И он же донес в отдел Внутренних Расследований.
Джо затошнило. Он встал с кровати и поплелся в ванную. Там он минут десять простоял коленками на холодном плиточном полу у унитаза — было бы куда легче, если бы его вырвало, — но ничего не произошло. К горлу по-прежнему подкатывала дурнота, но он пошел и лег.
Может, стоит позвонить Сэму и дать ему возможность рассказать свою версию всей этой дикой истории? Нет, ничего хорошего из этого не выйдет. Сэм просто испугается, что Джо задумает ему мстить. Стоит ли теперь возвращаться в Чикаго, доказывать, что во всем виноват не он, а Сэм? Джо подумал о жене бывшего напарника и его рыжеволосых детках. Разве он может отправить папочку в тюрьму?
И вообще, разве он сможет что-то доказать, даже если захочет? Без Лили никак. Теперь, когда Вентури убит, Лили стала единственным доказательством.
Он сел на постели, включил свет, набрал по памяти номер ее мобильного. Раздалось четыре гудка, и чужой механический голос попросил его оставить сообщение.
— Привет, э-э, это Джо Райли. Нам надо бы еще раз поговорить. Надеюсь, ты еще не уехала из города. Э-э, пока.
Он положил трубку и сказал про себя: «М-да, отличная работа, кретин».
1лава 53
Дэлберт ехал на дырявом как сито лимузине по длинной проселочной дороге. Было утро понедельника, солнце как ножом резало глаза. Он опустил защитный козырек, но тот был слишком коротким, и толку от него никакого не было. Просто ужас. А ему так больно щуриться.
Обезболивающие таблетки, благодаря которым он проспал всю прошлую ночь, уже не действовали, и его просто изводила тупая непрекращающаяся боль, похожая на зубную, в разбитом носу и раздробленных скулах. Он бы сейчас с удовольствием принял еще одну дозу кодеина, но боялся — решил подождать, пока все это не закончится.
Лимузин подпрыгнул на кочке и продолжил неуклюже ползти в направлении стоявшего вдалеке одинокого дома. Муки, сидевший на пассажирском месте, жалобно застонал. Дэлберт знал, что его приятель не чувствует сейчас ничего, кроме боли, но ему он тоже не дал обезболивающих. Муки должен был сохранять, так сказать, полную боеготовность — как-никак они ехали встречаться с братьями Вер-нонами.
Толку от Муки, конечно, будет немного. На одной руке голубая надувная шина, другая в гипсе по плечо, да еще от нее идет металлический штырь, присоединенный к скобе, надетой Муки на ребра. Рукава рубашки и куртки в больнице срезали, так что теперь он был полуголый. Каждый раз, когда машина в очередной раз подпрыгивала, бедолага морщился от боли.
— Ты как там, Мук?
— Думаю о работе. Теперь меня точно уволят. И вообще я водить не могу. А лимузин — ты только посмотри на него — весь в дырках. Шеф разозлится.
За ними поднимался столб пыли, она влетала в разбитые окна, оседала в салоне машины.
— Не волнуйся об этом, Муки. С лимузином мы скоро разберемся. Отгоним его в пустыню да и подожжем. Пусть потом придурки из страховой компании голову ломают, как там и что.
Муки застонал.
— Все будет хорошо. Может, прямо здесь и сожжем, если удастся раздобыть колеса, чтобы до города добраться.
Дэлберт огляделся по сторонам: голая равнина, ни деревца вокруг. И посреди этой пустоши торчит, мать его, один-единственный дом, а вдоль дороги к дому выстроились столбы линии электропередачи. Небось целое состояние отдали, чтобы ток в такую глухомань провести. Правда, судя по тому, что он слышал об этих Вернонах, денег у них куры не клюют. Могут позволить себе любое чудачество.
Они подъехали к дому. На крыльце уже ждал пожилой ковбой. На нем был деловой костюм с галстуком-шнурком и ковбойская шляпа. Пол-лица занимали огромные густые усы. Из-под кустистых бровей сверкали стекла очков.
— Вы только посмотрите, — пробормотал Дэлберт себе под нос, — прямо классический ковбой, мать его.
Он открыл дверь со своей стороны, вылез, а Муки предоставил выбираться самому. Дэлберт протянул вперед руку и шагнул к старику, улыбаясь, несмотря на боль, и притворяясь, что не знает, как он похож на героя фильма ужасов в полном гриме.
— Вы, должно быть, мистер Вернон.
— Хай.
— Хай-хай, рад вас видеть. Меня зовут Дэлберт Нэш. Вы нам звонили.
— У нас к вам одно дело. Проходите на кухню.
Но сам хозяин пошел в сторону, противоположную дому. Дэлберт последовал за ним, не совсем понимая, куда они направляются. Старик обошел вокруг лимузина, обозревая дырки по всему корпусу.
— Машина у вас, ребята, какая здоровая! Мне вот тоже всегда нравились большие, тяжелые автомобили. Сам я «линкольн» вожу, только не дурацкую новую модель. Старую. Большую.
