничная, и она наняла бы ее, если бы не считала Эмму лучшей заменой.
— А сейчас, — сказала Селеста, закрыв дверь, — ты знаешь, о чем я хочу поговорить с тобой. Не так ли?
Эмма вздохнула: — Я могу предположить.
— Не дерзи! И всегда помни, что у меня есть способ заставить тебя пожалеть, что ты мне перечишь.
— Но, Селеста, — заговорила Эмма, — Я хотела сегодня куда-нибудь поехать. И когда граф Чезаре позвал меня… — она замолчала.
— Тебе не следовало ездить с ним, не дождавшись, пока я не приведу себя в порядок, — фыркнула Селеста. — Не советую тебе хотя бы на минуту вообразить, что ты в состоянии меня обмануть. Я тебя вижу насквозь, Эмма. И мне совершенно ясно, что ты втюрилась в Видала!
— Втюрилась? — как эхо повторила Эмма. — Что за чушь ты несешь? Это смешно.
— Это не смешно! — заявила Селеста и мрачно улыбнулась. — Я знаю слишком много случаев, когда сопливые девчонки влюблялись в мужчин средних лет. А Видал даже не достиг этого возраста. Впрочем, я особенно не обвиняю тебя, — Селеста снова закурила. — Видал потрясающий мужчина. Он оказался большим сюрпризом даже для меня, нежели для тебя. По правде говоря, он настолько интересный мужчина, что я захотела бы выйти за него замуж, даже если бы он не носил графский титул. У меня такое ощущение, что я влюбилась впервые в жизни.
Эмма слегка отвернулась.
— Это все, что ты хотела мне сказать?
— Нет, черт побери, это еще не все! Я еще не закончила. Я хочу, чтобы ты запомнила раз и навсегда: если ты устроишь что-нибудь вроде сегодняшнего, я придумаю способ так сильно тебя унизить, так смешаю с грязью, что ты пожалеешь, что родилась на этот свет.
— О, Селеста! — тихо вздохнула Эмма, которая, понуро ссутулившись, сидела на стуле. — Если ты испытываешь ко мне такие чувства, почему ты не найдешь какую-нибудь причину, чтобы отправить меня обратно в Англию?
Селеста покачала головой:
— Нет, этого делать я не стану. Мне это невыгодно. Да и нет такой стоящей причины, которая бы убедила графиню, что твое присутствие в Англии крайне необходимо. Она знает и разделяет мои надежды на брак с ее внуком. И я уверена, что она специально пригласила Антонио, чтобы как-то уравновесить нашу компанию. Ведь я убедила ее, что ни за что на свете не хочу расставаться со своей чудесной маленькой падчерицей. Но так как она тоже заметила, что ты неравнодушна к Видалу, то вот она и вызвала Антонио, чтобы тот заменил его.
Эмма покраснела от обиды.
— Ты не можешь говорить это всерьез.
— Почему бы нет? Я вполне серьезна. Графиня хоть и стара, но она вовсе не дряхлая и сохранила полную ясность ума. Она знает о пристрастии своего внука к женскому полу, а особенно, когда это подается «на тарелочке», то есть без всяких усилий с его стороны… — Селеста жестоко улыбнулась. — Что ж — он мужчина и всего лишь человек! Бедная маленькая Эмма, — насмешливо вздохнула Селеста. — Неужели ты всерьез подумала, что такой мужчина, как граф Чезаре, может заинтересоваться тобой?
— Я никогда не думала, что ты такая подлая, — воскликнула Эмма. Ее всю трясло. — Я не могу понять, что мог увидеть в тебе мой отец, как он мог тебя полюбить?
— А какое это имеет значение? — безразличным тоном сказала Селеста. — Он был одинокий человек, а если человек одинок, он, как правило, открыт для любых предложений. Я ведь умею быть очень убедительной. Ты-то это хорошо знаешь!
— Да, — кивнула Эмма. — К сожалению, я это знаю.
Казалось, Селеста наслаждалась, испытывала удовольствие, издеваясь над падчерицей.
— А теперь иди! — сказала Селеста. — Я больше ни кого не желаю видеть. Твое присутствие начинает утомлять меня. И учти, что если эта Анна вздумает тебе подыгрывать, я от нее мокрого места не оставлю!
Эмма вышла из спальни Селесты, чувствуя себя больной и униженной. Неужели она так явно проявляла свои чувства к графу, что это бросилось в глаза не только Селесте, но и старой графине? Ведь она сама еще никак не могла понять, что с ней происходит. Как после этого унизительного разговора с Селестой она сможет посмотреть в лицо графу Чезаре?
Жизнь показалась Эмме настолько сложной и запутанной, что она прокляла день, когда согласилась сопровождать мачеху в Венецию. Она прекрасно представляла себе, что Селеста за одну ночь не изменится, и что она никогда в жизни ничего не сделает исключительно из добрых побуждений.
У себя в спальне Эмма забралась снова в постель, когда на горизонте забрезжил слабый рассвет. Она думала о том, что же случилось с графом Чезаре, действительно ли Джулио удалось помочь ему, или пришлось вызывать врача. Если доктор приезжал, то это произошло как-то совсем бесшумно.
Хотя в спальню Селесты не проникали никакие звуки, какое-то шестое чувство говорило ей о том, что существуют причины, по которым об этом событии должно знать как можно меньше людей.
Все было загадочно, у Эммы не было сил разбираться в этом. Она так устала, что едва ее голова коснулась подушки, как она погрузилась в глубокий без всяких сновидений сон. И проснулась она только в полдень.
Глава 9
На следующий день Эмма вообще не видела графа Чезаре. В первой половине дня он оставался в своей комнате, а затем они с Селестой куда-то ушли. Старая графиня сообщила, что они обедают сегодня с друзьями, но ни словом не обмолвилась о травме на руке внука. Поскольку Эмма уже привыкла к тому, что графиня многое не договаривает, она не стала задавать ей лишних вопросов. В результате обед прошел тихо, после чего графиня сообщила, что ей надо кое-кому написать письма и, извинившись, удалилась к себе.
На следующее утро Эмма отправилась с Анной по магазинам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38