— украдкой проговорил майор Фэйнтледи, бросив косой взгляд во главу стола, опасаясь навлечь на себя вторую волну императорского гнева за то, что как ни в чем не бывало обращается к опальному дипломату.
Пресс-атташе тем временем что-то черкнул себе в блокнотик.
— Ничего не писать! — скомандовал Оливорм пресс-атташе. — Здесь прозвучали некоторые э-э… эпитеты, унижающие национальное и расовое достоинство этих э-э… Одним словом, я не допущу, чтобы информация об этом куда-нибудь просочилась. Ведь заседания веду я и вся ответственность лежит на мне.
— Хорошо, но отчет все равно придется делать, — жалобным голосом пролепетал газетчик, — я заменю нехорошие слова на какие-нибудь другие.
— Самым правильным названием им было бы, пожалуй, такое: «трусливые захватчики чужого добра»! Это всего лишь точное их описание, но даже оно выглядит инородным в нашем прекрасном языке.
— О'кей, так и запишем: «трусливые захватчики чужого добра», так, шеф?
— А почему бы нам не вернуться к вопросу майора? — несмело предложил Маньян. — Как вам, Ретиф, удалось избавить планету от этих трусишек?
— Вот! — с удовлетворением произнес Оливорм. — Наконец-то я услышал образец определения гроасцев! — Он глянул в сторону пресс-атташе и распорядился: — Обязательно занесите эти слова Бэна. Заметьте, джентльмены, у Маньяна хватило-таки такта четко и ясно назвать наших противников, — поступок настоящего дипломата, — не издеваясь над некоторыми их оптическими излишествами и всем известными клейкими особенностями их конечностей.
— Спасибо, сэр, — пробормотал засветившийся от удовольствия Маньян и послал своему шефу благодарственный взгляд, значившийся в кодексе этикета под номером 23-в.
— Что?! — изумился тот. — 23-х?! На меня?! Бэн, вы слишком часто уезжали в командировки и многое позабыли. Позвольте уже напомнить вам, что взгляд 23-х бывает уместен в тех случаях, когда вы желаете поухаживать за девушкой, чтобы она согласилась скоротать с вами веселый вечерок… Здесь же… Особенно в такое тяжелое для нас время… Знаете, Бэн, я многое могу понять, но это, вы уж простите, выглядит как-то гротескно.
— Черт возьми, сэр, я вовсе не имел в виду «х» (Тонкий Сексуальный Намек Лицу Женского Пола). Я воспользовался литерой «в»! Клянусь честью!
— Тогда я вам скажу, Бэн, что 23-в (Ненавязчивый Обмен Взглядами Между Двумя Посвященными В Окружении Несведущих) еще менее подходит к данной ситуации, поскольку разница в чинах между мной и вами слишком велика! — сделал Оливорм Маньяну резкое замечание.
— Все это так, но однако же, почему гроасцы, поначалу предъявлявшие слишком много территориальных претензий, теперь собираются потихоньку убраться? — вмешался в разговор майор фэйнтледи и уставился на Ретифа.
— Они решили, что им даром не нужны земли, кишащие мерзкими пресмыкающимися, — ответил тот. — По крайней мере так объяснил мне суть дела сам Флит.
— Ага! Видите?! — вскричал Оливорм. — В то время как мы, земляне, движимые лучшими побуждениями, тщательно вымарываем в протоколах наших заседаний всякие обидные эпитеты в отношении гроасцев, эти липкие оппортунисты вот как нас жалуют в ответ! Это возмутительно! Я полагаю, что такое поведение наших противников не останется незамеченным в печати! — С этими словами Оливорм устремил исполненный значения взгляд на пресс-атташе (тот в настоящую минуту усердно очинял карандаш о свои верхние передние зубы, которые своим видом напоминали о крупных грызунах).
— Будьте уверены, Ваше Величество, не извольте сомневаться! — рапортовал бодрым голосом экс-певец домашней птицы и решительно выплюнул на ковер заслюнявленную деревянную стружку. — Я состряпаю такую историйку, которая принесет миллион чистого дохода любому комику. Чуть-чуть подправить — и можно смело репетировать телевизионное шоу! Миллион хрустящих, как они бы сказали!
— Кто?
— Те, для кого название «ученый» звучит оскорблением, шеф!
— Я не являюсь вождем аборигенского племени индейцев! — начал раздражаться Оливорм. — Что вы тут несете?!
— Индейцы?.. — озадаченно проговорил пресс-атташе. — Аборигенский? А что, отличное прозвище, шеф! Я обязательно вставлю его в отчет рядом с «трусливыми захватчиками чужого добра»!
— «Аборигенский» — это вовсе не прозвище, Хай, — кисло проговорил Оливорм, с сожалением глядя на пресс-атташе. — Это во-первых. А во-вторых, я никому не позволю искажать мои слова!
