На основе всех этих исследований возникла теория многодневных биоритмов, провозгласившая, что над людьми властвует триада: физический ритм — в 23 дня, эмоциональный — в 28 дней и интеллектуальный — в 33 дня.
Считается, что в первой половине цикла физическая, эмоциональная или интеллектуальная продуктивность растет, а во второй падает. Когда кривая одного из биоритмов пересекает нулевую линию, переходя из положительной области в отрицательную или наоборот, наступает критический день. Если два биоритма пересекают эту линию одновременно, день выдается вдвойне критический, а если все три — это самый черный день. В этот день человеку лучше не браться ни за что: ему во всем не повезет.
Скептики говорят, что теория триады неверна, ибо основывается на ошибочном предположении, будто все три ритма включаются в момент рождения человека. А этого быть не может: даже суточный ритм температуры тела складывается на четвертой неделе, а ритм сокращения сердца на шестой. Нет таких ритмов, которые рождались бы вместе с человеком, то есть включались бы в один и тот же миг, и никакие циклы из-за непостоянства среды не могут делиться на две половины. Скептикам возражают. Может быть, биоритмы и не включаются в день рождения, но их дальнейшее течение с этим днем все-таки связано, так что учитывать и предсказывать свои или чьи-нибудь критические дни можно. Кроме того, непостоянство среды не может быть постоянным, рано или поздно среда выравнивается, и ритмы вступают в свои права. И наконец, почему ритмам и не быть сильнее среды? Бывает же, и гораздо чаще, чем мы думаем, сильнее «среды» какая-нибудь врожденная черта или наследственное предрасположение.
Одна американская страховая фирма, проанализировав триста несчастных случаев, установила, что двести десять из них, то есть семьдесят процентов, произошли в дни, критические для жертв. Телефонная фирма в Японии освобождает от работы в критические дни своих мотоциклистов, и мотоциклисты больше не попадают в аварии. Такие же результаты получили энтузиасты триады на некоторых транспортных предприятиях Москвы, Киева, Тбилиси, Минска и Душанбе.
Общая теория биоритмов еще только создается. Профессор Н. А. Агаджанян, крупнейший знаток в этой области, считает, что она еще нуждается во многих усовершенствованиях. Прежде всего она должна учитывать влияние Луны и Солнца на наши биоритмы. Существует, например, довольно правдоподобная гипотеза о биологических приливах и отливах, вызываемых Луной в жидких средах организма. А то, что движение Луны влияет на погоду, а через нее — на живые существа, доказано давно. Агаджанян и трое его коллег выдвинули свою гипотезу, объясняющую связь между многодневными ритмами и движением Луны, и свой способ расчета. В своих выводах ученые сомкнулись с Н. Я. Пэрна, который принимал 28-дневный ритм за основной и разбивал его на недельные ритмы. Только основной ритм у них не 28 суток, а 28,426 суток: так правильнее с астрономической точки зрения.
Благодаря биоритмам и биологическим часам мы без труда ориентируемся во времени. Правда, на наше чувство времени влияют тысячи вещей. Когда температура тела у нас повышается, обмен в клетках ускоряется и часы наши тикают быстрее. Тогда нам кажется, что внешнее время замедляет свой ход. В старости, когда процессы обмена затормаживаются, мы вдруг замечаем, что годы бегут. Если мы поглощены делом, время летит для нас незаметно, если ждем чего-нибудь с нетерпением, ожидание становится томительным и время ползет как черепаха. Некоторые наркотики вызывают иллюзию огромного расширения времени: людям кажется, что за одну ночь они прожили сто лет. Человек, погруженный в гипнотический транс, ощущает время острее обычного. Слышит тикание своих внутренних часов и тот, кому под гипнозом внушено действие, связанное со временем. Одному человеку внушили, что ровно через 123 дня он вложит в конверт письмо и пошлет его по известному адресу. Его разбудили; он ничего не помнил; через 23 дня его усыпили снова и спросили, помнит ли он что-нибудь о прошлом сеансе. Он повторил приказ о письме и добавил: «Осталось сто дней». Гипнотизер спросил его, считает ли он дни. «Нет, — последовал ответ, — это делается само собой». Не менее удивительна и способность некоторых людей управлять своими ритмами. Один йог никогда не ел больше горсти риса в день, но выглядел, как атлет. «Я живу только днем, — объяснил он. — Ночью я уменьшаю число своих вдохов в десять раз». В десять раз медленнее протекал у него благодаря этому и обмен веществ.
КАРЛИКОВЫЙ СОМИК И ЖЕНА ЛОТА
Нам еще неясно, почему мы спим, но уже ясно, почему мы спим ночью, а не днем. Впрочем, днем мы тоже любим поспать, и утром вставать нам часто неохота. И. И. Остромысленский делил сон на «повелительный», целиком определяемый потребностями организма, и «волевой», вызываемый нашим желанием. Продолжительность «повелительного» сна зависит в основном от возраста. Новорожденные спят в сутки часов шестнадцать, а остальное время, как нам уже известно, посасывают молочко или подремывают — лежат с закрытыми глазами. Сначала самый долгий период непрерывного сна не превышает у них четырех часов, и днем они спят почти столько же, сколько и ночью, но уже недели через три после рождения период этот растягивается до восьми часов, и ночью они спят вдвое больше, чем днем. Мало-помалу дневной сон перестает у нас быть «повелительным» и становится «волевым» — роскошью, наслаждением, привычкой. В шестилетнем возрасте мы готовы спать по десять часов в сутки, а то и по двенадцать, а после двадцати лет не больше девяти. В старости ночью мы спим немного, сон наш неглубок, зато днем любим поспать и после обеда и после завтрака.
Субъективная потребность в длительном сне часто не отражает истинной в нем нужды, вырабатывается она под влиянием привычки, приобретенной в детстве. Некоторые врачи утверждают, что излишний сон развивает у ребенка флегматические черты, нарушает функции кровообращения и пищеварения и даже задерживает умственное развитие. Кто мечтает отоспаться за целый год, достигает своей цели в первую же неделю отпуска — вот лишнее доказательство, что «повелительный» сон не так уж велик, и многое в наших привычках порождено сном «волевым».
В южных странах распространен обычай спать днем часа два, три; люди рано встают и поздно ложатся. В Средней Азии в жару рабочий день начинается на рассвете и заканчивается к полудню. Жарким летом в Ереване жизнь закипает в десять часов вечера: бабушки выводят на прогулку маленьких детей, работают все магазины, женщины спешат за покупками, люди идут в гости. Этот ритм выработался на юге тысячелетиями, и никому он, конечно, не вредит, как не вредит и умеренный дневной сон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70