Единственное, на что я втайне надеялся, так это на то, что нового убийства сегодня ночью не произойдет. Хотя это далеко не факт. Тьфу-тьфу.
Может быть, убийца уже далеко. А может, затаился где-нибудь поблизости. Если местный – вполне может сейчас сидеть у себя дома. А если не местный? Что тогда? И когда я его поймаю, и поймаю ли? Вспомнить хотя бы Ряховского, который убивал в Москве и Подмосковье в течение более чем десяти лет, пока его не вычислили и не взяли. Десять лет людей губил, мать твою!.. И взяли-то его в общем тоже достаточно случайно..
Но все эти мысли я держал при себе. Наше дело – ловить. И чем быстрее – тем будет лучше. Для всех – в том числе и для меня.
Я прикурил новую сигарету – хрен уже знает какую за сегодняшнюю ночь – и посмотрел на настенные электрические часы. Судя по всему, Поливалов должен быть уже на озере. Я старался не думать о том, что он там обнаружит. Но мысли все равно возвращались к этому – что там?..
И, словно отвечая на мой мысленный вопрос, в эту секунду зазвонил телефон. Я сорвал трубку, одновременно другой рукой выдергивая из запищавшего принтера отпечатанный лист.
– Слушаю.
– Товарищ майор, Поливалов на связи. По третьему каналу, – услышал я в трубке взволнованный баритон Алексея Горлова, сегодняшнего дежурного по ОВД.
Я взял со стола портативную рацию и нажал кнопку.
– Ну, что там у тебя, Саша? – спросил я нарочито спокойно – не мог же я в присутствии Михайлишина гнать волну.
– Все в порядке, Петр Петрович, – ответил бодрый Сашин голос сквозь легкое потрескивание помех. – Москвичи живы-здоровы, все семеро. И еще четверо местных, включая Скокова. Все будь здоров поддатые. Пытались побуянить слегка, но я их успокоил. Устно, естественно. Дочка Шаповалова тоже здесь, вместе с ними. Я ей ничего не сказал про отца. Да и остальным ничего не стал объяснять.
– Правильно, – сказал я.
– Сейчас мы их вместе со всем барахлом грузим в машины. И сразу к нам.
– Добро, – ответил я, чувствуя, как отлегло от сердца. По крайней мере, хоть эти молокососы живы. И на том спасибо. – Вокруг как следует пошукал?
– Конечно, – слегка обиженно ответил Саша. – Вроде ничего подозрительного. Хотя ночью разве как следует все осмотришь, Петр Петрович? Вы ж сами понимаете – лес он и есть лес. Темнотища сплошная.
– Ребят опросил?
– Да как их опросишь, Петр Петрович? Они все, считай, упились до положения риз. Ни черта не соображают. Может, попозже заговорят, когда протрезвеют.
– Ладушки. Давай их сюда побыстрее. Своих на месте не оставляй, не надо. Утром повнимательнее там все посмотрим. Действуй, я тебя жду.
И с этими словами я отключил связь.
Вставил второй лист бланка в принтер и допечатал протокол. И только потом посмотрел на понуро сидящего в стороне Михайлишина.
– Ну, сынок, на этот раз пронесло, – сказал я ему. – Но ты, надеюсь, понимаешь: не было никаких гарантий, что он на них там не наткнулся… И что тогда, сынок, а? Это же гора порезанных ребятишек!
– Да я…
– Я! Я! Вижу, что ты… Давай, зови младшую Бутурлину, – сказал я, вытаскивая отпечатанную вторую страницу протокола из принтера.
Михайлишин выглянул в коридор и покликал свою барышню. Я протянул ей листки:
– Ладушки, Станислава Федоровна. Прочтите, пожалуйста. Если все записано с ваших слов верно, то подпишите.
Она через пятое на десятое прочитала протокол и быстро подписала. Осторожно пододвинула листки по столу ко мне. А все время на меня косилась. Видать, все же крепко я ее напугал. Хотя, конечно, у меня и в мыслях не было ее привлекать – просто мне непременно надо было выудить у нее правду, и я это сделал. Как обычно, впрочем. А то, что таким способом, – ничего страшного. Бог простит. Да и она поумнее будет, надеюсь.
Я посмотрел на нее:
– Пока все. На сегодня вы свободны. Но прошу в ближайшие дни никуда из поселка не отлучаться. Договорились, Станислава Федоровна?
Она молча кивнула и вышла из кабинета.
И как раз в этот момент в открытое окно послышался звук двигателей: во двор въезжали машины. Я подошел к подоконнику и посмотрел вниз. Ребята деловито выгружали из джипов и вели в здание целый взвод любителей ночных посиделок. Не могу сказать, что огневая молодежь очень радовалась внезапной экскурсии к нам в контору – шум и возмущенные вопли пьяных малолеток наверняка уже перебудили жителей всех окрестных домов.