Он поднял голову и посмотрел Дэлберту прямо в глаза:
— Какая жалось, что вашу красавицу использовали в качестве мишени.
Дэлберту становилось все труднее удерживать на своем лице улыбку.
— Мы тут вчера в небольшую перестрелку угодили. Муки вон в плечо ранили, кость раздробили.
— Да и тебе, похоже, изрядно досталось.
— У меня нос сломан и скула. Доктор велел ходить в этой маске.
— А что это ты так хрипишь, сынок?
Дэлберт откашлялся, прочистил горло.
— Просто рановато еще, мистер Вернон. Кофе не успел попить.
— Ну тогда пошли. У нас на плите вроде есть немного.
И он направился через пыльный двор к боковому входу в кирпичный дом. Дэлберт шел за ним, а Муки плелся где-то позади — чистый Франкенштейн.
На кухне за изрезанным дубовым столом сидел еще один старикан — точь-в-точь как первый, только без очков. Рядышком с кружкой лежал «Кольт».
— Заходите, ребятки, — воскликнул он. — Я Норм Вернон. А мой братец, Хай, вам, я так понял, уже представился.
"Братец Хай?! Так Хай — это имя?"
Норм пожал Дэлберту руку, не вставая из-за стола. Муки пожать было нечего. Он просто приветственно махнул рукой с голубой шиной. Дэлберт сел к столу, а Муки остался стоять у двери.
— Вы уж не обижайтесь, — сказал Норм, — но выглядите вы паршиво, хоть сейчас в больницу клади.
— У нас просто черная полоса в жизни была, — проговорил Дэлберт.
Хай поставил на стол перед Дэлбертом чашку какого-то маслянистого на вид кофе, затем притянул к себе стул и оседлал его, упершись локтями о спинку. Никто ни словом не обмолвился о лежавшем на столе пистолете. Дэлберт обратил внимание, что Норм ни разу не отвел руку слишком далеко от него.
— Насколько нам известно, — начал Хай, — эта ваша черная полоса началась тогда, когда вы повстречали некого Джо Райли.
Дэлберт кивнул:
— Быстро в наших краях слухи распространяются.
— У нас много друзей в городе. Они нам позванивают. Только так и можно контролировать все дела, живя вдали от города, как мы.
Дэлберта так и подмывало спросить, какого черта их занесло в такую даль, в пустыню, когда вся жизнь бурлит километрах в пятидесяти отсюда, но он промолчал. Верноны сами его пригласили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Джо затошнило. Он встал с кровати и поплелся в ванную. Там он минут десять простоял коленками на холодном плиточном полу у унитаза — было бы куда легче, если бы его вырвало, — но ничего не произошло. К горлу по-прежнему подкатывала дурнота, но он пошел и лег.
Может, стоит позвонить Сэму и дать ему возможность рассказать свою версию всей этой дикой истории? Нет, ничего хорошего из этого не выйдет. Сэм просто испугается, что Джо задумает ему мстить. Стоит ли теперь возвращаться в Чикаго, доказывать, что во всем виноват не он, а Сэм? Джо подумал о жене бывшего напарника и его рыжеволосых детках. Разве он может отправить папочку в тюрьму?
И вообще, разве он сможет что-то доказать, даже если захочет? Без Лили никак. Теперь, когда Вентури убит, Лили стала единственным доказательством.
Он сел на постели, включил свет, набрал по памяти номер ее мобильного. Раздалось четыре гудка, и чужой механический голос попросил его оставить сообщение.
— Привет, э-э, это Джо Райли. Нам надо бы еще раз поговорить. Надеюсь, ты еще не уехала из города. Э-э, пока.
Он положил трубку и сказал про себя: «М-да, отличная работа, кретин».
1лава 53
Дэлберт ехал на дырявом как сито лимузине по длинной проселочной дороге. Было утро понедельника, солнце как ножом резало глаза. Он опустил защитный козырек, но тот был слишком коротким, и толку от него никакого не было. Просто ужас. А ему так больно щуриться.
Обезболивающие таблетки, благодаря которым он проспал всю прошлую ночь, уже не действовали, и его просто изводила тупая непрекращающаяся боль, похожая на зубную, в разбитом носу и раздробленных скулах. Он бы сейчас с удовольствием принял еще одну дозу кодеина, но боялся — решил подождать, пока все это не закончится.
Лимузин подпрыгнул на кочке и продолжил неуклюже ползти в направлении стоявшего вдалеке одинокого дома. Муки, сидевший на пассажирском месте, жалобно застонал. Дэлберт знал, что его приятель не чувствует сейчас ничего, кроме боли, но ему он тоже не дал обезболивающих. Муки должен был сохранять, так сказать, полную боеготовность — как-никак они ехали встречаться с братьями Вер-нонами.
