Слоун тяжело дышал, глубоко ощущая каждое из миллиона охвативших его чувств. Радость, страх, боль, гнев, облегчение, вина… Сколько лет он не испытывал ничего подобного?
– Я думал, сойду с ума, – пробормотал он. – Боже милосердный, девочка, что ты со мной сделала…
Спазмы сжали горло девушки, но она все же успела вымолвить:
– Надо бежать. Не понимаешь? Я не могу больше оставаться ни в твоем доме, ни в этом городе.
Макдонох ничего не слышал. Он нежно, бережно прижимал к себе ее голову, ласково гладил мягкие, шелковистые пряди, выбившиеся из распустившихся кос, и, судя по всему, не собирался отпускать ее.
Нерида ухитрилась откинуться и заглянуть ему в глаза.
– А вдруг кто-нибудь войдет, как вчера Фосдик? Весь город знает, что мы здесь. Наверно, нас ищет твоя жена…
Она не ожидала такой реакции. Стоило упомянуть о Джози, как тело Слоуна свело судорогой, а лицо затуманилось, словно холодное стекло от дыхания ребенка.
Рука Нериды соскользнула с его шеи и повисла, как плеть.
– Я заберу свои вещи, – тихо сказала девушка, но в участке царила такая тишина, что эти слова отдались в ней громом. – Дедушке уже лучше, так что уже днем мы можем уехать из Кокерс-Гроува. Спасибо за все, начальник.
Она отвернулась, не в силах выдержать вопрошающий, требовательный и укоризненный взгляд голубых глаз, и шагнула к двери. Оставалась слабая надежда, что Слоун окликнет ее. Но он не вымолвил ни слова. Нерида нагнулась и положила булыжник на прежнее место.
– Прости, что я солгала тебе, – добавила девушка и вышла на освещенную солнцем улицу.
Слоун остолбенел. Отчаянно хотелось удержать Нериду, но он лишился языка и лишь беспомощно следил за тем, как она движется в сторону меблированных комнат Салли Катберт. Еще до заката эта девушка покинет город и уйдет из его жизни. Как он раньше не замечал, до чего женственна ее походка? И прощения она попросила. За ложь.
Слоун испустил тяжелый вздох, больше похожий на стон. Нет, пора перестать мечтать. Есть дела поважнее. Жители Кокерс-Гроува и не догадываются, что город осажден. И те же силы, которые сомкнули кольцо блокады, ведут подкоп под начальника полиции. Нериде Ван Скай придется самой позаботиться о себе.
– Совсем с ума сошел? Ведь два часа назад ты сам говорил, что надо побыстрее уносить отсюда ноги!
– Это было целых два часа назад, – возразил Нортон, покачиваясь в кресле. Ноги его укрывал плед. Широкую веранду дома Салли заливало солнце.
– Дедушка, мы не можем оставаться здесь. Мне больше некуда идти!
Нерида чуть не плакала. В ушах стоял звон.
– Почему некуда? Вернешься в дом начальника полиции.
– Ты слышал меня или нет? Он все знает, и она тоже. Я не могу туда вернуться! – взорвалась Нерида.
Нортон же оставался совершенно спокойным.
– Знать-то они знают, но порознь. Она ведь давно разоблачила тебя, но предпочитает помалкивать. Значит, не хочет, чтобы узнал муж. Похоже, что и он не жаждет делиться с женой открытием. Тебе это не кажется странным?
– У них все не как у людей…
– Значит, тут хуже, чем в Бостоне?
Удар был нанесен метко, и Нортон знал это. Его голубые глаза засветились торжеством, но от Нериды не укрылись таившиеся в них усталость и покорность судьбе.
– Дитя мое, я стал эгоистом, – вдруг признался он. – Не далее как утром миссис Катберт достаточно сердито сказала мне об этом.
– И ты так же сердито спорил с ней?
– Да, по крайней мере сначала. Но потом я понял, что она мудрая и много повидавшая женщина, и самый мудрый из ее поступков заключался в том, что она подслушала наш давешний разговор. Помнишь, ты спросила, что будет с тобой, если я умру?
Ах, артист, артист! На сей раз дед играл роль великого философа. Даже ко всему привыкшая Нерида была зачарована его искусством нанизывать слова. Гнев ее угас. Ведь Нортон и вправду вытянул ее из пропасти. По крайней мере, однажды.
– Нет, я не собираюсь вспоминать печальную историю твоей матери: ты знаешь ее лучше меня. Она стала служанкой в доме человека, за которого должна была выйти замуж, потому что ей не хватило духу добиться своего. Она остановилась на полпути.
– Мама была рада и этому. Все могло кончиться куда хуже. Он мог жениться на ней, но мог и выбросить на улицу.
Нортон яростно затряс головой.
– Ты не знала Томми Сарджента! Он никогда не выбросил бы ее. Если бы она настояла, он женился бы на ней наперекор родителям. Томми был у них единственным сыном. Но твоя мать этого не сделала, и ты стала незаконнорожденной. Поэтому после ее смерти у тебя не было никаких прав…
Он начинал раздражаться. Это могло кончиться новым приступом.
– Все верно, дедушка, – предпочла согласиться Нерида. – Да, ты увез меня из Бостона и правильно сделал. Береги себя, потому что ты нужен мне, как и прежде.
– Нет, дитя мое, я больше ни на что не способен. Отныне тебе придется самой заботиться о себе.
Он закрыл рот и скрестил руки на груди, словно упрямый мальчишка. Нерида без труда раскусила его.
– Значит, ты остаешься? Что ж, я уеду одна.
Нортон разрушил все ее планы. Не было ни денег на билет до Бостона, ни возможности заработать их. Да, умен старик! Все просчитал заранее. Он дважды пытался увезти ее с собой, прекрасно зная, что дочь экономки слишком хороша собой и слишком образованна, чтобы надолго задержаться в служанках. Незаконная дочь наследника Сарджентов стала бы желанной женой для любого из младших сыновей богатых семейств. Конечно, ей ничего бы не досталось, поскольку у Томми была сестра, вышедшая замуж за пароходного магната и родившая двух здоровых детей, но подцепить хорошего мужа Нерида тем не менее могла бы.
Глава рода Сарджентов, ни словом не обмолвясь, что считает девочку внучкой, однажды обрисовал ей будущее. Либо он, Уильям Мэндвилл Сарджент, выдает ее замуж за какого-нибудь клерка, служащего у его зятя, либо она навсегда останется в доме на положении горничной. Ее привечали там не больше, чем у Макдонохов. И так же берегли…
Но хуже всего было то, что предстояло объяснить начальнику полиции, почему она не уехала из города и солгала ему еще раз.
Когда она вернулась на участок, Макдонох отвечал на вопросы смешного человечка, смотревшего поверх пенсне и с бешеной скоростью чиркавшего в блокноте.
– Я говорю, Джордж, все произошло еще до моего прибытия. Овербек был уже мертв, а Полк умер через два часа, не сказав ни слова. Никто не знает, откуда они взялись и что делали до того, как поселились в трущобах.
Слоун каждой клеточкой ощущал присутствие Нериды, и она это знала. Когда несколько минут назад в контору вошел Джордж Самуэльс из «Курьера», Макдонох не мог сосредоточиться на его вопросах, ощущая смертельную пустоту внутри. Но стоило девушке переступить порог, как он ожил и обрел дар речи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44