– Пойдем, сынок, успокоим их, – сказал я Михайлишину и пошел из кабинета. – А потом съездим еще разок на участок к Шаповаловым. Пошукаем у них в саду. И вообще. Может, ты чего и пропустил в горячке.
Тот попытался что-то сказать. Но я уже заранее знал – что. И опередил его:
– Не морщись, не морщись – такое с каждым может случиться. Кстати, если его жена пришла в себя, то надо ее непременно допросить. По горячим следам.
Михайлишин упрямо мотнул головой:
– Но по моему мнению, она еще…
– Можешь засунуть свое мнение себе в задницу, старлей! – оборвал я его, открывая дверь. – Второй покойник на твоей земле, сынок. Рыть! Рыть надо. Как экскаватором! Ох, чую, полетят у нас головы! Как пить дать полетят!
Я вышел в коридор и увидел славную семейку Бутурлиных, обступившую несчастное чадо.
Михайлишин догнал меня и протянул забытую в кабинете кепку:
– Вы оставили…
– Она мне без головы не понадобится, – буркнул я, но кепку, конечно, взял.
Глава 29. СТАСЯ
К чертовой матери!
Меня всю просто трясло. И из-за кошмарных событий сегодняшней ночи, и из-за невероятной злобы на мерзкого тупоголового мента. Это меня-то он решил за решетку упечь, дубина деревенская?! Он что – меня, Станиславу Бутурлину, запугать надумал? Может быть, еще и подписку о невыезде хочет взять? Или в его воспаленном микромозгу родилось бредовое предположение, что это я убила бедного дядю Игоря? Ведь судя по всему я была последним человеком, который видел его живым. А что, с этого ментовского придурка вполне станется такое придумать! Я еще вчера днем, когда этот неряшливо одетый пень заявился к деду, все про него поняла. Тупой, невежественный и самонадеянный служака. Ну просто какой-то городовой: "Держать и не пущать!" И этому болвану доверено поймать убийцу? Да он дальше своего носа ничего не видит, какой там убийца! Ему надо не выеживаться, не заниматься самодеятельностью и не хватать ни в чем не повинных граждан, а вызвать из Москвы настоящих профессионалов, коль у самого мозгов в башке не хватает. А Антон? Он ведь даже рта не раскрыл, чтобы меня защитить! Тоже мне, ухажер: все они только на словах храбрые. При начальстве мигом поджал хвост да в кусты. Как последний трус.
Все эти мысли буквально в мгновение ока пронеслись у меня в голове, когда я, злая как собака, выкатилась из кабинета этого ублюдка в пропахший сапожным кремом и дешевым одеколоном коридор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
Может быть, убийца уже далеко. А может, затаился где-нибудь поблизости. Если местный – вполне может сейчас сидеть у себя дома. А если не местный? Что тогда? И когда я его поймаю, и поймаю ли? Вспомнить хотя бы Ряховского, который убивал в Москве и Подмосковье в течение более чем десяти лет, пока его не вычислили и не взяли. Десять лет людей губил, мать твою!.. И взяли-то его в общем тоже достаточно случайно..
Но все эти мысли я держал при себе. Наше дело – ловить. И чем быстрее – тем будет лучше. Для всех – в том числе и для меня.
Я прикурил новую сигарету – хрен уже знает какую за сегодняшнюю ночь – и посмотрел на настенные электрические часы. Судя по всему, Поливалов должен быть уже на озере. Я старался не думать о том, что он там обнаружит. Но мысли все равно возвращались к этому – что там?..
И, словно отвечая на мой мысленный вопрос, в эту секунду зазвонил телефон. Я сорвал трубку, одновременно другой рукой выдергивая из запищавшего принтера отпечатанный лист.
– Слушаю.
– Товарищ майор, Поливалов на связи. По третьему каналу, – услышал я в трубке взволнованный баритон Алексея Горлова, сегодняшнего дежурного по ОВД.
Я взял со стола портативную рацию и нажал кнопку.
– Ну, что там у тебя, Саша? – спросил я нарочито спокойно – не мог же я в присутствии Михайлишина гнать волну.
– Все в порядке, Петр Петрович, – ответил бодрый Сашин голос сквозь легкое потрескивание помех. – Москвичи живы-здоровы, все семеро. И еще четверо местных, включая Скокова. Все будь здоров поддатые. Пытались побуянить слегка, но я их успокоил. Устно, естественно. Дочка Шаповалова тоже здесь, вместе с ними. Я ей ничего не сказал про отца. Да и остальным ничего не стал объяснять.
– Правильно, – сказал я.
– Сейчас мы их вместе со всем барахлом грузим в машины. И сразу к нам.
– Добро, – ответил я, чувствуя, как отлегло от сердца. По крайней мере, хоть эти молокососы живы. И на том спасибо. – Вокруг как следует пошукал?
– Конечно, – слегка обиженно ответил Саша. – Вроде ничего подозрительного. Хотя ночью разве как следует все осмотришь, Петр Петрович? Вы ж сами понимаете – лес он и есть лес. Темнотища сплошная.