— Да, но что значит это слово, Ваше Ве… Высо… Господин пре… Мм…
— Феликс окончательно сбился.
— Зовите меня просто «сэр», — мрачно посоветовал Оливорм. — Если вас не хватает на большее.
— О'кей, сэр Высочество.
— Я не стану обращать внимание на это нелепое прозвище, в котором слышится прямое оскорбление в мой адрес. Я снисходителен к вам, Феликс, так же как к вашим умственным способностям. Но возвратимся лучше к вашему вопросу. «Абориген» означает «коренной житель», вам понятно?
— О, да! Примерно как мы на Фруме-93?
— Не совсем. Я согласен с тем, что мы являемся первыми разумными существами, пришедшими в этот мир, но ведь мы не родились здесь.
— О, вы как всегда правы, сэр Высочество!
— Вы так увлеклись придумыванием прозвищ, Хай, что просто жаль вас прерывать, — сказал Ретиф. — Но дело в том, что, говоря о пресмыкающихся, Флит имел в виду вовсе не нас, землян.
— Тогда кого же? — промычал Оливорм, не желая показывать своей растерянности.
Ретиф встал из-за стола и достал из кармана небольшой, размером со спичечный коробок пакет.
— Вот этих парнишек, — сказал он и открыл пакет, в котором оказались две плоские (дюйм в толщину и три дюйма в длину) гусеницы. Они шустро показались из пакета и шлепнулись на полированную поверхность стола. Издали их можно было принять за полоски разноцветного бархата. Едва коснувшись поверхности стола, они быстро приблизились одна к другой и, слившись, образовали живой мячик.
— Ой! — не удержался от наивного восклицания господин посол. — Что за… Что за… Меня никто не заподозрит в симпатиях к Флиту, но я и сам ненавижу этих всяких ползучих!
— Это червяки-грибль, — пояснил Ретиф. — Спаривающаяся пара. Они спариваются для новой жизни, понимаете.
— Но я не видел подобных зверюшек во время прогулки по окрестностям посольства, когда мы прибыли на эту планету, — запротестовал Оливорм. — Кто говорил, что ими кишит весь Фрум-93?
— Они размножаются быстрее, чем официант в забегаловке быстрого обслуживания успевает подсчитывать свои чаевые, — сказал Ретиф. С этими словами он подошел к ближайшему окну и отдернул на нем велюровые шторы.
Оливорм перевел взгляд на широкую логовину, раскинувшуюся за стенами посольства, вдруг его глаза полезли на лоб, он вскочил из-за стола и страшно взревел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
Пресс-атташе тем временем что-то черкнул себе в блокнотик.
— Ничего не писать! — скомандовал Оливорм пресс-атташе. — Здесь прозвучали некоторые э-э… эпитеты, унижающие национальное и расовое достоинство этих э-э… Одним словом, я не допущу, чтобы информация об этом куда-нибудь просочилась. Ведь заседания веду я и вся ответственность лежит на мне.
— Хорошо, но отчет все равно придется делать, — жалобным голосом пролепетал газетчик, — я заменю нехорошие слова на какие-нибудь другие.
— Самым правильным названием им было бы, пожалуй, такое: «трусливые захватчики чужого добра»! Это всего лишь точное их описание, но даже оно выглядит инородным в нашем прекрасном языке.
— О'кей, так и запишем: «трусливые захватчики чужого добра», так, шеф?
— А почему бы нам не вернуться к вопросу майора? — несмело предложил Маньян. — Как вам, Ретиф, удалось избавить планету от этих трусишек?
— Вот! — с удовлетворением произнес Оливорм. — Наконец-то я услышал образец определения гроасцев! — Он глянул в сторону пресс-атташе и распорядился: — Обязательно занесите эти слова Бэна. Заметьте, джентльмены, у Маньяна хватило-таки такта четко и ясно назвать наших противников, — поступок настоящего дипломата, — не издеваясь над некоторыми их оптическими излишествами и всем известными клейкими особенностями их конечностей.
— Спасибо, сэр, — пробормотал засветившийся от удовольствия Маньян и послал своему шефу благодарственный взгляд, значившийся в кодексе этикета под номером 23-в.
— Что?! — изумился тот. — 23-х?! На меня?! Бэн, вы слишком часто уезжали в командировки и многое позабыли. Позвольте уже напомнить вам, что взгляд 23-х бывает уместен в тех случаях, когда вы желаете поухаживать за девушкой, чтобы она согласилась скоротать с вами веселый вечерок… Здесь же… Особенно в такое тяжелое для нас время… Знаете, Бэн, я многое могу понять, но это, вы уж простите, выглядит как-то гротескно.
— Черт возьми, сэр, я вовсе не имел в виду «х» (Тонкий Сексуальный Намек Лицу Женского Пола). Я воспользовался литерой «в»! Клянусь честью!
