Оба рыцаря спешились.
Было жарко. Очень жарко. С трибун, где сидела простая публика, все громче и громче раздавались аплодисменты, а в королевской ложе принцессы Бертильда и Жасинта вцепились одна другой в волосы. То тут, то там трещали вышивки на обивке, некоторые ткани под действием солнечных лучей вспыхнули, как трут. Гуго Монферратский снял свои латные рукавицы. В глазах его потемнело. Эта схватка казалась ему особенной. Едва принц Д'Эст направил свой дротик на оружие неустрийца, как из него ударила эта молния…
Очутившись на арене, Жильбер использовал свой бластер как холодное оружие. Подвижный и тренированный в фехтовании, он намеревался показать анти-землянам, что представляет из себя фехтовальщик школы астронавтов в Шармионе.
Неустриец пошел в атаку так, что мог бы убить и быка. Эмиры и тамплиеры, большие любители состязаний, приподнялись со своих мест: одни восхищались элегантностью Д'Эста, другие — слепой мощью принца Неустрии.
Только два человека проявляли особое внимание к бою: Абд-эль-Малек и Великий Магистр Ордена Храма. С первых же ударов их поразила, а затем и увлекла ушедшая на тысячу лет вперед техника боя Жильбера.
С уханьем, как дровосек, неустриец бросился в атаку, но Дест легко уклонился от его удара. Вся сила его заключалась в ловкости владения оружием. Неустриец двигался с трудом и получил ужасный удар прямо по забралу. Выкованная в Дамасске стальная кольчуга разлетелась, словно осколки стекла: острие бластера было на плутониуме. Кровь брызнула красным фонтаном, огромная железная масса с грохотом рухнула на землю. Сюда уже устремились оруженосцы, а король Ги отдал приказ остановить бой и оказать помощь рыцарю, выступавшему под гербом черного медведя.
Он усмехнулся себе в бороду, так как в душе благоволил к Жильберу: сейчас тамплиеры, наверное, смогут оценить по достоинству принца города-порта Триполи! Амфитеатр содрогнулся от аплодисментов, на арену падали шарфы, самые прекрасные дамы улыбались победителю: Жанна Неаполитанская вышла из своего состояния истомы и бросила ему почти черную розу, ароматом которой дышала сама; все еще сердитые друг на друга, Жасинта и Бертильда махали ему руками.
Неустрийца унесли, на золотистом песке осталась только лужа крови. Наклонившись над перилами своей ложи, король обратился к Жильберу:
— Благородный господин, — сказал он, — вы стали победителем в первой схватке. Выбирайте даму вашего сердца, она станет королевой турнира.
Никто не сомневался, что это будет Анна.
Но Жильбер поклонился королю и молча, медленно и невозмутимо, с высокомерным видом околдованного рыцаря, каким его знал Иерушалаим, обошел арену. Толпа и придворные замерли в тревожном ожидании. Куда же он идет? Он повернулся спиной к королевской ложе, где Анна де Лузиньян потеряла сознание и упала на руки своих служанок. Когда он приблизился к месту, где пылающее привидение скрывало свой блеск, он остановился, улыбнулся и наклонил свое копье.
Никто не возмутился этим, публика пребывала в каком-то оцепенении. Самые мудрые отворачивались, притворяясь абсолютно безразличными к происшедшему. Только эмир Абд-эль-Малек задумчиво посмотрел на Жильбера и прошептал:
— Этот христианин-собака — храбрец!
Затем из стеклянного ларца он извлек конфетку. И снова заиграли трубы.
Показался черный герольд с низко опущенным забралом: его господин просит прощения; задержанный в пути различными обстоятельствами, он прибыл на поединок с опозданием. Но он просил оказать ему честь сразиться с ним. По амфитеатру прокатился гул, а рыцари-тамплиеры застучали по мостовой своими клинками. Меркуриус де Фамагуст, который сидел среди судей, заволновался. Король дал сигнал.
— Это бесчеловечно! — прошипела Жасинта, впиваясь ногтями в локоть своей старшей сестры. — Так не принято на Анти-Земле! И вообще не соответствует никаким правилам! Господин Д'Эст падает от усталости после такого боя; его рассудок и даже зрение помутились, а хотят, чтобы он сражался с рыцарем со свежими силами…
— Замолчи, глупая! — воскликнула Бертильда, сжимая запястье своей младшей сестры. — Он ужасен. Он предал нашу сестру. В качестве дамы сердца и королевы турнира он выбрал неизвестно какое существо, дьявола…
— Да, — сказала Жасинта. — Но не нашу сестру. Слава Богу!
