Мы попадём в бедственное положение тогда, когда истощится заряд батарей, но до этого в Тибре утечёт много воды. Я рассчитывал на то, что интеркомсвязь с рубкой управления, а значит и с Вишером, вскоре будет восстановлена, но, к сожалению, ошибся. Байер, вероятно, позаботился, чтобы коммуникационная связь была отрезана. Нельзя было надеяться, что третий пилот ограничится отключением тока, иначе вся эта акция не имела бы никакого смысла, а Байер не тот человек, который делает что-то бессмысленное.
Мы ждали.
Отсутствие связи с Вишером действовало нам на нервы. В любое мгновение я ожидал вторжения Байера, хотя понимал, что время теперь было на нашей стороне. Если в скором времени он не предпримет что-нибудь, времени нам хватит. Не то, чтобы я знал, какова наша настоящая цель, потому что Вишер, по вполне понятным причинам, не распространялся об этом, но был уверен, что она находится где-то в области центра тумана, иначе какая цель могла быть у нашей акции? Я также не имел никакого представления о том, что хочет предпринять Вишер, достигнув цели, но мог себе представить, что, если это удастся, нам нечего больше будет бояться тумана.
Кто-то попытался открыть одну из двух дверей. Я ударил рукояткой пистолета по внутренней поверхности двери, чтобы показать, что мы начеку.
Но Байер придумал новый трюк. Он восстановил проводку системы оповещения, по крайней мере, ведущую в агрегатный отсек, что мы заметили только тогда, когда из динамиков внезапно раздался его громыхающий голос:
— Барлетта, сдавайтесь, если у вас сохранились хотя бы остатки чувства долга!
— Не говорите мне о чувстве долга, — сердито ответил я. — Вы же слышали Вишера. Вы…
— Мы даём вам десять минут, — прервал он меня, словно вообще не слышал. — За это время вы должны открыть дверь агрегатного отсека и впустить нас, иначе все помещение по моему приказу будет разнесено на кусочки.
Я хотел было возразить ему во второй раз, но Жаклин успокаивающе положила свою руку на мою. В динамике щёлкнуло. Байер отключился.
— Это была симплекс-связь, — сказала она. — Он вас не слышал.
— Почему симплекс? — спросил я удивлённо. — Его что, не интересует мой ответ?
— Вероятно, он не совсем уверен в своих людях, — предположила Жаклин. — Мы можем сказать что-нибудь, что заставит их задуматься. Он помнит о том, как вы и я опровергли его, когда Вишер делал свой доклад.
Это было вполне возможно, но нам нечего было ломать над этим голову. Байер дал нам десять минут. Его угроза, что он разнесёт агрегатный отсек на куски, показалась нам в высшей степени несерьёзной. С таким же успехом он мог пустить себе пулю в лоб. При взрыве фотонного двигателя никто не уцелеет. Но он намеревался что-то предпринять. Я чувствовал себя покинутым и беспомощным. Вишер должен быть здесь. Он, вероятно, смог бы определить, что планирует Байер. Цель, которую преследовал третий пилот, была мне ясна. Если он захватит агрегатный отсек, то сможет устроить здесь временную рубку управления, а потом, захватив линии командной связи, ведущие в централь, будет в состоянии отсюда управлять кораблём. Но каким образом он намеревается выгнать отсюда Жаклин и меня? Медленно тянулись минуты.
— Что нам делать? — спросила Жаклин.
— Мы будем защищаться.
На её красивом лице появился испуг.
— Но вы же не думаете об этом всерьёз? — запротестовала она. — Мы не можем стрелять в невинных. Байер и его люди не знают, что делают!
Конечно, она была права. Я бы лучше откусил себе кончик языка, чем стал бы стрелять в людей, вместе с которыми проделал долгое путешествие от Земли до IGO 164835. Это была неприемлемая альтернатива. Я не знал, как далеко мы уже улетели от Эола, а также понятия не имел, как далеко туман может протягивать в космос электрические поля, порождаемые им в атмосфере планеты.
Если бы мне кто-нибудь достоверно сообщил, что мы удалились в открытый космос более чем на миллион километров, я, не задумываясь, открыл бы дверь. Больше никто не смог бы нас остановить. Корабль будет спасён, когла ловушка на Эоле останется далеко позади.
Но так ли это?
— Нам никто не может помочь, Жаклин, — сказал я. — Мы должны стрелять.
