он на любом месте их еще раньше, чем противник осуществит задуманную атаку данной точки.
Не менее выпукло выступает роль той же антеципании в фехтовании. Предоставим слово Ф. Лагранжу, специалисту по гигиене физической культуры.
«В фехтовании мастер, бесспорно, теряет с годами свои физические качества, и все-таки в 45 лет многие фехтовальщики ничуть не ниже себя самих. Дело в том, что попутно с ухудшением их чисто телесных качеств в них развивается качество интеллектуального порядка, то, что в фехтовании называется „суждением“ (jugement). У фехтовальщика нет уже прежней мощности в движениях, но больше находчивости (d'a propos); зрение не так остро, но зато у него больше верности взгляда, глазомера (de coup d'oeil), т.е. уверенного проникновения в намерения противника. И разве не на результатах опытности основывается это суждение, которое быстрее молнии? Благодаря которому вы противопоставляете шпаге противника твердый отпор (une parad ferme), не ищущий ее от линии к линии, но непоколебимо ожидающий ее именно там, куда она должна прийти; точно своего рода прозрение (divination) открыло вам, что ваш противник направит свою атаку в сексту, а не в кварту. Старый фехтовальщик бился (a tate) со столькими противниками, что дошел до точной классификации разных манер и разных темпераментов. После одной-двух „ложных атак“ он уже знает не только силу, но и стиль противника. Он угадывает его намерения путем своего рода „исчисления вероятностей“, почти равноценного с достоверностью. Каждый день может дать ему новый опыт, так как каждый новый противник — это случай для нового изучения. Важность опытности в фехтовании лучше всего другого доказывается советом, даваемым всеми мастерами, — часто менять противников. Когда достиг известной силы, то уже больше не прогрессируешь, если борешься всегда с одним и тем же противником, хотя бы и хорошим мастером».
Ловкость и инициативность
Антеципация, т.е. предугадывание как намерений партнера, так и последствий своих собственных движений, образует уже своего рода мостик для перехода к самым высоким формам ловкости. Эти наиболее совершенные, чисто человеческие формы подходят под ту мерку, которая получила выше название инициативности.
В Петропавловской крепости в Ленинграде есть старинный собор с колокольней, увенчанной сужающимся кверху шпицем высотой около 50 метров. На верхнем конце шпица находится шар около 2 метров в поперечнике, а на шаре — фигура ангела высотой около 3, 5 метра и крест высотой около 6, 5 метра. Весь шпиц обит вызолоченными медными листами.
Больше ста лет назад (в 1830 г.) произошли уже не первые непорядки с ангелом и крестом, грозившие их падением.
Из патриотических побуждений цирковой акробат М. вызвался добраться до фигуры ангела и креста без каких-либо строительных приспособлений и произвести нужный ремонт. Акробат, решив воспользоваться для подъема торчащими в шпице крючьями, надеялся главным образом на свою необычайную ловкость, силу и смелость.
Ранним утром М., захватив нужный для ремонта инструмент, выбрался наружу из слухового окошка шпица, на высоте более 50 метров над землей. Ухватившись руками за ближайшие к окошку выступы ребер шпица и оттолкнувшись ногами от подоконника, он как-то умудрился добраться до ближайшего к окну крюка. Взлез на него. Затем, нацелившись и оттолкнувшись изо всей силы ногой и рукой, он сделал неимоверный по смелости прыжок вверх, ухватился одной рукой за крюк над головой и каким-то акробатическим приемом взобрался на этот крюк, встав на него одной ногой и держась распростертыми в стороны руками за ребра шпица. Отдохнув в таком положении и набравшись сил, он совершил такой же прыжок вверх до следующего крюка.
Через два часа в то же слуховое окно соскользнул человек. Это был не столько М., сколько его тень. За два часа он исхудал, вымотался до предела и не заметил даже множества кровавых царапин и ссадин на руках и ногах, полученных от своих безрассудных прыжков, которые, однако, не привели его к цели.
Не веря уже в свое спасение, акробат М. начал скользить вниз и, цепляясь за что попало, добрался наконец до слухового окна.
Этого акробата М, я выдумал, не имевши в своем распоряжении подходящего реального примера. Но вот что случилось на самом деле там же и в названное мною время и что подкреплено точными историческими документами.