Нахлынула пестрая толпа слуг. На поле, вдруг ставшем узким, появился облаченный в массивные, сверкающие, черные, как агат, латы рыцарь огромного роста с неясным гербом. Его иссиня-черный жеребец встал на дыбы. Арена, казалось, тоже сузилась. По знаку герольда с опущенным забралом воздух огласился звуками фанфар, затем он объявил:
— Монсеньор Конрад Монферратский принимает бой насмерть.
Оруженосцы вновь надели на Жильбера доспехи.
Это был смерч, ураган. И доспехи обоих рыцарей, отливающие всеми цветами радуги у одного и черные у другого, скрутились спиралью, закружились сияющим вихрем. Прежде чем публика успела перевести дух, у рыцарей сломались копья. Пажи было ринулись к ним, но те уже схватились за мечи. Незнакомец почти не шевелился под точно выверенным, резким натиском со стороны Жильбера, отражая прямые удары едва уловимым движением руки и быстрее молнии отбрасывая, словно пушинку, тяжелый меч соперника.
«Эта тактика, — подумал ошеломленный Дест, — я ее узнаю, это же стиль фехтования Шармиона… Он вышел из моей школы!»
Симпатии публики колебались между Жильбером, чей недостойный поступок все уже забыли, и неподвижным, непоколебимым, как скала, новым рыцарем.
По амфитеатру побежали слухи:
— Это племянник императора Генри… нет, святого папы… да о чем вы говорите, эти дворянчики не умеют обращаться даже с палашом!… Нет, это принц Византии или родственник халифа!
Бертильда и Жасинта были снова увлечены поединком. Придворные дамы вскрикивали, как раненые голубки.
И бой возобновился с новой силой. На этот раз клинки с осторожностью слегка касались друг друга, сейчас соперники уже знали свои силы. Странствующий рыцарь подался вперед, переходя в атаку.
«Высший класс, — подумал Жильбер, приходя в отчаяние. — Один из этих профессиональных завоевателей, превосходный робот, раздавливающий все на своем пути… Но я удивился бы, если бы узнал, почему он преследует меня…»
Дест мог лишь отражать удары своего соперника и инстинктивно положил руку на свое земное оружие.
— Не трогайте бластер! — произнесла волна мысли так отчетливо, что он легко понял ее. — Разве вы не видите, что я стараюсь щадить вас?
— Но вы выбрали бой насмерть!
— Я тогда не узнал вас, вы совершили нелепую оплошность, а сейчас, на глазах у этих анти-землян — страстных любителей игры мускулов, это становится даже забавным. Отбивайте, по-прежнему отбивайте мои удары.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Было жарко. Очень жарко. С трибун, где сидела простая публика, все громче и громче раздавались аплодисменты, а в королевской ложе принцессы Бертильда и Жасинта вцепились одна другой в волосы. То тут, то там трещали вышивки на обивке, некоторые ткани под действием солнечных лучей вспыхнули, как трут. Гуго Монферратский снял свои латные рукавицы. В глазах его потемнело. Эта схватка казалась ему особенной. Едва принц Д'Эст направил свой дротик на оружие неустрийца, как из него ударила эта молния…
Очутившись на арене, Жильбер использовал свой бластер как холодное оружие. Подвижный и тренированный в фехтовании, он намеревался показать анти-землянам, что представляет из себя фехтовальщик школы астронавтов в Шармионе.
Неустриец пошел в атаку так, что мог бы убить и быка. Эмиры и тамплиеры, большие любители состязаний, приподнялись со своих мест: одни восхищались элегантностью Д'Эста, другие — слепой мощью принца Неустрии.
Только два человека проявляли особое внимание к бою: Абд-эль-Малек и Великий Магистр Ордена Храма. С первых же ударов их поразила, а затем и увлекла ушедшая на тысячу лет вперед техника боя Жильбера.
С уханьем, как дровосек, неустриец бросился в атаку, но Дест легко уклонился от его удара. Вся сила его заключалась в ловкости владения оружием. Неустриец двигался с трудом и получил ужасный удар прямо по забралу. Выкованная в Дамасске стальная кольчуга разлетелась, словно осколки стекла: острие бластера было на плутониуме. Кровь брызнула красным фонтаном, огромная железная масса с грохотом рухнула на землю. Сюда уже устремились оруженосцы, а король Ги отдал приказ остановить бой и оказать помощь рыцарю, выступавшему под гербом черного медведя.
Он усмехнулся себе в бороду, так как в душе благоволил к Жильберу: сейчас тамплиеры, наверное, смогут оценить по достоинству принца города-порта Триполи! Амфитеатр содрогнулся от аплодисментов, на арену падали шарфы, самые прекрасные дамы улыбались победителю: Жанна Неаполитанская вышла из своего состояния истомы и бросила ему почти черную розу, ароматом которой дышала сама; все еще сердитые друг на друга, Жасинта и Бертильда махали ему руками.