– Ребят опросил?
– Да как их опросишь, Петр Петрович? Они все, считай, упились до положения риз. Ни черта не соображают. Может, попозже заговорят, когда протрезвеют.
– Ладушки. Давай их сюда побыстрее. Своих на месте не оставляй, не надо. Утром повнимательнее там все посмотрим. Действуй, я тебя жду.
И с этими словами я отключил связь.
Вставил второй лист бланка в принтер и допечатал протокол. И только потом посмотрел на понуро сидящего в стороне Михайлишина.
– Ну, сынок, на этот раз пронесло, – сказал я ему. – Но ты, надеюсь, понимаешь: не было никаких гарантий, что он на них там не наткнулся… И что тогда, сынок, а? Это же гора порезанных ребятишек!
– Да я…
– Я! Я! Вижу, что ты… Давай, зови младшую Бутурлину, – сказал я, вытаскивая отпечатанную вторую страницу протокола из принтера.
Михайлишин выглянул в коридор и покликал свою барышню. Я протянул ей листки:
– Ладушки, Станислава Федоровна. Прочтите, пожалуйста. Если все записано с ваших слов верно, то подпишите.
Она через пятое на десятое прочитала протокол и быстро подписала. Осторожно пододвинула листки по столу ко мне. А все время на меня косилась. Видать, все же крепко я ее напугал. Хотя, конечно, у меня и в мыслях не было ее привлекать – просто мне непременно надо было выудить у нее правду, и я это сделал. Как обычно, впрочем. А то, что таким способом, – ничего страшного. Бог простит. Да и она поумнее будет, надеюсь.
Я посмотрел на нее:
– Пока все. На сегодня вы свободны. Но прошу в ближайшие дни никуда из поселка не отлучаться. Договорились, Станислава Федоровна?
Она молча кивнула и вышла из кабинета.
И как раз в этот момент в открытое окно послышался звук двигателей: во двор въезжали машины. Я подошел к подоконнику и посмотрел вниз. Ребята деловито выгружали из джипов и вели в здание целый взвод любителей ночных посиделок. Не могу сказать, что огневая молодежь очень радовалась внезапной экскурсии к нам в контору – шум и возмущенные вопли пьяных малолеток наверняка уже перебудили жителей всех окрестных домов.
– Пойдем, сынок, успокоим их, – сказал я Михайлишину и пошел из кабинета. – А потом съездим еще разок на участок к Шаповаловым. Пошукаем у них в саду. И вообще. Может, ты чего и пропустил в горячке.
Тот попытался что-то сказать. Но я уже заранее знал – что. И опередил его:
– Не морщись, не морщись – такое с каждым может случиться. Кстати, если его жена пришла в себя, то надо ее непременно допросить. По горячим следам.
Михайлишин упрямо мотнул головой:
– Но по моему мнению, она еще…
– Можешь засунуть свое мнение себе в задницу, старлей! – оборвал я его, открывая дверь. – Второй покойник на твоей земле, сынок. Рыть! Рыть надо. Как экскаватором! Ох, чую, полетят у нас головы! Как пить дать полетят!
Я вышел в коридор и увидел славную семейку Бутурлиных, обступившую несчастное чадо.
Михайлишин догнал меня и протянул забытую в кабинете кепку:
– Вы оставили…
– Она мне без головы не понадобится, – буркнул я, но кепку, конечно, взял.
Глава 29. СТАСЯ
К чертовой матери!
Меня всю просто трясло. И из-за кошмарных событий сегодняшней ночи, и из-за невероятной злобы на мерзкого тупоголового мента. Это меня-то он решил за решетку упечь, дубина деревенская?! Он что – меня, Станиславу Бутурлину, запугать надумал? Может быть, еще и подписку о невыезде хочет взять? Или в его воспаленном микромозгу родилось бредовое предположение, что это я убила бедного дядю Игоря? Ведь судя по всему я была последним человеком, который видел его живым. А что, с этого ментовского придурка вполне станется такое придумать! Я еще вчера днем, когда этот неряшливо одетый пень заявился к деду, все про него поняла. Тупой, невежественный и самонадеянный служака. Ну просто какой-то городовой: "Держать и не пущать!" И этому болвану доверено поймать убийцу? Да он дальше своего носа ничего не видит, какой там убийца! Ему надо не выеживаться, не заниматься самодеятельностью и не хватать ни в чем не повинных граждан, а вызвать из Москвы настоящих профессионалов, коль у самого мозгов в башке не хватает. А Антон? Он ведь даже рта не раскрыл, чтобы меня защитить! Тоже мне, ухажер: все они только на словах храбрые. При начальстве мигом поджал хвост да в кусты. Как последний трус.
Все эти мысли буквально в мгновение ока пронеслись у меня в голове, когда я, злая как собака, выкатилась из кабинета этого ублюдка в пропахший сапожным кремом и дешевым одеколоном коридор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117