Такой же сердитый, недоверчивый, нетерпимый.
Поняв неизбежность объяснения, она вздохнула и сказала:
— Если мы собираемся немного поговорить, то я хочу кофе.
— Пожалуйста. — Он налил в чашку кофе из маленького электрического котелка.
Конечно, подумала она. Естественно, он подготовился к разговору.
Держа чашку, он ждал, пока она устроится, подложив подушку под спину, и сядет. Он протянул ей чашку, и Карей взяла ее, покачивая в ладонях и вдыхая чудесный аромат. Вдруг несколько глотков кофе помогут ей подготовиться к предстоящему сражению? А в том, что это будет сражение, она не сомневалась после того, как подняла голову и столкнулась взглядом с ясными карими глазами, сверкающими от нетерпения. Хорошо, сказала она себе, убирая волосы с лица и закидывая их за спину, начинать так сейчас.
— Что ж. Ты желаешь откровенного разговора, сержант? Ну, приступай, — сказала она и глотнула из чашки. Кофе ударял ей в голову как молот. Щурясь, она подтянула одеяло, чтоб прикрыть грудь, откинулась на подушки и смотрела на мужчину, расхаживающего в футе от кровати.
— Я хочу знать, что, черт побери, происходит, Карен, — сказал он требовательно. — Не надо извинений, не надо обещаний. Только правда о том, почему ты избегала меня последние два месяца.
— Иногда правда — совсем не то, что нужно говорить, — сказала Карен после очередного подкрепляющего глотка. — Тебе будет лучше, если все останется как есть.
— Как есть? — повторил он скептически. — С твоими рыданиями и моими догадками? — Он фыркнул. — Да, этот бойкот действительно хорош. Прекрасное решение.
— Прекрати, — огрызнулась она, сжимая чашку с кофе все сильнее, пока не испугалась, что чашка лопнет. — Ты ничего не знаешь.
Сэм встал как вкопанный лицом к ней, сложив мускулистые руки на груди.
— Если ты скажешь мне, я буду знать, не так ли?
И что будет потом? — хотелось бы ей знать.
— Слушай, — сказал он, пытаясь успокоиться, хотя в его голосе было ужасное нетерпение, всегда бесившее ее, — я хочу знать, что происходит в твоей голове. Мы только что провели несколько часов, любя друг друга, и это было фантастично. Как и всегда раньше. И все-таки ты уходишь. Не объяснив мне ничего.
Внезапно щеки ее вспыхнули.
— И черт возьми, — закончил Сэм, — я заслуживаю объяснений.
— Да, — пробормотала Карен. — Я полагаю, заслуживаешь. — Ей хотелось только одного чтоб нашелся кто-то, кто объяснил бы ему это.
— Наконец-то какой-то прогресс, — сказал он.
— Но тебе это не понравится.
— Это очень мило с твоей стороны.
Она сделала глубокий вдох, выдохнула и скользнула взглядом по его груди и надписи на его футболке. Когда она смотрела на надпись, ее решение укрепилось. Надпись была короткая и по существу. Она превосходно иллюстрировала пропасть, лежащую между ней и ее будущим с Сэмом. «ПРИ НЕОБХОДИМОСТИ ЧТО-ТО БЫСТРО УНИЧТОЖИТЬ ЗВОНИТЕ 1-800 — США, МОРСКАЯ ПЕХОТА».
— Что? — спросил он, замечая изменившееся выражение ее лица.
— Твоя футболка, — сказала она и отпила еще кофе.
Он посмотрел вниз, хлопнул рукой по груди и спросил:
— А что с ней?
— Ох, ничего, — сказала она напряженно. — Я только не понимаю, как можно считать себя настолько могущественным, чтобы что-то уничтожать?
— Это только футболка, Карен.
— Нет, не только, — сказала она, вновь испытывая страх и разочарование. — Это установка.
Установка морского пехотинца.
— Как это понимать? — спросил Сэм и снова сложил руки на груди в безотчетно оборонительной позе.
Карен смотрела в эти золотые глаза, и внутри нее зарождалось негодование. Боже, этот мужчина любит ее так горячо и всеобъемлюще.
Так почему она не может смириться кое с чем?
Повернув голову, она спросила:
— Как получилось, что ты пошел в корпус?
Сэм уставился на нее, совершенно обескураженный, его бровь изогнулась, он пожал плечами и сказал:
— Мой отец был морским пехотинцем, потом оба моих брата…
— Так это было предопределено? — спросила Карен, желая понять, что делает службу в армии, в частности в морской пехоте, привлекательной. Сэм мог выбрать что-то другое, делать совсем другую карьеру. А он вербует новобранцев, которые гордятся, что они первыми бросаются в самые опасные места и последними покидают их. Почему?
— Нет, это не было предопределено, — сказал Сэм. Его ответ был прост, как у человека, убежденного в своей правоте. Но если он хочет, чтоб она была с ним честна, то и сам должен поступать так же. Даже если это звучит немного жестко. — Это то, чего я всегда хотел и хочу. Мне нравится служить своей родине. Быть полезным. Быть частью чего-то важного.