Тем временем я убедился, что туман читает далеко не каждую мысль, которая возникает на борту ЭУР2002 — это превосходило его возможности. Кроме того, ему надо было ещё надзирать за маленькими темнокожими внизу, на поверхности Эола. Он, по-видимому, ограничился одним или несколькими лицами, которых держал под постоянным контролем. В нашем случае наиболее вероятным кандидатом на это был Вишер. Иногда, в моменты возбуждения и почти паники, я терял контроль над своим сознанием и продуцировал мысли, за которые туман давно бы наказал меня, если бы их прочёл.
— Ещё три минуты, — сказала Жаклин. В динамике щёлкнуло.
— Ещё три минуты, — произнёс Байер. — Мы уже готовы, Барлетта. Будьте разумны и не делайте глупостей.
Губы Жаклин дрожали, и мне захотелось утешить её.
— Спокойнее! — это звучало не совсем вежливо, не говоря уже о том, чтобы утешительно. — Все будет не так плохо!
— Будет не так плохо? — воскликнула она. — Они взорвут нас!
— Не верьте всему, что говорит Байер. В настоящее время он пытается выгнать нас без того, чтобы повредить агрегаты, находящиеся в отсеке. Он знает так же хорошо, как вы и я, что весь корабль разлетится на куски, если взорвётся двигатель. Окажите мне лучше любезность и стреляйте до тех пор, пока не обнаружите, что мы вне опасности. Стреляйте по ногам, под ноги, над головами, но, ради всего святого, стреляйте!
Жаклин плотно сжала губы и кивнула. Я считал её способной на многое. Хотя её профессией было лечить, а не ранить, но от этого зависела жизнь двухсот человек.
— Может быть, Вишер каким-нибудь образом придёт нам на помощь, — сказал я, чтобы подбодрить девушку.
Но Вишер, по всей вероятности, не знал, как обстоят дела у нас. Кроме того, что он мог сделать в одиночку против двухсот членов экипажа? Рубка управления находилась прямо над нами, но, чтобы оттуда добраться до нас, нужно пройти пешком пару дюжин метров, а потом ещё проехать на лифте. Коридоры же, несомненно, внимательно охраняются.
В это время неожиданно увеличивалось ускорение. По тому, как сжался мой позвоночник, я определил, что Вишер разгоняет корабль на двух G.
— Ещё одна минута, — услышал я голос Байера.
Через шестьдесят секунд бризантная граната сорвала правую дверь, а мгновением позже вылетела и другая. Но мы уже давно укрылись за группой агрегатов.
— Огонь! — крикнул я Жаклин.
О снаряжении мы своевременно позаботились, поэтому у нас не было недостатка в зарядах. Я присоединил к карабину магазин с сотней маленьких разрывных пуль и поставил его на автоматический огонь. Моим заданием было защищать правую дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Мы ждали.
Отсутствие связи с Вишером действовало нам на нервы. В любое мгновение я ожидал вторжения Байера, хотя понимал, что время теперь было на нашей стороне. Если в скором времени он не предпримет что-нибудь, времени нам хватит. Не то, чтобы я знал, какова наша настоящая цель, потому что Вишер, по вполне понятным причинам, не распространялся об этом, но был уверен, что она находится где-то в области центра тумана, иначе какая цель могла быть у нашей акции? Я также не имел никакого представления о том, что хочет предпринять Вишер, достигнув цели, но мог себе представить, что, если это удастся, нам нечего больше будет бояться тумана.
Кто-то попытался открыть одну из двух дверей. Я ударил рукояткой пистолета по внутренней поверхности двери, чтобы показать, что мы начеку.
Но Байер придумал новый трюк. Он восстановил проводку системы оповещения, по крайней мере, ведущую в агрегатный отсек, что мы заметили только тогда, когда из динамиков внезапно раздался его громыхающий голос:
— Барлетта, сдавайтесь, если у вас сохранились хотя бы остатки чувства долга!
— Не говорите мне о чувстве долга, — сердито ответил я. — Вы же слышали Вишера. Вы…
— Мы даём вам десять минут, — прервал он меня, словно вообще не слышал. — За это время вы должны открыть дверь агрегатного отсека и впустить нас, иначе все помещение по моему приказу будет разнесено на кусочки.
Я хотел было возразить ему во второй раз, но Жаклин успокаивающе положила свою руку на мою. В динамике щёлкнуло. Байер отключился.
— Это была симплекс-связь, — сказала она. — Он вас не слышал.
— Почему симплекс? — спросил я удивлённо. — Его что, не интересует мой ответ?
— Вероятно, он не совсем уверен в своих людях, — предположила Жаклин. — Мы можем сказать что-нибудь, что заставит их задуматься. Он помнит о том, как вы и я опровергли его, когда Вишер делал свой доклад.
