Ванек и его сын, Варден, настояли, чтобы мы считали трофейный аэробот своим. Делия взяла меня полетать и показала, как управлять судном, которое я находил волшебным и чудесным.
Во время этого периода я заговаривался с тетей Шушей далеко за полночь, так как она мало нуждалась в сне. Она была свидетельницей ужасного нападения на ее Дом и видела, как уводили молодых девушек и убивали мужчин. Я заметил, что она не держала большого штата рабов и, вообще, Эварды во всех делах со своими рабами были настолько человечны, насколько это возможно, учитывая обстоятельства и природу самого института рабства.
Наконец мы составили план, и пришло время сыграть в нем роль. Я дал слово Вардену, что помогу ему. Эстеркари, как мы раскрыли, готовили крупное выступление против Эвардов, Рейнманов и Виккенов — Домов, находящихся в блоке с Эвардами.
План отличался дерзостью, но его можно было осуществить, только нам требовалось нанести удар первыми — иначе мы пропали. Почти неизбежно, чем бы ни кончилось соперничество, город встанет на уши. Ставки в рискованной игре были огромными.
Из зорок и снаряжения, захваченного нами, когда я помог отбить нападение кланнеров на караван, я отобрал отличного скакуна и экипировку. Я облачился в алую набедренную повязку и надел поверх нее красно-коричневую кожанку кланнера, украшенную бахромой. Как ни странно, именно в этот день я узнал, о какой именно девушке мечтал принц Варден. Он рассказал мне об этом во время наших обходов таверн и фланирования по городу. Варден, оказывается, — и я почувствовал неуместный укол вины — был по уши влюблен в Натему. Он видел ее много раз в сопровождении отряда телохранителей, и в груди его горела безнадежная страсть.
— Она обещана другому, этому придурку Працеку из Дома Понтье. И в любом случае, разве могут два наших Дома согласиться на такой союз?
Я от души посочувствовал принцу, ибо мне следует сказать вам, что он был настоящим другом и доблестным человеком.
— Случались и более странные вещи, Варден, — сказал я.
— Да, Дрей Прескот. Но никогда столь странной, как возможность для меня заключить Натему в объятия!
— Она знает?
Он кивнул.
— Я добился, чтобы ей передали весточку. Она пренебрегает мной. Она послала оскорбительный ответ — довольно и того, что она отказалась.
— Это подстроил ее отец. Она не могла такого сделать.
— Ха, Дрей! Ты пытаешься подбодрить меня и еще больше насмехаешься надо мной!
Если бы я сказал принцу Вардену, что прибыл с планеты Земля, находившейся, как я теперь знал, в четырехстах световых годах от Крегена, — он уставился бы на меня, разинув рот. Это, пожалуй, намного страннее, чем то, что девушка может изменить свое решение. Я снова подумал о Натеме, о ее своевольном упрямстве и полном отсутствии понимания, что у кого-то, кроме нее, есть собственные желания, с которыми следует считаться. Ее упрямство, знал я, все равно что колеблемый ветром тростник по сравнению со стальным упорством Делии с Синих гор. Делия была рядом со мной, когда мы дрались с враждебными нам людьми, чуликами и дикими животными. Делия улыбалась мне сквозь дым лагерного костра, кода мы ели мясо убитой ею дичи. Делия носила белые меха, содранные мной с убитого для ее защиты зверя.
Я заметил, что Делия с Синих гор по-прежнему носит эти белые меха, хотя могла выбрать сотни куда более великолепных мехов. Должно быть, она делала так, думал я, чтобы посмеяться надо мной и унизить меня. Я не мог винить ее за это, ввиду несчастий, принесенных мной. Теперь мне стыдно за свои недостойные мысли, но тогда я мучился из-за Делии из Дельфонда, зная, как мне думалось, что она ненавидит меня, не уважает и презирает за неотесанность.
Если бы Варден испытывал в отношении своей Натемы то же самое, что и я, если бы он пережил то, что пережили мы с Делией, интересно, как бы он смотрел на нее?
Делия всегда была добра с Варденом и, мне казалось, изо всех сил старалась быть с ним любезной. Он будет подходящим мужем, если Эстеркари не перережут ему глотку. Но я отказывался позволить ревности омрачить нашу дружбу.
Итак, утром я отправился повидаться с Делией, надеясь попрощаться с ней. Она сидела в зеленовато-синем платье и читала старую книгу с выцветшими и хрупкими страницами. На низком кресле рядом с ней шелковисто поблескивали белые меха линги.
— Что?! — вскочила она, когда я кончил говорить. — Ты уезжаешь! Но — но я думала…
— Ненадолго, Делия. В любом случае, не думаю, что мое отсутствие будет тебе неприятно.
— Дрей! — Она прикусила губу, а потом толкнула ко мне книгу, показывая идеально подстриженным сверкающим розовым ноготком на смазанную гравюру.
Искусство книгопечатания на Крегене широко варьируется как по качеству, так и по технике. Эта книга была древняя, гравюра — темная, а печать грубовата.
— Я считаю, Дрей, что это карта моей страны.
Я почувствовал вспышку интереса.
— Мы можем добраться до нее — скажем, на аэроботе?
— Я считаю, что да, но нужно сравнить ее с более современными картами. Поэтому…
Тут я вспомнил, зачем пришел повидаться с ней, вспомнил о своем обещании Вардену. Я почувствовал, как сходятся мои брови и сжимаются губы. Мое лицо приобрело безжалостно-угрожающее выражение.
— Я обещал Вардену. И должен ехать.
— Но… Дрей…
— Я знаю, с каким презрением ты должна смотреть на меня, Делия с Синих гор. Именно мой эгоизм вовлек тебя во все несчастия, которые ты претерпела. Сожалею, искренне сожалею и желаю вернуть тебя к твоей семье.
Я взял за правило никогда не извиняться — но Делии с Синих гор я миллион раз сказал бы, что сожалею. Она встала с румянцем на щеках, глядя на меня великолепными карими глазами, нервно сжимая белые меха линги .
— Если ты так думаешь, Дрей Прескот, то тебе лучше всего отправляться выполнять свою задачу. — Она отвернулась от меня, держа в безвольно опущенной руке книгу. — И когда вы преуспеете и покорите Эстеркари, принцесса Натема освободится от отцовской власти. Думаю, тебе это придется по душе.
Делия видела меня в нелепом изумрудно-бело-ало-золотом тюрбане и наряде, выходящим из будуара Натемы. Она видела, как я отчаянно сражался за жизнь принцессы. Она видела, но едва ли поняла драму на высокой крыше опалового дворца, когда я пренебрег ею из-за приставленного к ее сердцу кинжала, а Натема велела держать меня над бездной. Что она тогда подумала? Как я мог объяснить? Я смотрел на нее и чувствовал себя так низменно, как только может чувствовать себя человек.
Затем я резко повернулся, лязгнув мечами — я уже надел снаряжение кланнера, — и, печатая шаг, вышел вон, кипя от ярости, печальный и опустошенный одновременно.
Эварды в зелено-синем сопровождали меня, пока я не оказался на безопасном удалении от города, а затем сел на своего зорка .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51