— Тогда я вам скажу, Бэн, что 23-в (Ненавязчивый Обмен Взглядами Между Двумя Посвященными В Окружении Несведущих) еще менее подходит к данной ситуации, поскольку разница в чинах между мной и вами слишком велика! — сделал Оливорм Маньяну резкое замечание.
— Все это так, но однако же, почему гроасцы, поначалу предъявлявшие слишком много территориальных претензий, теперь собираются потихоньку убраться? — вмешался в разговор майор фэйнтледи и уставился на Ретифа.
— Они решили, что им даром не нужны земли, кишащие мерзкими пресмыкающимися, — ответил тот. — По крайней мере так объяснил мне суть дела сам Флит.
— Ага! Видите?! — вскричал Оливорм. — В то время как мы, земляне, движимые лучшими побуждениями, тщательно вымарываем в протоколах наших заседаний всякие обидные эпитеты в отношении гроасцев, эти липкие оппортунисты вот как нас жалуют в ответ! Это возмутительно! Я полагаю, что такое поведение наших противников не останется незамеченным в печати! — С этими словами Оливорм устремил исполненный значения взгляд на пресс-атташе (тот в настоящую минуту усердно очинял карандаш о свои верхние передние зубы, которые своим видом напоминали о крупных грызунах).
— Будьте уверены, Ваше Величество, не извольте сомневаться! — рапортовал бодрым голосом экс-певец домашней птицы и решительно выплюнул на ковер заслюнявленную деревянную стружку. — Я состряпаю такую историйку, которая принесет миллион чистого дохода любому комику. Чуть-чуть подправить — и можно смело репетировать телевизионное шоу! Миллион хрустящих, как они бы сказали!
— Кто?
— Те, для кого название «ученый» звучит оскорблением, шеф!
— Я не являюсь вождем аборигенского племени индейцев! — начал раздражаться Оливорм. — Что вы тут несете?!
— Индейцы?.. — озадаченно проговорил пресс-атташе. — Аборигенский? А что, отличное прозвище, шеф! Я обязательно вставлю его в отчет рядом с «трусливыми захватчиками чужого добра»!
— «Аборигенский» — это вовсе не прозвище, Хай, — кисло проговорил Оливорм, с сожалением глядя на пресс-атташе. — Это во-первых. А во-вторых, я никому не позволю искажать мои слова!
— Да, но что значит это слово, Ваше Ве… Высо… Господин пре… Мм…
— Феликс окончательно сбился.
— Зовите меня просто «сэр», — мрачно посоветовал Оливорм. — Если вас не хватает на большее.
— О'кей, сэр Высочество.
— Я не стану обращать внимание на это нелепое прозвище, в котором слышится прямое оскорбление в мой адрес. Я снисходителен к вам, Феликс, так же как к вашим умственным способностям. Но возвратимся лучше к вашему вопросу. «Абориген» означает «коренной житель», вам понятно?
— О, да! Примерно как мы на Фруме-93?
— Не совсем. Я согласен с тем, что мы являемся первыми разумными существами, пришедшими в этот мир, но ведь мы не родились здесь.
— О, вы как всегда правы, сэр Высочество!
— Вы так увлеклись придумыванием прозвищ, Хай, что просто жаль вас прерывать, — сказал Ретиф. — Но дело в том, что, говоря о пресмыкающихся, Флит имел в виду вовсе не нас, землян.
— Тогда кого же? — промычал Оливорм, не желая показывать своей растерянности.
Ретиф встал из-за стола и достал из кармана небольшой, размером со спичечный коробок пакет.
— Вот этих парнишек, — сказал он и открыл пакет, в котором оказались две плоские (дюйм в толщину и три дюйма в длину) гусеницы. Они шустро показались из пакета и шлепнулись на полированную поверхность стола. Издали их можно было принять за полоски разноцветного бархата. Едва коснувшись поверхности стола, они быстро приблизились одна к другой и, слившись, образовали живой мячик.
— Ой! — не удержался от наивного восклицания господин посол. — Что за… Что за… Меня никто не заподозрит в симпатиях к Флиту, но я и сам ненавижу этих всяких ползучих!
— Это червяки-грибль, — пояснил Ретиф. — Спаривающаяся пара. Они спариваются для новой жизни, понимаете.
— Но я не видел подобных зверюшек во время прогулки по окрестностям посольства, когда мы прибыли на эту планету, — запротестовал Оливорм. — Кто говорил, что ими кишит весь Фрум-93?
— Они размножаются быстрее, чем официант в забегаловке быстрого обслуживания успевает подсчитывать свои чаевые, — сказал Ретиф. С этими словами он подошел к ближайшему окну и отдернул на нем велюровые шторы.
Оливорм перевел взгляд на широкую логовину, раскинувшуюся за стенами посольства, вдруг его глаза полезли на лоб, он вскочил из-за стола и страшно взревел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16