И все эти годы угроза со стороны варваров росла. Пандин Гелиодотус искал исток надежды в своем собственном сердце — и не находил его.
Звук шагов по мраморному полу отвлек его внимание от зловещего зрелища за окном, и он повернулся, чтобы увидеть, как в комнату входит король Шамрат в развевающейся мантии. Хотя по годам король был моложе Бога-Императора, но переносил свой возраст куда тяжелее. Его изжелта-седая борода и изборожденное морщинами лицо выдавали гнездившийся в нем страх. Одной рукой он теребил бороду, другой запахивал мантию. Шатаясь, старик добрел до кресла из оникса и рухнул в него; губы его тряслись.
— Настал последний из Дней, — сообщил он, тяжело дыша.
Пандин Гелиодотус не должен был показать младшему правителю, что подавлен и обескуражен, хотя тот управлял всего лишь буферной зоной между Аккаром и землями варваров пожирателей медуз, лежащими на юге.
— Может статься, что ты прав, Шамрат, ведь последний из Дней предсказан нам книгами. Но мы встретим все, что уготовила нам судьба как мужчины и воины!
Шамрат резко сглотнул. Взгляд его был обращен в никуда.
— Я видел кронпринца, он шел на битву с видом доблестным и бравым, как и подобает воину, но я не видел твоего младшего сына… — Шамрат снова проглотил ком в горле. — Я отправил Элтали на женскую половину, но…
Гнев исказил черты Императора.
— Не бойся, о король, что твоя внучка выйдет замуж не за мужчину и воина!
— Но… ты же понимаешь, о чем я, Пандин. Мы с тобой друзья с юных лет, и я был рад, что дома наши наконец объединятся. Но в такой день каждый мужчина в Аккаре должен быть на поле битвы!
— Каждый мужчина и будет там! — и Пандин Гелиодотус снова повернулся лицом к панораме сражения.
Король Шамрат присоединился к нему, и оба старика стали смотреть на битву, которая, возможно, решит судьбу Империи на долгие столетия.
Принц Шелдион мягко спрыгнул с лошади на мраморных ступенях дворца, что вели прямо к центру города. Уже все широкие улицы и узенькие проулки были охвачены огнем, и черный едкий дым клубами поднимался в утреннем небе. Солнце будет сегодня жарким; но там, куда упадут его лучи, будет горячо и без этого.
Конюх в доспехах удерживал коней, впряженных в боевую колесницу. Молочно-белые скакуны с далекого востока, каждый украшен золотом и драгоценностями. Цена за эту четверку превосходила, пожалуй, стоимость двух королевств со всем, что в них было.
— Только не сегодня! — закричал Шелдион. — Он жестами отослал конюха. — Уличные бои — не место для квадриги. Вперед, мои воины! Спешиваемся, все разом! — и он с гордостью оглядел свой личный эскадрон колесниц.
Пятьдесят колесниц, все в золоте и украшениях, запряженные отборными холеными красавцами-конями, со специально вышколенными конюхами, пятьдесят боевых машин с людьми, вооруженными мечами и копьями, дротиками и щитами, — все они ждали своего часа на главной дворцовой аллее.
— Спешиться! — прокричал Шелдион. Он выхватил щит в форме сердца, изготовленный специально для битв на колеснице, и высоко поднял палаш. — Сегодня мы будем биться на своих двоих, и возблагодарим Господа Гелиоса за то, что у нас есть ноги! — И он с гордостью улыбнулся своим бойцам: — Пусть сегодняшний день вылечит ваши мозоли!
Его солдаты, спешиваясь, посмеивались над грубой шуткой. В войне был смысл их жизни, и они жили предвкушением битвы.
Клубы дыма и зловоние пожарищ заволокли все небо перед дворцом. Прямо перед ними простирался Императорский Проезд, отделенный от дворца широкими ступенями и ведущий через Центр Ферраноза к городской гавани, на берег моря. Примерно на полпути кучка защитников была отброшена назад, ведь полуволки сражались не на жизнь, а на смерть, стремясь поскорее захватить город.
— Построиться клином! — крикнул Шелдион.
Колесничие мгновенно помчались, выстраиваясь треугольником, выставив щиты, а внутри клина люди взяли копья наизготовку.
Колесничий Шелдиона, массивный и нескладный на вид детина в тяжелых кожаных доспехах, обитых бронзой, вынул второй по размеру щит из гнезда над колесом.
— Сегодня я защищаю вас, мастер, — пропыхтел он.
Шелдион кивнул.
— Добрый Тоджас, с твоей помощью я сегодня стану вдесятеро сильнее!
Все было готово. Полуволки спускались по Императорскому Проезду, готовясь атаковать. Вот уже колесничим видны белеющие лица пехотинцев-стражников. Пехота повернула. Отступает. Бежит.
