На все ее причитания Дмитрий Федорович резонно замечал: "Хочешь со мной работать учись. Ты должна быть всегда мобилизована, чтобы как от зубов отскакивало. А иначе ты не живешь на сцене..."
И она научилась. И теперь уже ставила в тупик его. "Ты думай, кого подставляешь!" - возмущался любимец публики. Как отвечать на подобное, он сам не знал - не привык. Отыгрывал мимикой, и делал это потрясающе, срывая аплодисменты. Но злился чудовищно, закатывал скандалы.
Семья распадалась на глазах.
В 1928 году в Харькове - в те времена бывшем столицей Украины появился первый государственный Театр музкомедии. Указом всеукраинского старосты Григория Петровского, новый коллектив возглавил Дмитрий Васильчиков. Было решено, что сначала в Харьков отправится Дмитрий Федорович, а Гликерия Васильевна подъедет попозже. Рина Зеленая привела ее в только что открывшийся Ленинградский мюзик-холл, и там они подурачились на славу. "Вся та дурь, что во мне была, выплеснулась наружу! Но надо отдать должное: меня всему научил Митя. Половина всего того, что я знаю, от Бога, половина - от Мити. Остальное - от Школы русской драмы..."
А когда пришла пора собираться в дорогу, Богданова пошла на попятную. Поняла, что в театре у мужа надо стать рабой и забыть об амбициях. Кроме того, работать предстояло исключительно на украинском языке, который она не понимала и не признавала.
Но это решение стоило ей немало горя. Дмитрий Федорович категорически отказался отдавать дочь и оборвал всякие контакты со своей бывшей женой. Страшно переживал, что не ОН бросил, а ЕГО бросили. Очень быстро женился на актрисе Екатерине Михайловне Леонидовой - она долго ходила между Васильчиковым и Богдановой, так как была безумно влюблена в Дмитрия Федоровича. А потом его родня постаралась сделать все, чтобы Лида долгие годы ничего не знала о своей матери, и пресекала любые попытки Гликерии Васильевны связаться с дочерью.
А тем временем в Ленинграде друг Васильчикова - актер и худрук первого в России Театра музыкальной комедии Николай Янет отказался принять Богданову в свою труппу, хотя она была создана именно для этой сцены.
"Я была очень легкомысленной, что в свое время сочеталась церковным браком - и то, это надо еще проверить! - с твоим дедом", - говорила Гликерия Васильевна Юрию, подчеркивая, что никаких документов при венчании составлено не было.
В Ленинграде Богданова работала на эстраде, выступала с джазом Утесова, много хохмила. "Леня каждый раз при встрече говорил мне: "Лика, ты моя юность! Без тебя бы у меня не было ни голоса, ни шарма. Глядя на тебя, у меня создавалось настроение, я так ржал! Весь смех в моих песнях - это ты. Вот пою "Пароход", а вижу тебя, и мне смешно. Все мои улыбки - от тебя". Интересуюсь, и что ж во мне было смешного? "Ну, во-первых, это..." И указывал на нос. Это было что-то страшное! Я краснела, зеленела! Каждый указывал мне на этот нос!.."
Затем ее пригласил молодой Райкин. Он был еще мальчишкой, а она - уже опытной комической актрисой. "Я поначалу просто копировал ее, - вспоминал Аркадий Исаакович. - Мимика у нее была потрясающая!" Но Гликерия Васильевна эти комплименты не принимала: "Что, я обезьяна, что ли?"
В 1931 году Богданова дебютировала в кино - снялась в первой советской звуковой картине "Путевка в жизнь". На съемочную площадку ее привела та же Рина Зеленая. В образах девиц из шайки Жигана они пели блатные песенки. Но пленка оказалась бракованной, и в фильм вошел лишь последний куплет. Гликерия Васильевна мелькнула на экране всего один раз.
А перед самой войной актриса прошла конкурс в Театр музкомедии. Казалось, теперь ее мечта осуществилась, но... С первыми бомбардировками работников театра поставили на воинский учет, и все артисты оказались лишними ртами. В этой ситуации Гликерию Васильевну даже не стали зачислять в штат.
К тому времени она уже была Богдановой-Чесноковой. Ее вторым мужем стал замечательный комедийный актер Семен Чесноков. "С ним понимание у меня возникло сразу! Я крупная, а он такой субтильный. На этом контрасте можно было играть любые роли - так смешно! А с Митей мы были одинаковые и нашу дуэль отыгрывали только словесно. На него смотреть смешно, а на меня - уже нет. Рядом же с Сеней взаимные ухаживания смотрелись очень эксцентрично. А потом я к нему и душой привязалась. Он ведь на меня как на женщину обратил внимание".
