— О, перестань, — сказала Делла. — Через час начнется вечер, а вы оба выглядите так, как будто боролись со Сканнером.
— Ради всех Демонов, женщина! — прогремел Саймон. — Вечер ничто в сравнении с попыткой обучить Стэда.
— А вот в этом, мой милый Саймон, ты не прав. На вечере Стэд узнает о человеческой природе за полчаса больше, чем все эти книги расскажут ему за год.
— Бессмысленная болтовня, — проворчал про себя Саймон. Но он все же отправился в свои комнаты, чтобы переодеться и приготовиться.
У Стэда был небольшой номер, спальня, прихожая, гостиная и кабинет, очень скромные апартаменты в сравнении с отсеками некоторых Контролеров. Он пошел переодеться, усмехаясь странностям Саймона.
Казалось, все приоделись ради первого выхода Стэда в свет.
— Вообще-то, — сказал Саймон, когда они зашли в переполненный и душный холл, заполненный движением, цветами и запахом, — они делают тебе огромное одолжение, это большая честь для тебя. Понимаешь, Контролеры обычно не имеют отношений с Форейджерами. Но у тебя образование Контролера. До сегодняшнего дня ты был один из нас, и, я надеюсь, после твоего пробного пребывания Форейджером ты снова станешь одним из нас.
— Я тоже надеюсь на это, — страстно сказал Стэд. — Я чувствую себя опозоренным, ужасное чувство, как будто меня измазали грязью, из-за того, что мне приходится покидать общество Контролеров ради Форейджеров.
Глава ПЯТАЯ
Вечер, во время которого Стэд впервые вышел в свет, утопал в огнях.
Цветистые фигуры свободных от работы Контролеров проплывали у него перед глазами. Безумное разнообразие костюмов, блеск драгоценностей, смеющиеся раскрашенные лица, звуки музыки, потоки вина, щедро льющиеся из рада кранов в резервуары в форме раковин, столы, ломящиеся от изящно украшенных аппетитных лакомств, громкий смех и шум голосов, криков, приветствий, обрывков песен, — вся эта картина безудержного веселья вызвала у него головокружение.
Электрические обогреватели вокруг стен распространяли лучистое тепло, от которого постепенно раздевались как мужчины, так и женщины. Люди Аркона жили в прохладном мире; они любили тепло, и Контролеры могли себе позволить его столько, сколько хотели.
Особенное чувство охватило Стэда, чувство, которого он раньше никогда не испытывал, но в глубине души понимал, что это ощущение сродни тому, что он испытывал, общаясь с Деллой. В словаре это называли смущением. Но почему он должен смущаться, если все эти люди пришли сюда, чтобы пожелать ему всего хорошего и попрощаться с ним?
Подталкиваемый вперед, он позволил поднять себя на стол, в руке у него оказался стакан с напитком. Взглянув вниз, он увидел массу раскрасневшихся, смотрящих вверх лиц, блестящие глаза, улыбающиеся рты, сверкающие зубы. К нему поднимались стаканы, целый лес белых рук тянулся вверх.
Человек крикнул громко и мощно:
— Пожелаем Стэду надежного убежища! Долгой жизни! И пусть он скорее возвращается домой в лабиринт в целости и невредимости.
Это был тост.
Все выпили. Стэд выпил вместе с ними, не чувствуя себя чужим, и с еще большей силой ощутил, какой прекрасный класс людей — Контролеры Аркона.
Он соскочил со стола и оказался в вихре странных ритуальных танцев, состоящих из вращений, хлопков в ладоши и извилистых волнистых линий; он шатался по холлу, раскрасневшийся, смеющийся и веселый. Это и вправду была жизнь, наполненная и свободная жизнь, которую обещали ему Саймон и Делла.
Карджила на вечере не было.
Мгновенное смятение привлекло внимание Стэда. Линия танцующих распалась на отдельных смеющихся, кружащихся людей. Женщины закричали. Мужчины бросились прочь от Стэда, сбиваясь в кучу давящихся тел в углу. Электрический свет там был благоразумно притушен.
— Убейте эту дрянь! Вот она! Уф! Что за грязная тварь! — Воздух был полон криков и смятения. Заглядывая через напряженные спины, Стэд взглянул вниз и увидел причину беспокойства.
Прячась под перевернутым стулом, на них выглядывал большими испуганными глазами маленький зверек. Размером он был примерно с половину его ботинка. Его шестнадцать лап странно двигались, не перемещая его крохотное, сухое тельце ни в каком определенном направлении. Его четыре усика колебались, представляя смешную пародию на движения рук танцоров.
— Что это? — спросил Стэд.
— Грязная крыса! — женщина, стоявшая достаточно далеко, чтобы ничего не видеть, схватила Стэда за руку. — Убейте ее поскорей!
— Но почему? — Стэд был в замешательстве. Маленькая крыса, казалось, не приносила никому вреда. Он, конечно, читал о них, но реакция этих людей, особенно женщин, удивила его.
Крыса внезапно отчаянно рванулась в поисках спасения. Она стремительным пятном кинулась вдоль стены. Мужчина бросил в нее стакан. Другой швырнул кубок. Затем двое мужчин поймали ее. Стэд увидел, как поднимается и опускается нога. Он услышал — довольно отчетливо — внезапно оборвавшийся визг.
— Грязные твари, — сказала Делла, оттаскивая его от размалеванной женщины, схватившей его за руку. — Они, конечно, населяют отсеки рабочих, но так низко их редко можно увидеть.
— Ужасно, — сказала женщина дрожащим голосом, неохотно отпуская Стэда. — Они вызывают у меня зуд.
— Я хочу познакомить тебя со старым другом, — сказала Делла. — Забудь про крысу. Даже отсеки Контролеров не могут быть полностью свободны от животных-паразитов.
Глядя на нее, чувствуя на своей руке давление ее руки, Стэд забыл о крысе.
Делла развернула его навстречу старческому, мудрому, неестественно старому лицу с седыми висками, смотревшему на него с глубокой радостью.
— Это Стэд, Нав, — сказала Делла. — Стэд, тебе выпала большая удача и честь встретиться с Астроменом Навом. — Она явно была счастлива от этой встречи. — Нав стоит очень высоко в иерархии Астроменов. Я уверена, что он может быть очень полезным тебе. — Она состроила Наву гримаску. — Ты ведь сделаешь это, не так ли, Нав, дорогой?
Старые отекшие глаза Нава блестели при электрическом свете. Он поднял полы своей длинной одежды и уселся на стул, вежливо приглашая сесть Деллу и Стэда по разные стороны от него. От взгляда Стэда не укрылся странный инструмент, висевший у Нава на поясе, но решил, что хорошие манеры требуют, чтобы он промолчал.
— Если бы твой дедушка услышал, что ты так разговариваешь с Астроменом, ты бы потом неделю не могла сидеть. — Астромен Нав обладал резким, высоким голосом, голосом, более подходящим для декламации, но сейчас он говорил голосом приглушенным до более мягких тонов для повседневного разговора. — Все вы, молодые женщины, такие. Во всем виноват этот Уилле. Забил ваши головы этой ерундой о свободомыслии.
— Ну, Нав, дорогой! — рассердилась Делла на старого ворчуна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41