Неустрийца унесли, на золотистом песке осталась только лужа крови. Наклонившись над перилами своей ложи, король обратился к Жильберу:
— Благородный господин, — сказал он, — вы стали победителем в первой схватке. Выбирайте даму вашего сердца, она станет королевой турнира.
Никто не сомневался, что это будет Анна.
Но Жильбер поклонился королю и молча, медленно и невозмутимо, с высокомерным видом околдованного рыцаря, каким его знал Иерушалаим, обошел арену. Толпа и придворные замерли в тревожном ожидании. Куда же он идет? Он повернулся спиной к королевской ложе, где Анна де Лузиньян потеряла сознание и упала на руки своих служанок. Когда он приблизился к месту, где пылающее привидение скрывало свой блеск, он остановился, улыбнулся и наклонил свое копье.
Никто не возмутился этим, публика пребывала в каком-то оцепенении. Самые мудрые отворачивались, притворяясь абсолютно безразличными к происшедшему. Только эмир Абд-эль-Малек задумчиво посмотрел на Жильбера и прошептал:
— Этот христианин-собака — храбрец!
Затем из стеклянного ларца он извлек конфетку. И снова заиграли трубы.
Показался черный герольд с низко опущенным забралом: его господин просит прощения; задержанный в пути различными обстоятельствами, он прибыл на поединок с опозданием. Но он просил оказать ему честь сразиться с ним. По амфитеатру прокатился гул, а рыцари-тамплиеры застучали по мостовой своими клинками. Меркуриус де Фамагуст, который сидел среди судей, заволновался. Король дал сигнал.
— Это бесчеловечно! — прошипела Жасинта, впиваясь ногтями в локоть своей старшей сестры. — Так не принято на Анти-Земле! И вообще не соответствует никаким правилам! Господин Д'Эст падает от усталости после такого боя; его рассудок и даже зрение помутились, а хотят, чтобы он сражался с рыцарем со свежими силами…
— Замолчи, глупая! — воскликнула Бертильда, сжимая запястье своей младшей сестры. — Он ужасен. Он предал нашу сестру. В качестве дамы сердца и королевы турнира он выбрал неизвестно какое существо, дьявола…
— Да, — сказала Жасинта. — Но не нашу сестру. Слава Богу!
Нахлынула пестрая толпа слуг. На поле, вдруг ставшем узким, появился облаченный в массивные, сверкающие, черные, как агат, латы рыцарь огромного роста с неясным гербом. Его иссиня-черный жеребец встал на дыбы. Арена, казалось, тоже сузилась. По знаку герольда с опущенным забралом воздух огласился звуками фанфар, затем он объявил:
— Монсеньор Конрад Монферратский принимает бой насмерть.
Оруженосцы вновь надели на Жильбера доспехи.
Это был смерч, ураган. И доспехи обоих рыцарей, отливающие всеми цветами радуги у одного и черные у другого, скрутились спиралью, закружились сияющим вихрем. Прежде чем публика успела перевести дух, у рыцарей сломались копья. Пажи было ринулись к ним, но те уже схватились за мечи. Незнакомец почти не шевелился под точно выверенным, резким натиском со стороны Жильбера, отражая прямые удары едва уловимым движением руки и быстрее молнии отбрасывая, словно пушинку, тяжелый меч соперника.
«Эта тактика, — подумал ошеломленный Дест, — я ее узнаю, это же стиль фехтования Шармиона… Он вышел из моей школы!»
Симпатии публики колебались между Жильбером, чей недостойный поступок все уже забыли, и неподвижным, непоколебимым, как скала, новым рыцарем.
По амфитеатру побежали слухи:
— Это племянник императора Генри… нет, святого папы… да о чем вы говорите, эти дворянчики не умеют обращаться даже с палашом!… Нет, это принц Византии или родственник халифа!
Бертильда и Жасинта были снова увлечены поединком. Придворные дамы вскрикивали, как раненые голубки.
И бой возобновился с новой силой. На этот раз клинки с осторожностью слегка касались друг друга, сейчас соперники уже знали свои силы. Странствующий рыцарь подался вперед, переходя в атаку.
«Высший класс, — подумал Жильбер, приходя в отчаяние. — Один из этих профессиональных завоевателей, превосходный робот, раздавливающий все на своем пути… Но я удивился бы, если бы узнал, почему он преследует меня…»
Дест мог лишь отражать удары своего соперника и инстинктивно положил руку на свое земное оружие.
— Не трогайте бластер! — произнесла волна мысли так отчетливо, что он легко понял ее. — Разве вы не видите, что я стараюсь щадить вас?
— Но вы выбрали бой насмерть!
— Я тогда не узнал вас, вы совершили нелепую оплошность, а сейчас, на глазах у этих анти-землян — страстных любителей игры мускулов, это становится даже забавным. Отбивайте, по-прежнему отбивайте мои удары.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56