Ей так хотелось завязать дружеские отношения, а тут...
– Как тесно ваш бизнес связан с рэкетом? – начала свое интервью Джейн Плейн.
– Что за глупый вопрос! – в смятении воскликнула захваченная врасплох Донна. И куда запропастился этот придурок Лингвини? Сейчас его совет мог бы ей пригодиться.
– Это тот самый вопрос, который очень волнует моего редактора, – возразила журналистка, – не говоря уже о миллионах читателей.
– Если не говорить о миллионах читателей, то можно и без работы остаться, милочка, – саркастически заметила она. – Я расскажу свою историю, и уверена, что читатели будут от нее в восторге. Только для этого нужно вести себя прилично и, для начала не оскорблять хозяев в их собственном доме.
Если между ними будет стычка, то она должна проходить по моим правилам, рассудила Донна. Она уже чувствовала сильную неприязнь к этой настырной девице, и только важность задуманного плана удерживала ее от того, чтобы выставить эту нахалку вон.
– А теперь, – вежливо предложила Донна, – не хотите ли взглянуть на мой сад? Мой покойный муж им очень гордился.
– Конечно, – неожиданно согласилась Джейн Плейн. Я с удовольствием выйду на свежий воздух.
Она почувствовала, что лобовая атака успеха не имела, и решила временно дать задний ход. Донна взяла ее под руку и повела на улицу, увешанный своими камерами Николс поплелся за ними.
Бриллианты Донны всеми гранями засверкали под лучами солнца и едва не ослепили Джейн. Их блеск напомнил ей великолепие Лас-Вегаса.
– Вот эта прелесть, – радостно воскликнула хозяйка дома, обведя широким жестом розы и цветущий кустарник, – разве она не наводит на мысли о рае небесном?
– Не знаю, – заметила Джейн. – Мне еще ни разу не приходилось там бывать.
– Ну и что, – парировала Донна, – я даже в Лас-Вегасе ни разу не была.
– Неужели? – удивилась Джейн. Неужели эта старая сучка может читать мысли?
– Но моим друзьям приходилось, – продолжала Донна, – и они сравнивали его с земным раем. Но я даже не могу себе представить, что где-то может быть лучше, чем в моем саду.
Этот город может показаться раем только тем, кто его контролирует, мрачно подумала журналистка.
– Но мои знакомые супруги Гольдштайн, со мной не согласны, – продолжала предаваться воспоминаниям Донна.
Джейн пришла в полное замешательство. Эта мадам оказалась довольно крепким орешком. Ну что же, постараюсь с ней подружиться как эти Гольдштайны. Может быть это к чему-нибудь и приведет.
– Должна заметить, что у вас просто великолепная диадема, – польстила она Донне. – Можно полюбопытствовать, где вы ее купили? – вырвалось у журналистки, но она тут же пожалела о неуместности своего вопроса: скорее всего она была просто украдена.
– Конечно, моя дорогая, – просияла Донна Белла. – Можете спрашивать меня о чем угодно.
Джейн не стала комментировать ее заявление и незаметно улыбнулась своим мыслям.
– Я купила ее в одном из самых лучших магазинов. Он расположен на пересечении Пятой Авеню с Пятьдесят седьмой улицей, его трудно не заметить. Все мои украшения приобретены в этом ювелирном магазине.
Как бы не так, подумала журналистка. Да на тебе украшений на целый "Роллс-Ройс", и это только для прогулки по дому!
– Если тебе захочется что-нибудь там купить, – Донна перешла на "ты" и доверительно похлопала свою спутницу по руке, – просто дай мне знать, и мы отправимся туда вместе. Я уверена, что к моей подруге они будут особенно внимательны.
Ну вот, меня уже подкупают, пронеслось в голове у Джейн, которая уже давно потеряла инициативу. Вся игра шла по правилам, предложенным радушной хозяйкой этого дома. Журналистка оказалась перед дилеммой: или взять верх в этой незримой борьбе, или оставить последние надежды сделать из этого интервью приличный репортаж.
– Спасибо за предложение, – поблагодарила она Донну. – Но мне хотелось бы вернуться к теме нашего интервью. Несколько слов о себе, пожалуйста.
На лице Донны снова засияла радостная улыбка.
– Ну, что можно сказать. Я простая домохозяйка из Нью-Джерси. Это ни для кого не секрет. Ничего особенно примечательного в моей жизни не происходило, кроме смерти моего мужа, и как-то раз я даже попала под арест.
Джейн Плейн была шокирована этим заявлением.
– Неужели смерть мужа можно назвать примечательным событием? – удивилась она.
– Конечно, – простодушно призналась Донна. – Понимаешь, не так уж часто мужчины в его возрасте болеют ветрянкой. У него была куча друзей и родственников, и весь дом все это время гудел как растревоженный улей. Сплошные волнения и суета.