«Ярославской губернии казенной крестьянин кровельного цеха мастер Петр Телушкин, узнав, что предпринимается необходимая починка в кресте и ангеле на колокольном шпице Петропавловского собора, и сообразив, сколько тысяч рублей и времени должно будет употребить на устроение лесов, адресовался с письменною просьбою, в которой объяснял, что он все исправления в кресте и ангеле берется произвести без всяких лесов, с тем только условием, чтоб ему заплачены были материалы, нужные для сих починок, за труды же свои он ничего не назначил, предоставляя высшему начальству наградить его по благоусмотрению».
Сперва Телушкин — он при небольшом росте отличался громадною физической силою — поднимался на цыпочках пальцев, хватаясь ими за фальцы обшивки и укрепив себя на веревке, привязанной к поясу. Говорят, от напряжения у Телушкина выходила кровь из-под ногтей, но он не обращал внимания на жесточайшую боль и продолжал свое поднятие. По мере его Телушкин стягивал обхватывающую веревку, и таким образом постепенно утончающаяся фигура шпица давала ему возможность висеть на ней. Далее он воспользовался крючками, вбитыми в обшивку шпица, и посредством особых веревочных стремян поднялся под самое яблоко. Надлежало теперь взобраться на последнее. Это было достигнуто Телушкиным следующим образом (говорит автор): «Телушкин, захватив шпиц около яблока другими веревками, сделал себе из них два новые стремени или петли, в которые он просунул ступни ног своих до подъема, другою же веревкою, также за оконечность шпица захваченною, он обвил себя накрепко около пояса и тогда, опираясь ногами в шпиц, повис всем телом на этой веревке. В таковом почти горизонтальном положении Телушкин, собрав в обе руки, свернувши бухтою имеющуюся за поясом его шестисаженную веревку, которой один конец был привязан к оконечности шпица, взбросил другой на яблоко, чтоб захватить им крест. Пользуясь сильным ветром, который раскачивал даже самый шпиц, Телушкин так ловко и удачно кинул свою веревку около креста, что свободный ее конец помощью ветра попал мигом ему в руки. Тогда, сделав петлю на самом этом конце, он начал веревку передвигать около креста так, чтобы она вдвойне за оный захватывала и чтобы тем концом можно было затянуть ее за крест. Таким образом Телушкин, передернув веревку около креста, начал делать петли на свободном ее конце, чтоб из оных составить себе род лесенки, которая бы одним концом была прикреплена к кресту, а другим к оконечности шпица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Не менее выпукло выступает роль той же антеципании в фехтовании. Предоставим слово Ф. Лагранжу, специалисту по гигиене физической культуры.
«В фехтовании мастер, бесспорно, теряет с годами свои физические качества, и все-таки в 45 лет многие фехтовальщики ничуть не ниже себя самих. Дело в том, что попутно с ухудшением их чисто телесных качеств в них развивается качество интеллектуального порядка, то, что в фехтовании называется „суждением“ (jugement). У фехтовальщика нет уже прежней мощности в движениях, но больше находчивости (d'a propos); зрение не так остро, но зато у него больше верности взгляда, глазомера (de coup d'oeil), т.е. уверенного проникновения в намерения противника. И разве не на результатах опытности основывается это суждение, которое быстрее молнии? Благодаря которому вы противопоставляете шпаге противника твердый отпор (une parad ferme), не ищущий ее от линии к линии, но непоколебимо ожидающий ее именно там, куда она должна прийти; точно своего рода прозрение (divination) открыло вам, что ваш противник направит свою атаку в сексту, а не в кварту. Старый фехтовальщик бился (a tate) со столькими противниками, что дошел до точной классификации разных манер и разных темпераментов. После одной-двух „ложных атак“ он уже знает не только силу, но и стиль противника. Он угадывает его намерения путем своего рода „исчисления вероятностей“, почти равноценного с достоверностью. Каждый день может дать ему новый опыт, так как каждый новый противник — это случай для нового изучения. Важность опытности в фехтовании лучше всего другого доказывается советом, даваемым всеми мастерами, — часто менять противников. Когда достиг известной силы, то уже больше не прогрессируешь, если борешься всегда с одним и тем же противником, хотя бы и хорошим мастером».
Ловкость и инициативность
Антеципация, т.е. предугадывание как намерений партнера, так и последствий своих собственных движений, образует уже своего рода мостик для перехода к самым высоким формам ловкости. Эти наиболее совершенные, чисто человеческие формы подходят под ту мерку, которая получила выше название инициативности.