Твердо чеканя шаг, принц Шелдион занял место во главе треугольника. Тоджас, с открытым лицом, угрюмый и безжалостный, занял позицию слева от принца. Ни одно случайное копье не должно потревожить его господина.
Шелдион поднял меч. Клинок блеснул на солнце ослепительно-белым пламенем.
Клинок опустился.
Отряд понесся вниз по дороге, навстречу шеренгам врагов.
Ноги в сандалиях стучат по мраморной мостовой. На лицах выступил пот. Руки в бронзовых перчатках крепко сжимают рукоятки пик и копий, сердцевидные щиты с колесниц выставлены, подобно колючкам у ежа. Колесничие Ферраноза в наступлении!
В голове у Шелдиона пульсирует одна-единственная мысль.
«Мы должны продержаться, пока не подоспеет Квантох! Только он может спасти нас от черной магии!»
Пехота разбежалась. Триумфальный вой разнесся среди полуволков. Они ринулись вперед, намереваясь выскочить прямо ко дворцу со всеми его сокровищами, с его золотом и драгоценными камнями, ароматными винами и изысканными кушаньями и, конечно, женщинами…
И вся эта лавина серых тел с разбегу налетела на строй колесничих.
Сразу закипела битва: звон оружия, вскрики и стоны умирающих людей и полуволков, — резко нарастающий шум заполнил собой все пространство до самого дворца.
То были не строевые упражнения, не маневры, не блестяще организованная боевая тревога. Здесь лилась настоящая алая кровь, и отрубленные головы летели на мраморные плиты, и серые твари сыпались направо и налево, а из их лохматых животов торчали наполовину погруженные копья и мечи. Во главе отряда выступал Шелдион, подобно мифическому божеству, разящему наповал всякого, кто осмелится познакомиться с его смертоносным клинком.
И вот первая атака серых тварей была отбита; они отступили и побежали назад, шатаясь и падая на ходу.
Слегка задыхаясь, но все еще владея собой, с клинком, обагренным кровью недругов, принц Шелдион вел за собой людей.
На Императорский Проезд пала тень.
Шелдион огляделся. Внезапная догадка ужаснула его; в следующий момент он взял себя в руки и отдавал приказания своим людям.
Длинный зловещий металлический предмет завибрировал в воздухе над головами колесничих Аккара. Он был гладкий, по размерам и форме напоминал галеры, что бороздили воды Моря Грез, и парил в пустоте подобно переливчатому радужному пузырю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Звук шагов по мраморному полу отвлек его внимание от зловещего зрелища за окном, и он повернулся, чтобы увидеть, как в комнату входит король Шамрат в развевающейся мантии. Хотя по годам король был моложе Бога-Императора, но переносил свой возраст куда тяжелее. Его изжелта-седая борода и изборожденное морщинами лицо выдавали гнездившийся в нем страх. Одной рукой он теребил бороду, другой запахивал мантию. Шатаясь, старик добрел до кресла из оникса и рухнул в него; губы его тряслись.
— Настал последний из Дней, — сообщил он, тяжело дыша.
Пандин Гелиодотус не должен был показать младшему правителю, что подавлен и обескуражен, хотя тот управлял всего лишь буферной зоной между Аккаром и землями варваров пожирателей медуз, лежащими на юге.
— Может статься, что ты прав, Шамрат, ведь последний из Дней предсказан нам книгами. Но мы встретим все, что уготовила нам судьба как мужчины и воины!
Шамрат резко сглотнул. Взгляд его был обращен в никуда.
— Я видел кронпринца, он шел на битву с видом доблестным и бравым, как и подобает воину, но я не видел твоего младшего сына… — Шамрат снова проглотил ком в горле. — Я отправил Элтали на женскую половину, но…
Гнев исказил черты Императора.
— Не бойся, о король, что твоя внучка выйдет замуж не за мужчину и воина!
— Но… ты же понимаешь, о чем я, Пандин. Мы с тобой друзья с юных лет, и я был рад, что дома наши наконец объединятся. Но в такой день каждый мужчина в Аккаре должен быть на поле битвы!
— Каждый мужчина и будет там! — и Пандин Гелиодотус снова повернулся лицом к панораме сражения.
Король Шамрат присоединился к нему, и оба старика стали смотреть на битву, которая, возможно, решит судьбу Империи на долгие столетия.
Принц Шелдион мягко спрыгнул с лошади на мраморных ступенях дворца, что вели прямо к центру города. Уже все широкие улицы и узенькие проулки были охвачены огнем, и черный едкий дым клубами поднимался в утреннем небе. Солнце будет сегодня жарким; но там, куда упадут его лучи, будет горячо и без этого.