Она либо законченная дура, либо одна из самых умных женщин, которых мне доводилось встречать, подумала журналистка.
– И то, и другое, – печально улыбнулась Донна.
– Что? – вздрогнула пораженная Джейн. У нее было такое чувство, словно ее собеседница могла читать по глазам.
– Я хотела сказать, что всего было поровну: и волнений, и суеты, – пояснила недоумевающая Донна Белла. Ей было не понятно, что так испугало ее спутницу. – Может быть Вин сделает несколько фотографий? – предложила она.
– Это будет неплохо, – согласилась Джейн, хотя ей меньше всего хотелось думать о фотографиях. Все попытки выудить из хозяйки хоть какую-нибудь информацию ни к чему не привели. С таким же успехом можно пытаться есть спагетти палочками для риса.
Пока фотограф разбирался со своим оборудованием, а Донна задумалась, какая поза будет выглядеть эффектнее, Джейн решила застать ее врасплох.
– А чем занимался ваш покойный супруг? – небрежно спросила она.
– О, – оживилась Донна, – в основном садоводством.
– Но как же так, – выдавила из себя вымученную улыбку Джейн, – он вряд ли мог стать обладателем всего этого, занимаясь только садоводством.
– Ну конечно же, дорогу делали наемные рабочие, – призналась Донна Белла. – Ему на нее просто не хватало времени.
– Я хотела спросить, чем он зарабатывал на жизнь? – продолжала упорствовать журналистка.
– А-а, ты хочешь знать, чем он занимался вне дома? – рассмеялась Донна. – Наши мужчины никогда не говорят с женами о делах.
– Наши мужчины? – недоуменно повторила Джейн.
– Сицилийцы, – с улыбкой пояснила она. – Эти традиции у них просто в крови. Они никогда не говорят с женами о работе. Наше дело сновать из кухни в спальню и обратно. А на старой родине дела обстоят еще хуже.
– Где?
– Так они называют Сицилию. Там считается, что жена должна быть босой и беременной, только тогда она не собьется с пути истинного. По-крайней мере здесь нам не приходится каждый год рожать.
– Как же это у вас получается?
Донна игриво погрозила журналистке пальчиком с бриллиантовым перстнем и рассмеялась.
– Это не стоит печатать в вашем журнале. Но раз уж тебе интересно, то не буду скрывать, – Донна поманила ее пальцем и стала шептать на ухо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
– Как тесно ваш бизнес связан с рэкетом? – начала свое интервью Джейн Плейн.
– Что за глупый вопрос! – в смятении воскликнула захваченная врасплох Донна. И куда запропастился этот придурок Лингвини? Сейчас его совет мог бы ей пригодиться.
– Это тот самый вопрос, который очень волнует моего редактора, – возразила журналистка, – не говоря уже о миллионах читателей.
– Если не говорить о миллионах читателей, то можно и без работы остаться, милочка, – саркастически заметила она. – Я расскажу свою историю, и уверена, что читатели будут от нее в восторге. Только для этого нужно вести себя прилично и, для начала не оскорблять хозяев в их собственном доме.
Если между ними будет стычка, то она должна проходить по моим правилам, рассудила Донна. Она уже чувствовала сильную неприязнь к этой настырной девице, и только важность задуманного плана удерживала ее от того, чтобы выставить эту нахалку вон.
– А теперь, – вежливо предложила Донна, – не хотите ли взглянуть на мой сад? Мой покойный муж им очень гордился.
– Конечно, – неожиданно согласилась Джейн Плейн. Я с удовольствием выйду на свежий воздух.
Она почувствовала, что лобовая атака успеха не имела, и решила временно дать задний ход. Донна взяла ее под руку и повела на улицу, увешанный своими камерами Николс поплелся за ними.
Бриллианты Донны всеми гранями засверкали под лучами солнца и едва не ослепили Джейн. Их блеск напомнил ей великолепие Лас-Вегаса.
– Вот эта прелесть, – радостно воскликнула хозяйка дома, обведя широким жестом розы и цветущий кустарник, – разве она не наводит на мысли о рае небесном?
– Не знаю, – заметила Джейн. – Мне еще ни разу не приходилось там бывать.
– Ну и что, – парировала Донна, – я даже в Лас-Вегасе ни разу не была.
– Неужели? – удивилась Джейн. Неужели эта старая сучка может читать мысли?
– Но моим друзьям приходилось, – продолжала Донна, – и они сравнивали его с земным раем. Но я даже не могу себе представить, что где-то может быть лучше, чем в моем саду.
Этот город может показаться раем только тем, кто его контролирует, мрачно подумала журналистка.
– Но мои знакомые супруги Гольдштайн, со мной не согласны, – продолжала предаваться воспоминаниям Донна.