В Петропавловской крепости в Ленинграде есть старинный собор с колокольней, увенчанной сужающимся кверху шпицем высотой около 50 метров. На верхнем конце шпица находится шар около 2 метров в поперечнике, а на шаре — фигура ангела высотой около 3, 5 метра и крест высотой около 6, 5 метра. Весь шпиц обит вызолоченными медными листами.
Больше ста лет назад (в 1830 г.) произошли уже не первые непорядки с ангелом и крестом, грозившие их падением.
Из патриотических побуждений цирковой акробат М. вызвался добраться до фигуры ангела и креста без каких-либо строительных приспособлений и произвести нужный ремонт. Акробат, решив воспользоваться для подъема торчащими в шпице крючьями, надеялся главным образом на свою необычайную ловкость, силу и смелость.
Ранним утром М., захватив нужный для ремонта инструмент, выбрался наружу из слухового окошка шпица, на высоте более 50 метров над землей. Ухватившись руками за ближайшие к окошку выступы ребер шпица и оттолкнувшись ногами от подоконника, он как-то умудрился добраться до ближайшего к окну крюка. Взлез на него. Затем, нацелившись и оттолкнувшись изо всей силы ногой и рукой, он сделал неимоверный по смелости прыжок вверх, ухватился одной рукой за крюк над головой и каким-то акробатическим приемом взобрался на этот крюк, встав на него одной ногой и держась распростертыми в стороны руками за ребра шпица. Отдохнув в таком положении и набравшись сил, он совершил такой же прыжок вверх до следующего крюка.
Через два часа в то же слуховое окно соскользнул человек. Это был не столько М., сколько его тень. За два часа он исхудал, вымотался до предела и не заметил даже множества кровавых царапин и ссадин на руках и ногах, полученных от своих безрассудных прыжков, которые, однако, не привели его к цели.
Не веря уже в свое спасение, акробат М. начал скользить вниз и, цепляясь за что попало, добрался наконец до слухового окна.
Этого акробата М, я выдумал, не имевши в своем распоряжении подходящего реального примера. Но вот что случилось на самом деле там же и в названное мною время и что подкреплено точными историческими документами.
«Ярославской губернии казенной крестьянин кровельного цеха мастер Петр Телушкин, узнав, что предпринимается необходимая починка в кресте и ангеле на колокольном шпице Петропавловского собора, и сообразив, сколько тысяч рублей и времени должно будет употребить на устроение лесов, адресовался с письменною просьбою, в которой объяснял, что он все исправления в кресте и ангеле берется произвести без всяких лесов, с тем только условием, чтоб ему заплачены были материалы, нужные для сих починок, за труды же свои он ничего не назначил, предоставляя высшему начальству наградить его по благоусмотрению».
Сперва Телушкин — он при небольшом росте отличался громадною физической силою — поднимался на цыпочках пальцев, хватаясь ими за фальцы обшивки и укрепив себя на веревке, привязанной к поясу. Говорят, от напряжения у Телушкина выходила кровь из-под ногтей, но он не обращал внимания на жесточайшую боль и продолжал свое поднятие. По мере его Телушкин стягивал обхватывающую веревку, и таким образом постепенно утончающаяся фигура шпица давала ему возможность висеть на ней. Далее он воспользовался крючками, вбитыми в обшивку шпица, и посредством особых веревочных стремян поднялся под самое яблоко. Надлежало теперь взобраться на последнее. Это было достигнуто Телушкиным следующим образом (говорит автор): «Телушкин, захватив шпиц около яблока другими веревками, сделал себе из них два новые стремени или петли, в которые он просунул ступни ног своих до подъема, другою же веревкою, также за оконечность шпица захваченною, он обвил себя накрепко около пояса и тогда, опираясь ногами в шпиц, повис всем телом на этой веревке. В таковом почти горизонтальном положении Телушкин, собрав в обе руки, свернувши бухтою имеющуюся за поясом его шестисаженную веревку, которой один конец был привязан к оконечности шпица, взбросил другой на яблоко, чтоб захватить им крест. Пользуясь сильным ветром, который раскачивал даже самый шпиц, Телушкин так ловко и удачно кинул свою веревку около креста, что свободный ее конец помощью ветра попал мигом ему в руки. Тогда, сделав петлю на самом этом конце, он начал веревку передвигать около креста так, чтобы она вдвойне за оный захватывала и чтобы тем концом можно было затянуть ее за крест. Таким образом Телушкин, передернув веревку около креста, начал делать петли на свободном ее конце, чтоб из оных составить себе род лесенки, которая бы одним концом была прикреплена к кресту, а другим к оконечности шпица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95