Конюх в доспехах удерживал коней, впряженных в боевую колесницу. Молочно-белые скакуны с далекого востока, каждый украшен золотом и драгоценностями. Цена за эту четверку превосходила, пожалуй, стоимость двух королевств со всем, что в них было.
— Только не сегодня! — закричал Шелдион. — Он жестами отослал конюха. — Уличные бои — не место для квадриги. Вперед, мои воины! Спешиваемся, все разом! — и он с гордостью оглядел свой личный эскадрон колесниц.
Пятьдесят колесниц, все в золоте и украшениях, запряженные отборными холеными красавцами-конями, со специально вышколенными конюхами, пятьдесят боевых машин с людьми, вооруженными мечами и копьями, дротиками и щитами, — все они ждали своего часа на главной дворцовой аллее.
— Спешиться! — прокричал Шелдион. Он выхватил щит в форме сердца, изготовленный специально для битв на колеснице, и высоко поднял палаш. — Сегодня мы будем биться на своих двоих, и возблагодарим Господа Гелиоса за то, что у нас есть ноги! — И он с гордостью улыбнулся своим бойцам: — Пусть сегодняшний день вылечит ваши мозоли!
Его солдаты, спешиваясь, посмеивались над грубой шуткой. В войне был смысл их жизни, и они жили предвкушением битвы.
Клубы дыма и зловоние пожарищ заволокли все небо перед дворцом. Прямо перед ними простирался Императорский Проезд, отделенный от дворца широкими ступенями и ведущий через Центр Ферраноза к городской гавани, на берег моря. Примерно на полпути кучка защитников была отброшена назад, ведь полуволки сражались не на жизнь, а на смерть, стремясь поскорее захватить город.
— Построиться клином! — крикнул Шелдион.
Колесничие мгновенно помчались, выстраиваясь треугольником, выставив щиты, а внутри клина люди взяли копья наизготовку.
Колесничий Шелдиона, массивный и нескладный на вид детина в тяжелых кожаных доспехах, обитых бронзой, вынул второй по размеру щит из гнезда над колесом.
— Сегодня я защищаю вас, мастер, — пропыхтел он.
Шелдион кивнул.
— Добрый Тоджас, с твоей помощью я сегодня стану вдесятеро сильнее!
Все было готово. Полуволки спускались по Императорскому Проезду, готовясь атаковать. Вот уже колесничим видны белеющие лица пехотинцев-стражников. Пехота повернула. Отступает. Бежит.
Твердо чеканя шаг, принц Шелдион занял место во главе треугольника. Тоджас, с открытым лицом, угрюмый и безжалостный, занял позицию слева от принца. Ни одно случайное копье не должно потревожить его господина.
Шелдион поднял меч. Клинок блеснул на солнце ослепительно-белым пламенем.
Клинок опустился.
Отряд понесся вниз по дороге, навстречу шеренгам врагов.
Ноги в сандалиях стучат по мраморной мостовой. На лицах выступил пот. Руки в бронзовых перчатках крепко сжимают рукоятки пик и копий, сердцевидные щиты с колесниц выставлены, подобно колючкам у ежа. Колесничие Ферраноза в наступлении!
В голове у Шелдиона пульсирует одна-единственная мысль.
«Мы должны продержаться, пока не подоспеет Квантох! Только он может спасти нас от черной магии!»
Пехота разбежалась. Триумфальный вой разнесся среди полуволков. Они ринулись вперед, намереваясь выскочить прямо ко дворцу со всеми его сокровищами, с его золотом и драгоценными камнями, ароматными винами и изысканными кушаньями и, конечно, женщинами…
И вся эта лавина серых тел с разбегу налетела на строй колесничих.
Сразу закипела битва: звон оружия, вскрики и стоны умирающих людей и полуволков, — резко нарастающий шум заполнил собой все пространство до самого дворца.
То были не строевые упражнения, не маневры, не блестяще организованная боевая тревога. Здесь лилась настоящая алая кровь, и отрубленные головы летели на мраморные плиты, и серые твари сыпались направо и налево, а из их лохматых животов торчали наполовину погруженные копья и мечи. Во главе отряда выступал Шелдион, подобно мифическому божеству, разящему наповал всякого, кто осмелится познакомиться с его смертоносным клинком.
И вот первая атака серых тварей была отбита; они отступили и побежали назад, шатаясь и падая на ходу.
Слегка задыхаясь, но все еще владея собой, с клинком, обагренным кровью недругов, принц Шелдион вел за собой людей.
На Императорский Проезд пала тень.
Шелдион огляделся. Внезапная догадка ужаснула его; в следующий момент он взял себя в руки и отдавал приказания своим людям.
Длинный зловещий металлический предмет завибрировал в воздухе над головами колесничих Аккара. Он был гладкий, по размерам и форме напоминал галеры, что бороздили воды Моря Грез, и парил в пустоте подобно переливчатому радужному пузырю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35