Это было вполне возможно, но нам нечего было ломать над этим голову. Байер дал нам десять минут. Его угроза, что он разнесёт агрегатный отсек на куски, показалась нам в высшей степени несерьёзной. С таким же успехом он мог пустить себе пулю в лоб. При взрыве фотонного двигателя никто не уцелеет. Но он намеревался что-то предпринять. Я чувствовал себя покинутым и беспомощным. Вишер должен быть здесь. Он, вероятно, смог бы определить, что планирует Байер. Цель, которую преследовал третий пилот, была мне ясна. Если он захватит агрегатный отсек, то сможет устроить здесь временную рубку управления, а потом, захватив линии командной связи, ведущие в централь, будет в состоянии отсюда управлять кораблём. Но каким образом он намеревается выгнать отсюда Жаклин и меня? Медленно тянулись минуты.
— Что нам делать? — спросила Жаклин.
— Мы будем защищаться.
На её красивом лице появился испуг.
— Но вы же не думаете об этом всерьёз? — запротестовала она. — Мы не можем стрелять в невинных. Байер и его люди не знают, что делают!
Конечно, она была права. Я бы лучше откусил себе кончик языка, чем стал бы стрелять в людей, вместе с которыми проделал долгое путешествие от Земли до IGO 164835. Это была неприемлемая альтернатива. Я не знал, как далеко мы уже улетели от Эола, а также понятия не имел, как далеко туман может протягивать в космос электрические поля, порождаемые им в атмосфере планеты.
Если бы мне кто-нибудь достоверно сообщил, что мы удалились в открытый космос более чем на миллион километров, я, не задумываясь, открыл бы дверь. Больше никто не смог бы нас остановить. Корабль будет спасён, когла ловушка на Эоле останется далеко позади.
Но так ли это?
— Нам никто не может помочь, Жаклин, — сказал я. — Мы должны стрелять.
Тем временем я убедился, что туман читает далеко не каждую мысль, которая возникает на борту ЭУР2002 — это превосходило его возможности. Кроме того, ему надо было ещё надзирать за маленькими темнокожими внизу, на поверхности Эола. Он, по-видимому, ограничился одним или несколькими лицами, которых держал под постоянным контролем. В нашем случае наиболее вероятным кандидатом на это был Вишер. Иногда, в моменты возбуждения и почти паники, я терял контроль над своим сознанием и продуцировал мысли, за которые туман давно бы наказал меня, если бы их прочёл.
— Ещё три минуты, — сказала Жаклин. В динамике щёлкнуло.
— Ещё три минуты, — произнёс Байер. — Мы уже готовы, Барлетта. Будьте разумны и не делайте глупостей.
Губы Жаклин дрожали, и мне захотелось утешить её.
— Спокойнее! — это звучало не совсем вежливо, не говоря уже о том, чтобы утешительно. — Все будет не так плохо!
— Будет не так плохо? — воскликнула она. — Они взорвут нас!
— Не верьте всему, что говорит Байер. В настоящее время он пытается выгнать нас без того, чтобы повредить агрегаты, находящиеся в отсеке. Он знает так же хорошо, как вы и я, что весь корабль разлетится на куски, если взорвётся двигатель. Окажите мне лучше любезность и стреляйте до тех пор, пока не обнаружите, что мы вне опасности. Стреляйте по ногам, под ноги, над головами, но, ради всего святого, стреляйте!
Жаклин плотно сжала губы и кивнула. Я считал её способной на многое. Хотя её профессией было лечить, а не ранить, но от этого зависела жизнь двухсот человек.
— Может быть, Вишер каким-нибудь образом придёт нам на помощь, — сказал я, чтобы подбодрить девушку.
Но Вишер, по всей вероятности, не знал, как обстоят дела у нас. Кроме того, что он мог сделать в одиночку против двухсот членов экипажа? Рубка управления находилась прямо над нами, но, чтобы оттуда добраться до нас, нужно пройти пешком пару дюжин метров, а потом ещё проехать на лифте. Коридоры же, несомненно, внимательно охраняются.
В это время неожиданно увеличивалось ускорение. По тому, как сжался мой позвоночник, я определил, что Вишер разгоняет корабль на двух G.
— Ещё одна минута, — услышал я голос Байера.
Через шестьдесят секунд бризантная граната сорвала правую дверь, а мгновением позже вылетела и другая. Но мы уже давно укрылись за группой агрегатов.
— Огонь! — крикнул я Жаклин.
О снаряжении мы своевременно позаботились, поэтому у нас не было недостатка в зарядах. Я присоединил к карабину магазин с сотней маленьких разрывных пуль и поставил его на автоматический огонь. Моим заданием было защищать правую дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35