С Чесноковым Гликерию Васильевну познакомила, как легко можно догадаться, все та же Рина Зеленая. Они вместе работали в Вольном театре, в мюзик-холле, а потом стали партнерами и на эстраде. "Чесноковы были людьми богатыми. Сеня бескорыстно подарил мне все - массивный, тяжелый браслет с аметистами, кораллы в серебре, колье с изумрудами. Вы будете дарить все это нелюбимому человеку? Вам же приятно, когда вам отдают все?!"
У него и у нее были обручальные кольца с тремя бриллиантами. Это плохая примета, к слезам. Так и получилось.
Она недолюбила. И была недолюбима. Помешала война.
В 1940 году Гликерия Васильевна вновь родила, и вновь - дочку, Олю. Тогда же Семен Иванович получил лестное приглашение в Ленинградский театр музыкальной комедии, но отказался от него, так как не брали жену. В первые же дни войны оба поступили в ансамбль оперетты под руководством Валерии Бронской. И с первых же дней Богданова-Чеснокова начала свои бесчисленные выступления для защитников города. Сколько их было - две тысячи? Три тысячи? Точно сказать она не могла.
Гликерия Богданова-Чеснокова дала концерты на всех фронтах - в Ораниенбауме, Кронштадте, на палубах кораблей, в военных частях на Ладоге, в окопах, в землянках, на ленинградских заводах, в госпиталях. "Уходили, когда было темно, приходили глубокой ночью и не знали, застанем ли в живых родных и свои дома. Уверены были только в одном, что завтра утром во что бы то ни стало надо встать и идти работать. Назло фашистам будут люди ходить в театр, будут петь и смеяться".
Однажды ансамбль Бронской попал под обстрел. Артисты перебирались через Ладогу, и снаряд разорвался рядом с машиной. Всех распределили по разным грузовикам, Чесноковы оказались в одной машине с ранеными и несколькими солистками кордебалета. Причем, Гликерия Васильевна села в кабину. Но обстрел еще не кончился, и по дороге рядом с грузовиком вновь разорвалась бомба. На это раз тяжело ранило водителя.
* * *
"Хватай руль!" - закричал он. Я схватила этот руль, туда-сюда... "Жми на педаль!" И я вывела машину на Большую землю. Вывезла всех - и раненых, и мужа с кордебалетом. А они ничего и не знали, что шофер ранен, а машину веду я. Сеня всю дорогу развлекал кокоточек!
На берегу какой-то офицер спросил:
- Кто за рулем?
- Я.
- Вези дальше, в госпиталь!
- Но я же артистка.
- Какая ты артистка?! Вези дальше.
1 2 3 4 5 6 7
И она научилась. И теперь уже ставила в тупик его. "Ты думай, кого подставляешь!" - возмущался любимец публики. Как отвечать на подобное, он сам не знал - не привык. Отыгрывал мимикой, и делал это потрясающе, срывая аплодисменты. Но злился чудовищно, закатывал скандалы.
Семья распадалась на глазах.
В 1928 году в Харькове - в те времена бывшем столицей Украины появился первый государственный Театр музкомедии. Указом всеукраинского старосты Григория Петровского, новый коллектив возглавил Дмитрий Васильчиков. Было решено, что сначала в Харьков отправится Дмитрий Федорович, а Гликерия Васильевна подъедет попозже. Рина Зеленая привела ее в только что открывшийся Ленинградский мюзик-холл, и там они подурачились на славу. "Вся та дурь, что во мне была, выплеснулась наружу! Но надо отдать должное: меня всему научил Митя. Половина всего того, что я знаю, от Бога, половина - от Мити. Остальное - от Школы русской драмы..."
А когда пришла пора собираться в дорогу, Богданова пошла на попятную. Поняла, что в театре у мужа надо стать рабой и забыть об амбициях. Кроме того, работать предстояло исключительно на украинском языке, который она не понимала и не признавала.
Но это решение стоило ей немало горя. Дмитрий Федорович категорически отказался отдавать дочь и оборвал всякие контакты со своей бывшей женой. Страшно переживал, что не ОН бросил, а ЕГО бросили. Очень быстро женился на актрисе Екатерине Михайловне Леонидовой - она долго ходила между Васильчиковым и Богдановой, так как была безумно влюблена в Дмитрия Федоровича. А потом его родня постаралась сделать все, чтобы Лида долгие годы ничего не знала о своей матери, и пресекала любые попытки Гликерии Васильевны связаться с дочерью.
А тем временем в Ленинграде друг Васильчикова - актер и худрук первого в России Театра музыкальной комедии Николай Янет отказался принять Богданову в свою труппу, хотя она была создана именно для этой сцены.
"Я была очень легкомысленной, что в свое время сочеталась церковным браком - и то, это надо еще проверить! - с твоим дедом", - говорила Гликерия Васильевна Юрию, подчеркивая, что никаких документов при венчании составлено не было.