К его удивлению, Карен шмякнула чашку на тумбочку. Глаза ее сверкали гневом.
— Полезным? Ты называешь драку и убийство ради мира в некой безымянной стране полезными?
Сэм почувствовал, что в нем растет раздражение. Что за критика? С какой стати? Он считал Карен умнее. И не понимал, чего она хочет от него. Ведь она чертовски не права, не понимая значения корпуса морской пехоты и к тому же сведя с ума одного из его сержантов.
— Мы не убиваем просто ради мира на земле.
— В самом деле? — отозвалась она иронически.
Он глубоко вздохнул, пытаясь сохранить спокойный тон, и сказал:
— Мы сражаемся, когда нас просят. Мы идем, когда нас посылают. Это наша работа защищать. Не разрушать.
Карен откровенно рассмеялась, а Сэм рассвирепел.
— Что тут такого чертовски веселого?
Она махнула в его сторону рукой:
— Ты носишь не правильную футболку для такого аргумента.
Он нахмурился:
— Я сказал, что это только футболка.
— Да? Считаешь, что фирма-производитель ценит твой юмор?
— Слушай, Карен…
— Нет, — сказала она быстро, становясь на колени и прикрывая нагое тело простыней, как щитом. — Ты же хотел поговорить. Вот мы и разговариваем.
— Ты не разговариваешь, ты атакуешь. Это разница. — С чего это вдруг Карен так взъелась на морскую пехоту? Никогда раньше она не проявляла беспокойства по поводу того, что Сэм — морской пехотинец. И причина не просто в статусе морского пехотинца — она клянет весь корпус. Почему?
— Ты морской пехотинец, — усмехнулась она. Защищаешь сам себя.
— Надеюсь, — сказал он, приняв небрежную позу, совершенно не соответствующую его чувствам.
— Знаешь, а я не думаю, что ты сумеешь защитить себя, — сказала Карен. — Ты занимаешься смертью. Ты обучаешь молодых ребят и девушек — некоторые из них никогда до этого не держали ружья — быть меткими стрелками.
Убивать.
Он услышал, как скрежещут его зубы, и не удивился бы, если бы они вылетели изо рта.
— Ты права. Я обучаю их. Я их учу защищать себя и своих товарищей — морских пехотинцев.
Я учу их, как вести себя в сложной ситуации и выходить из нее.
— У меня свое мнение, — быстро возразила Карен. — Зачем тебе нужна работа, которая связана со смертью?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Поняв неизбежность объяснения, она вздохнула и сказала:
— Если мы собираемся немного поговорить, то я хочу кофе.
— Пожалуйста. — Он налил в чашку кофе из маленького электрического котелка.
Конечно, подумала она. Естественно, он подготовился к разговору.
Держа чашку, он ждал, пока она устроится, подложив подушку под спину, и сядет. Он протянул ей чашку, и Карей взяла ее, покачивая в ладонях и вдыхая чудесный аромат. Вдруг несколько глотков кофе помогут ей подготовиться к предстоящему сражению? А в том, что это будет сражение, она не сомневалась после того, как подняла голову и столкнулась взглядом с ясными карими глазами, сверкающими от нетерпения. Хорошо, сказала она себе, убирая волосы с лица и закидывая их за спину, начинать так сейчас.
— Что ж. Ты желаешь откровенного разговора, сержант? Ну, приступай, — сказала она и глотнула из чашки. Кофе ударял ей в голову как молот. Щурясь, она подтянула одеяло, чтоб прикрыть грудь, откинулась на подушки и смотрела на мужчину, расхаживающего в футе от кровати.
— Я хочу знать, что, черт побери, происходит, Карен, — сказал он требовательно. — Не надо извинений, не надо обещаний. Только правда о том, почему ты избегала меня последние два месяца.
— Иногда правда — совсем не то, что нужно говорить, — сказала Карен после очередного подкрепляющего глотка. — Тебе будет лучше, если все останется как есть.
— Как есть? — повторил он скептически. — С твоими рыданиями и моими догадками? — Он фыркнул. — Да, этот бойкот действительно хорош. Прекрасное решение.
— Прекрати, — огрызнулась она, сжимая чашку с кофе все сильнее, пока не испугалась, что чашка лопнет. — Ты ничего не знаешь.
Сэм встал как вкопанный лицом к ней, сложив мускулистые руки на груди.
— Если ты скажешь мне, я буду знать, не так ли?
И что будет потом? — хотелось бы ей знать.
— Слушай, — сказал он, пытаясь успокоиться, хотя в его голосе было ужасное нетерпение, всегда бесившее ее, — я хочу знать, что происходит в твоей голове. Мы только что провели несколько часов, любя друг друга, и это было фантастично. Как и всегда раньше. И все-таки ты уходишь. Не объяснив мне ничего.
Внезапно щеки ее вспыхнули.
— И черт возьми, — закончил Сэм, — я заслуживаю объяснений.
