Сквозь узкую щель бинтов, оставленную для глаз, была видна похожая на цаплю конструкция с капельницей.
— Что со мной? — с французским прононсом произнес коммунальный дебошир, пытаясь вспомнить цепь событий, приведших его на казенную панцирную койку.
— Ну вот и хорошо, потерпевший, — сказал небритый мужик. — Я дежурный следователь РУВД, сейчас быстренько снимем показания, и я вас оставлю…
Капитан Суслин принял свою милицейскую вахту после организованной накануне такими же бесперспективными в профессиональном плане сослуживцами обильной пьянки по случаю получения давно задержанной зарплаты, поэтому видок у него был помятый и, естественно, работать не хотелось.
Вызов из больницы по поводу нанесения гражданину Лифтеру телесных повреждений с применением консервной открывашки пришел весьма некстати. Под вечер, после ухода начальства, отслаивающиеся друг от друга душа и тело его мечтали опохмелиться, чтобы слиться в потерянном от безмерного употребления дешевой водки желаемом единении. Уже приступившие к продолжению банкета опера посмотрели на страдающего следователя таким уничтожающим взглядом, что Витюша, не говоря ни слова и только глубоко вдохнув, самолично поперся регистрировать не ко времени случившуюся консервную поножовщину…
— Так что же произошло? — задал вопрос нетерпеливый Суслин, стремящийся скорее закончить необходимую официальную процедуру, чтобы добраться наконец до вожделенного граненого стакана и соленого огурчика.
— На меня напали бандиты, — промычал изуродованный об косяк Чернявенький. Он уже все вспомнил и находился в состоянии неподдельного ужаса, считая, что бантики непременно с минуты на минуту придут в больницу его добивать. — Я прошу поставить в палату вооруженную охрану, иначе меня сегодня же застрелят, — добавил он, все так же гнусавя.
— Вы знаете нападавших? — чувствуя, что допрос затянется, спросил раздраженный следак.
— Да. Это был Ящер и с ним его гангстеры, — заявил терпила и еще раз попросил непременно организовать охрану.
— За что же вас преследуют? — не поверив, что известный авторитет самолично гоняется за каким-то невзрачным еврейчиком, но уже заинтересовавшись, спросил капитан.
«Если это правда, — подумал он, — то преступление легко раскрывается, а благодаря широкой популярности предполагаемого фигуранта, имеется шикарный шанс сделать на столь громком имени и свою карьеру».
Мечта о водке моментально сменилась мечтой засадить Ящера, гениально провести расследование, довести дело до суда и под бременем пиаровской славы добиться наконец желаемого перехода на работу в налоговую полицию с повышением в звании.
От очевидной перспективы душа и тело неопохмелившегося Витеньки незамедлительно воссоединились, и даже появилось ощущение, что за спиной расправляются крылья, до сих пор отсутствующие в бестолковой серо-будничной жизни ничем не примечательного районного следователя.
Однако ответ на вопрос затягивался, и окрыленный Суслин вновь повторил, уже с почтением к столь сладкому потерпевшему, вежливо произнеся:
— Господин Лифтер! Так за что же вас преследуют?
Отбитые об косяк мозги Чернявчика лихорадочно искали причины, по которым непризнанный гений фармазонства подвергнулся столь настойчивому интересу мафии. Не мог же прохиндей сообщить, что он вовсе не Лифтер, а скрывающийся от обворованных убэповских майоров карманный уже условно осужденный воришка по фамилии Чернявенький, в свое время беспонтово посадивший под следствие известных в городе бандитов и поэтому от них и ныкающийся, пытаясь избежать неизбежной в таких случаях суровой расплаты.
Любопытно, что бы на его месте ответил на поставленный вопрос читатель, но наш загнанный в угол герой после паузы ляпнул следующее:
— Мне пытаются отомстить за то, что я прилюдно влепил Ящеру пощечину и плюнул ему в рожу, после того как он грязно нахамил моей любимой жене Саре…
39
…Выйдя из «М» заведения и оправив блистательный смокинг, карманы которого оттопыривали агитки с собственным изображением, зверски четвертованные туалетным работником, кандидат в депутаты направил стопы к уже нервно гудящему актовому залу заводоуправления, заполненному избирателями. У входа на сцену о чем-то спорили музыканты группы «Нога в шкафу».
Мысленно повторяя тезисы своего предвыборного спича, Костров неожиданно остановился рядом с восходящими звездами российской эстрады, нанятыми для поддержки мероприятия и обеспечения аншлага.
— Пацаны, а «нога» мужская или женская? — шутливо спросил он.