Толку от Муки, конечно, будет немного. На одной руке голубая надувная шина, другая в гипсе по плечо, да еще от нее идет металлический штырь, присоединенный к скобе, надетой Муки на ребра. Рукава рубашки и куртки в больнице срезали, так что теперь он был полуголый. Каждый раз, когда машина в очередной раз подпрыгивала, бедолага морщился от боли.
— Ты как там, Мук?
— Думаю о работе. Теперь меня точно уволят. И вообще я водить не могу. А лимузин — ты только посмотри на него — весь в дырках. Шеф разозлится.
За ними поднимался столб пыли, она влетала в разбитые окна, оседала в салоне машины.
— Не волнуйся об этом, Муки. С лимузином мы скоро разберемся. Отгоним его в пустыню да и подожжем. Пусть потом придурки из страховой компании голову ломают, как там и что.
Муки застонал.
— Все будет хорошо. Может, прямо здесь и сожжем, если удастся раздобыть колеса, чтобы до города добраться.
Дэлберт огляделся по сторонам: голая равнина, ни деревца вокруг. И посреди этой пустоши торчит, мать его, один-единственный дом, а вдоль дороги к дому выстроились столбы линии электропередачи. Небось целое состояние отдали, чтобы ток в такую глухомань провести. Правда, судя по тому, что он слышал об этих Вернонах, денег у них куры не клюют. Могут позволить себе любое чудачество.
Они подъехали к дому. На крыльце уже ждал пожилой ковбой. На нем был деловой костюм с галстуком-шнурком и ковбойская шляпа. Пол-лица занимали огромные густые усы. Из-под кустистых бровей сверкали стекла очков.
— Вы только посмотрите, — пробормотал Дэлберт себе под нос, — прямо классический ковбой, мать его.
Он открыл дверь со своей стороны, вылез, а Муки предоставил выбираться самому. Дэлберт протянул вперед руку и шагнул к старику, улыбаясь, несмотря на боль, и притворяясь, что не знает, как он похож на героя фильма ужасов в полном гриме.
— Вы, должно быть, мистер Вернон.
— Хай.
— Хай-хай, рад вас видеть. Меня зовут Дэлберт Нэш. Вы нам звонили.
— У нас к вам одно дело. Проходите на кухню.
Но сам хозяин пошел в сторону, противоположную дому. Дэлберт последовал за ним, не совсем понимая, куда они направляются. Старик обошел вокруг лимузина, обозревая дырки по всему корпусу.
— Машина у вас, ребята, какая здоровая! Мне вот тоже всегда нравились большие, тяжелые автомобили. Сам я «линкольн» вожу, только не дурацкую новую модель. Старую. Большую.
Он поднял голову и посмотрел Дэлберту прямо в глаза:
— Какая жалось, что вашу красавицу использовали в качестве мишени.
Дэлберту становилось все труднее удерживать на своем лице улыбку.
— Мы тут вчера в небольшую перестрелку угодили. Муки вон в плечо ранили, кость раздробили.
— Да и тебе, похоже, изрядно досталось.
— У меня нос сломан и скула. Доктор велел ходить в этой маске.
— А что это ты так хрипишь, сынок?
Дэлберт откашлялся, прочистил горло.
— Просто рановато еще, мистер Вернон. Кофе не успел попить.
— Ну тогда пошли. У нас на плите вроде есть немного.
И он направился через пыльный двор к боковому входу в кирпичный дом. Дэлберт шел за ним, а Муки плелся где-то позади — чистый Франкенштейн.
На кухне за изрезанным дубовым столом сидел еще один старикан — точь-в-точь как первый, только без очков. Рядышком с кружкой лежал «Кольт».
— Заходите, ребятки, — воскликнул он. — Я Норм Вернон. А мой братец, Хай, вам, я так понял, уже представился.
"Братец Хай?! Так Хай — это имя?"
Норм пожал Дэлберту руку, не вставая из-за стола. Муки пожать было нечего. Он просто приветственно махнул рукой с голубой шиной. Дэлберт сел к столу, а Муки остался стоять у двери.
— Вы уж не обижайтесь, — сказал Норм, — но выглядите вы паршиво, хоть сейчас в больницу клади.
— У нас просто черная полоса в жизни была, — проговорил Дэлберт.
Хай поставил на стол перед Дэлбертом чашку какого-то маслянистого на вид кофе, затем притянул к себе стул и оседлал его, упершись локтями о спинку. Никто ни словом не обмолвился о лежавшем на столе пистолете. Дэлберт обратил внимание, что Норм ни разу не отвел руку слишком далеко от него.
— Насколько нам известно, — начал Хай, — эта ваша черная полоса началась тогда, когда вы повстречали некого Джо Райли.
Дэлберт кивнул:
— Быстро в наших краях слухи распространяются.
— У нас много друзей в городе. Они нам позванивают. Только так и можно контролировать все дела, живя вдали от города, как мы.
Дэлберта так и подмывало спросить, какого черта их занесло в такую даль, в пустыню, когда вся жизнь бурлит километрах в пятидесяти отсюда, но он промолчал. Верноны сами его пригласили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66