— Да, — пробормотала Карен. — Я полагаю, заслуживаешь. — Ей хотелось только одного чтоб нашелся кто-то, кто объяснил бы ему это.
— Наконец-то какой-то прогресс, — сказал он.
— Но тебе это не понравится.
— Это очень мило с твоей стороны.
Она сделала глубокий вдох, выдохнула и скользнула взглядом по его груди и надписи на его футболке. Когда она смотрела на надпись, ее решение укрепилось. Надпись была короткая и по существу. Она превосходно иллюстрировала пропасть, лежащую между ней и ее будущим с Сэмом. «ПРИ НЕОБХОДИМОСТИ ЧТО-ТО БЫСТРО УНИЧТОЖИТЬ ЗВОНИТЕ 1-800 — США, МОРСКАЯ ПЕХОТА».
— Что? — спросил он, замечая изменившееся выражение ее лица.
— Твоя футболка, — сказала она и отпила еще кофе.
Он посмотрел вниз, хлопнул рукой по груди и спросил:
— А что с ней?
— Ох, ничего, — сказала она напряженно. — Я только не понимаю, как можно считать себя настолько могущественным, чтобы что-то уничтожать?
— Это только футболка, Карен.
— Нет, не только, — сказала она, вновь испытывая страх и разочарование. — Это установка.
Установка морского пехотинца.
— Как это понимать? — спросил Сэм и снова сложил руки на груди в безотчетно оборонительной позе.
Карен смотрела в эти золотые глаза, и внутри нее зарождалось негодование. Боже, этот мужчина любит ее так горячо и всеобъемлюще.
Так почему она не может смириться кое с чем?
Повернув голову, она спросила:
— Как получилось, что ты пошел в корпус?
Сэм уставился на нее, совершенно обескураженный, его бровь изогнулась, он пожал плечами и сказал:
— Мой отец был морским пехотинцем, потом оба моих брата…
— Так это было предопределено? — спросила Карен, желая понять, что делает службу в армии, в частности в морской пехоте, привлекательной. Сэм мог выбрать что-то другое, делать совсем другую карьеру. А он вербует новобранцев, которые гордятся, что они первыми бросаются в самые опасные места и последними покидают их. Почему?
— Нет, это не было предопределено, — сказал Сэм. Его ответ был прост, как у человека, убежденного в своей правоте. Но если он хочет, чтоб она была с ним честна, то и сам должен поступать так же. Даже если это звучит немного жестко. — Это то, чего я всегда хотел и хочу. Мне нравится служить своей родине. Быть полезным. Быть частью чего-то важного.
К его удивлению, Карен шмякнула чашку на тумбочку. Глаза ее сверкали гневом.
— Полезным? Ты называешь драку и убийство ради мира в некой безымянной стране полезными?
Сэм почувствовал, что в нем растет раздражение. Что за критика? С какой стати? Он считал Карен умнее. И не понимал, чего она хочет от него. Ведь она чертовски не права, не понимая значения корпуса морской пехоты и к тому же сведя с ума одного из его сержантов.
— Мы не убиваем просто ради мира на земле.
— В самом деле? — отозвалась она иронически.
Он глубоко вздохнул, пытаясь сохранить спокойный тон, и сказал:
— Мы сражаемся, когда нас просят. Мы идем, когда нас посылают. Это наша работа защищать. Не разрушать.
Карен откровенно рассмеялась, а Сэм рассвирепел.
— Что тут такого чертовски веселого?
Она махнула в его сторону рукой:
— Ты носишь не правильную футболку для такого аргумента.
Он нахмурился:
— Я сказал, что это только футболка.
— Да? Считаешь, что фирма-производитель ценит твой юмор?
— Слушай, Карен…
— Нет, — сказала она быстро, становясь на колени и прикрывая нагое тело простыней, как щитом. — Ты же хотел поговорить. Вот мы и разговариваем.
— Ты не разговариваешь, ты атакуешь. Это разница. — С чего это вдруг Карен так взъелась на морскую пехоту? Никогда раньше она не проявляла беспокойства по поводу того, что Сэм — морской пехотинец. И причина не просто в статусе морского пехотинца — она клянет весь корпус. Почему?
— Ты морской пехотинец, — усмехнулась она. Защищаешь сам себя.
— Надеюсь, — сказал он, приняв небрежную позу, совершенно не соответствующую его чувствам.
— Знаешь, а я не думаю, что ты сумеешь защитить себя, — сказала Карен. — Ты занимаешься смертью. Ты обучаешь молодых ребят и девушек — некоторые из них никогда до этого не держали ружья — быть меткими стрелками.
Убивать.
Он услышал, как скрежещут его зубы, и не удивился бы, если бы они вылетели изо рта.
— Ты права. Я обучаю их. Я их учу защищать себя и своих товарищей — морских пехотинцев.
Я учу их, как вести себя в сложной ситуации и выходить из нее.
— У меня свое мнение, — быстро возразила Карен. — Зачем тебе нужна работа, которая связана со смертью?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27