В Ленинграде Богданова работала на эстраде, выступала с джазом Утесова, много хохмила. "Леня каждый раз при встрече говорил мне: "Лика, ты моя юность! Без тебя бы у меня не было ни голоса, ни шарма. Глядя на тебя, у меня создавалось настроение, я так ржал! Весь смех в моих песнях - это ты. Вот пою "Пароход", а вижу тебя, и мне смешно. Все мои улыбки - от тебя". Интересуюсь, и что ж во мне было смешного? "Ну, во-первых, это..." И указывал на нос. Это было что-то страшное! Я краснела, зеленела! Каждый указывал мне на этот нос!.."
Затем ее пригласил молодой Райкин. Он был еще мальчишкой, а она - уже опытной комической актрисой. "Я поначалу просто копировал ее, - вспоминал Аркадий Исаакович. - Мимика у нее была потрясающая!" Но Гликерия Васильевна эти комплименты не принимала: "Что, я обезьяна, что ли?"
В 1931 году Богданова дебютировала в кино - снялась в первой советской звуковой картине "Путевка в жизнь". На съемочную площадку ее привела та же Рина Зеленая. В образах девиц из шайки Жигана они пели блатные песенки. Но пленка оказалась бракованной, и в фильм вошел лишь последний куплет. Гликерия Васильевна мелькнула на экране всего один раз.
А перед самой войной актриса прошла конкурс в Театр музкомедии. Казалось, теперь ее мечта осуществилась, но... С первыми бомбардировками работников театра поставили на воинский учет, и все артисты оказались лишними ртами. В этой ситуации Гликерию Васильевну даже не стали зачислять в штат.
К тому времени она уже была Богдановой-Чесноковой. Ее вторым мужем стал замечательный комедийный актер Семен Чесноков. "С ним понимание у меня возникло сразу! Я крупная, а он такой субтильный. На этом контрасте можно было играть любые роли - так смешно! А с Митей мы были одинаковые и нашу дуэль отыгрывали только словесно. На него смотреть смешно, а на меня - уже нет. Рядом же с Сеней взаимные ухаживания смотрелись очень эксцентрично. А потом я к нему и душой привязалась. Он ведь на меня как на женщину обратил внимание".
С Чесноковым Гликерию Васильевну познакомила, как легко можно догадаться, все та же Рина Зеленая. Они вместе работали в Вольном театре, в мюзик-холле, а потом стали партнерами и на эстраде. "Чесноковы были людьми богатыми. Сеня бескорыстно подарил мне все - массивный, тяжелый браслет с аметистами, кораллы в серебре, колье с изумрудами. Вы будете дарить все это нелюбимому человеку? Вам же приятно, когда вам отдают все?!"
У него и у нее были обручальные кольца с тремя бриллиантами. Это плохая примета, к слезам. Так и получилось.
Она недолюбила. И была недолюбима. Помешала война.
В 1940 году Гликерия Васильевна вновь родила, и вновь - дочку, Олю. Тогда же Семен Иванович получил лестное приглашение в Ленинградский театр музыкальной комедии, но отказался от него, так как не брали жену. В первые же дни войны оба поступили в ансамбль оперетты под руководством Валерии Бронской. И с первых же дней Богданова-Чеснокова начала свои бесчисленные выступления для защитников города. Сколько их было - две тысячи? Три тысячи? Точно сказать она не могла.
Гликерия Богданова-Чеснокова дала концерты на всех фронтах - в Ораниенбауме, Кронштадте, на палубах кораблей, в военных частях на Ладоге, в окопах, в землянках, на ленинградских заводах, в госпиталях. "Уходили, когда было темно, приходили глубокой ночью и не знали, застанем ли в живых родных и свои дома. Уверены были только в одном, что завтра утром во что бы то ни стало надо встать и идти работать. Назло фашистам будут люди ходить в театр, будут петь и смеяться".
Однажды ансамбль Бронской попал под обстрел. Артисты перебирались через Ладогу, и снаряд разорвался рядом с машиной. Всех распределили по разным грузовикам, Чесноковы оказались в одной машине с ранеными и несколькими солистками кордебалета. Причем, Гликерия Васильевна села в кабину. Но обстрел еще не кончился, и по дороге рядом с грузовиком вновь разорвалась бомба. На это раз тяжело ранило водителя.
* * *
"Хватай руль!" - закричал он. Я схватила этот руль, туда-сюда... "Жми на педаль!" И я вывела машину на Большую землю. Вывезла всех - и раненых, и мужа с кордебалетом. А они ничего и не знали, что шофер ранен, а машину веду я. Сеня всю дорогу развлекал кокоточек!
На берегу какой-то офицер спросил:
- Кто за рулем?
- Я.
- Вези дальше, в госпиталь!
- Но я же артистка.
- Какая ты артистка?! Вези дальше.
1 2 3 4 5 6 7