Лабухи недоуменно посмотрели на потенциального депутата.
— Она голая или в колготках? — продолжил допытываться Макарыч.
— А-а-а! Вы о названии, — догадался один с серьгой в ухе. — Это случайно, просто словосочетание понравилось.
— Значит, никакой смысловой идеи нет? — разочарованно произнес любопытствующий.
— Раньше мы были «Грёзами», — пустился в объяснения окольцованный, — ну а потом договорились работать на дискотеке в одном из клубов. Приезжаем, а там афиша «Сегодня в танцевальной программе участвует ансамбль „Невская струя"». Мы говорим директору, что у нас есть название, мы «Грёзы». А он: «Да хоть „Нога в шкафу», у меня вы будете „Невская струя"». «Струей» мы не стали, а «Нога» — в этом что-то есть, с ней нас и раскрутили.
«За какую-то безыдейную ногу, не установленной половой принадлежности, за каким-то чертом отдельно от туловища запертую в непонятно каком шкафу — три тонны баксов наличными?! Круто… — подумал стремящийся во власть мафиози. — Надеюсь, пиарщики знают, что делают. Если не выберут, я им бошки оторву. Если успею. Если Ящер мне раньше не оторвет».
Выделенные боссом на раскрутку кампании бабки таяли с фантастической скоростью. Макарыч с горькой усмешкой вспомнил, как путал судью Репкина, разъясняя ему финансовые затраты на избирательную гонку.
«Как я ошибался! Угадал только транспортные расходы — от пяти до восьми тысяч… Да, дорогой мой Василий Иванович, это только в Конституции записано, что каждый гражданин имеет право… Итого: пятьдесят — шестьдесят тысяч уе… Одни только пи…ссуарщики, — представив внутренности туалета, переиначил стремящийся во власть мафиози, — двадцать пять косарей схавали и не подавились… Профессионалы гребаные. Разводят покруче братков — реклама, тиви, артисты, педик из „Вечерки", агитки вместо туалетной бумаги, список губернатора, газеты, банкеты, пьянки, пьянки… Сколько еще? В бухгалтерии уже запутался. Двумястами не обойдешься…»
— Писсуарщики зуевы! — смачно вслух выругался кандидат.
— Что? — испуганно переспросил окольцованный музыкант.
— Лучше бы вы оставались «Грёзами», а еще лучше — «Струей», — зло процедил Макарыч.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
— Что со мной? — с французским прононсом произнес коммунальный дебошир, пытаясь вспомнить цепь событий, приведших его на казенную панцирную койку.
— Ну вот и хорошо, потерпевший, — сказал небритый мужик. — Я дежурный следователь РУВД, сейчас быстренько снимем показания, и я вас оставлю…
Капитан Суслин принял свою милицейскую вахту после организованной накануне такими же бесперспективными в профессиональном плане сослуживцами обильной пьянки по случаю получения давно задержанной зарплаты, поэтому видок у него был помятый и, естественно, работать не хотелось.
Вызов из больницы по поводу нанесения гражданину Лифтеру телесных повреждений с применением консервной открывашки пришел весьма некстати. Под вечер, после ухода начальства, отслаивающиеся друг от друга душа и тело его мечтали опохмелиться, чтобы слиться в потерянном от безмерного употребления дешевой водки желаемом единении. Уже приступившие к продолжению банкета опера посмотрели на страдающего следователя таким уничтожающим взглядом, что Витюша, не говоря ни слова и только глубоко вдохнув, самолично поперся регистрировать не ко времени случившуюся консервную поножовщину…
— Так что же произошло? — задал вопрос нетерпеливый Суслин, стремящийся скорее закончить необходимую официальную процедуру, чтобы добраться наконец до вожделенного граненого стакана и соленого огурчика.
— На меня напали бандиты, — промычал изуродованный об косяк Чернявенький. Он уже все вспомнил и находился в состоянии неподдельного ужаса, считая, что бантики непременно с минуты на минуту придут в больницу его добивать. — Я прошу поставить в палату вооруженную охрану, иначе меня сегодня же застрелят, — добавил он, все так же гнусавя.
— Вы знаете нападавших? — чувствуя, что допрос затянется, спросил раздраженный следак.
— Да. Это был Ящер и с ним его гангстеры, — заявил терпила и еще раз попросил непременно организовать охрану.
— За что же вас преследуют? — не поверив, что известный авторитет самолично гоняется за каким-то невзрачным еврейчиком, но уже заинтересовавшись, спросил капитан.
«Если это правда, — подумал он, — то преступление легко раскрывается, а благодаря широкой популярности предполагаемого фигуранта, имеется шикарный шанс сделать на столь громком имени и свою карьеру».