Джейн пришла в полное замешательство. Эта мадам оказалась довольно крепким орешком. Ну что же, постараюсь с ней подружиться как эти Гольдштайны. Может быть это к чему-нибудь и приведет.
– Должна заметить, что у вас просто великолепная диадема, – польстила она Донне. – Можно полюбопытствовать, где вы ее купили? – вырвалось у журналистки, но она тут же пожалела о неуместности своего вопроса: скорее всего она была просто украдена.
– Конечно, моя дорогая, – просияла Донна Белла. – Можете спрашивать меня о чем угодно.
Джейн не стала комментировать ее заявление и незаметно улыбнулась своим мыслям.
– Я купила ее в одном из самых лучших магазинов. Он расположен на пересечении Пятой Авеню с Пятьдесят седьмой улицей, его трудно не заметить. Все мои украшения приобретены в этом ювелирном магазине.
Как бы не так, подумала журналистка. Да на тебе украшений на целый "Роллс-Ройс", и это только для прогулки по дому!
– Если тебе захочется что-нибудь там купить, – Донна перешла на "ты" и доверительно похлопала свою спутницу по руке, – просто дай мне знать, и мы отправимся туда вместе. Я уверена, что к моей подруге они будут особенно внимательны.
Ну вот, меня уже подкупают, пронеслось в голове у Джейн, которая уже давно потеряла инициативу. Вся игра шла по правилам, предложенным радушной хозяйкой этого дома. Журналистка оказалась перед дилеммой: или взять верх в этой незримой борьбе, или оставить последние надежды сделать из этого интервью приличный репортаж.
– Спасибо за предложение, – поблагодарила она Донну. – Но мне хотелось бы вернуться к теме нашего интервью. Несколько слов о себе, пожалуйста.
На лице Донны снова засияла радостная улыбка.
– Ну, что можно сказать. Я простая домохозяйка из Нью-Джерси. Это ни для кого не секрет. Ничего особенно примечательного в моей жизни не происходило, кроме смерти моего мужа, и как-то раз я даже попала под арест.
Джейн Плейн была шокирована этим заявлением.
– Неужели смерть мужа можно назвать примечательным событием? – удивилась она.
– Конечно, – простодушно призналась Донна. – Понимаешь, не так уж часто мужчины в его возрасте болеют ветрянкой. У него была куча друзей и родственников, и весь дом все это время гудел как растревоженный улей. Сплошные волнения и суета.
Она либо законченная дура, либо одна из самых умных женщин, которых мне доводилось встречать, подумала журналистка.
– И то, и другое, – печально улыбнулась Донна.
– Что? – вздрогнула пораженная Джейн. У нее было такое чувство, словно ее собеседница могла читать по глазам.
– Я хотела сказать, что всего было поровну: и волнений, и суеты, – пояснила недоумевающая Донна Белла. Ей было не понятно, что так испугало ее спутницу. – Может быть Вин сделает несколько фотографий? – предложила она.
– Это будет неплохо, – согласилась Джейн, хотя ей меньше всего хотелось думать о фотографиях. Все попытки выудить из хозяйки хоть какую-нибудь информацию ни к чему не привели. С таким же успехом можно пытаться есть спагетти палочками для риса.
Пока фотограф разбирался со своим оборудованием, а Донна задумалась, какая поза будет выглядеть эффектнее, Джейн решила застать ее врасплох.
– А чем занимался ваш покойный супруг? – небрежно спросила она.
– О, – оживилась Донна, – в основном садоводством.
– Но как же так, – выдавила из себя вымученную улыбку Джейн, – он вряд ли мог стать обладателем всего этого, занимаясь только садоводством.
– Ну конечно же, дорогу делали наемные рабочие, – призналась Донна Белла. – Ему на нее просто не хватало времени.
– Я хотела спросить, чем он зарабатывал на жизнь? – продолжала упорствовать журналистка.
– А-а, ты хочешь знать, чем он занимался вне дома? – рассмеялась Донна. – Наши мужчины никогда не говорят с женами о делах.
– Наши мужчины? – недоуменно повторила Джейн.
– Сицилийцы, – с улыбкой пояснила она. – Эти традиции у них просто в крови. Они никогда не говорят с женами о работе. Наше дело сновать из кухни в спальню и обратно. А на старой родине дела обстоят еще хуже.
– Где?
– Так они называют Сицилию. Там считается, что жена должна быть босой и беременной, только тогда она не собьется с пути истинного. По-крайней мере здесь нам не приходится каждый год рожать.
– Как же это у вас получается?
Донна игриво погрозила журналистке пальчиком с бриллиантовым перстнем и рассмеялась.
– Это не стоит печатать в вашем журнале. Но раз уж тебе интересно, то не буду скрывать, – Донна поманила ее пальцем и стала шептать на ухо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44