Мечта о водке моментально сменилась мечтой засадить Ящера, гениально провести расследование, довести дело до суда и под бременем пиаровской славы добиться наконец желаемого перехода на работу в налоговую полицию с повышением в звании.
От очевидной перспективы душа и тело неопохмелившегося Витеньки незамедлительно воссоединились, и даже появилось ощущение, что за спиной расправляются крылья, до сих пор отсутствующие в бестолковой серо-будничной жизни ничем не примечательного районного следователя.
Однако ответ на вопрос затягивался, и окрыленный Суслин вновь повторил, уже с почтением к столь сладкому потерпевшему, вежливо произнеся:
— Господин Лифтер! Так за что же вас преследуют?
Отбитые об косяк мозги Чернявчика лихорадочно искали причины, по которым непризнанный гений фармазонства подвергнулся столь настойчивому интересу мафии. Не мог же прохиндей сообщить, что он вовсе не Лифтер, а скрывающийся от обворованных убэповских майоров карманный уже условно осужденный воришка по фамилии Чернявенький, в свое время беспонтово посадивший под следствие известных в городе бандитов и поэтому от них и ныкающийся, пытаясь избежать неизбежной в таких случаях суровой расплаты.
Любопытно, что бы на его месте ответил на поставленный вопрос читатель, но наш загнанный в угол герой после паузы ляпнул следующее:
— Мне пытаются отомстить за то, что я прилюдно влепил Ящеру пощечину и плюнул ему в рожу, после того как он грязно нахамил моей любимой жене Саре…
39
…Выйдя из «М» заведения и оправив блистательный смокинг, карманы которого оттопыривали агитки с собственным изображением, зверски четвертованные туалетным работником, кандидат в депутаты направил стопы к уже нервно гудящему актовому залу заводоуправления, заполненному избирателями. У входа на сцену о чем-то спорили музыканты группы «Нога в шкафу».
Мысленно повторяя тезисы своего предвыборного спича, Костров неожиданно остановился рядом с восходящими звездами российской эстрады, нанятыми для поддержки мероприятия и обеспечения аншлага.
— Пацаны, а «нога» мужская или женская? — шутливо спросил он.
Лабухи недоуменно посмотрели на потенциального депутата.
— Она голая или в колготках? — продолжил допытываться Макарыч.
— А-а-а! Вы о названии, — догадался один с серьгой в ухе. — Это случайно, просто словосочетание понравилось.
— Значит, никакой смысловой идеи нет? — разочарованно произнес любопытствующий.
— Раньше мы были «Грёзами», — пустился в объяснения окольцованный, — ну а потом договорились работать на дискотеке в одном из клубов. Приезжаем, а там афиша «Сегодня в танцевальной программе участвует ансамбль „Невская струя"». Мы говорим директору, что у нас есть название, мы «Грёзы». А он: «Да хоть „Нога в шкафу», у меня вы будете „Невская струя"». «Струей» мы не стали, а «Нога» — в этом что-то есть, с ней нас и раскрутили.
«За какую-то безыдейную ногу, не установленной половой принадлежности, за каким-то чертом отдельно от туловища запертую в непонятно каком шкафу — три тонны баксов наличными?! Круто… — подумал стремящийся во власть мафиози. — Надеюсь, пиарщики знают, что делают. Если не выберут, я им бошки оторву. Если успею. Если Ящер мне раньше не оторвет».
Выделенные боссом на раскрутку кампании бабки таяли с фантастической скоростью. Макарыч с горькой усмешкой вспомнил, как путал судью Репкина, разъясняя ему финансовые затраты на избирательную гонку.
«Как я ошибался! Угадал только транспортные расходы — от пяти до восьми тысяч… Да, дорогой мой Василий Иванович, это только в Конституции записано, что каждый гражданин имеет право… Итого: пятьдесят — шестьдесят тысяч уе… Одни только пи…ссуарщики, — представив внутренности туалета, переиначил стремящийся во власть мафиози, — двадцать пять косарей схавали и не подавились… Профессионалы гребаные. Разводят покруче братков — реклама, тиви, артисты, педик из „Вечерки", агитки вместо туалетной бумаги, список губернатора, газеты, банкеты, пьянки, пьянки… Сколько еще? В бухгалтерии уже запутался. Двумястами не обойдешься…»
— Писсуарщики зуевы! — смачно вслух выругался кандидат.
— Что? — испуганно переспросил окольцованный музыкант.
— Лучше бы вы оставались «Грёзами», а еще лучше — «Струей», — зло процедил Макарыч.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55