И опять что-то не то… Петрова долго думала, что же ее смущает, бродила по квартире, представляла себя на месте Марины. Вот Петрова спит, звонок в дверь, она накидывает халат и идет открывать, там стоит Володя – то есть мужчина, который ей нравится. Он ее целует.
О чем она думает?
О том, что не накрашена, о том, что под халатом у нее семейные трусы и растянутая майка вместо пижамы. О том, что за последнее время она набрала семь килограммов и уже года три не загорала.
Как при этом женщины умудряются терять голову, непонятно… Неужели счастливы только красотки с обложек журналов? Или все остальные тетки мира, кроме нее, каждый день перед сном надевают лучшее сексуальное белье, чтобы утром (если вдруг к ним забежит прекрасный принц) выглядеть сногсшибательно?
Вот, например, Танька не худышка. А мужиков – толпа. Как ей удается не думать о том, что сейчас ее разденут и увидят все эти складочки вместо талии?
Как им вообще удается не думать? Может, дело в мужчине? Но тогда следующий вопрос: сколько женщин должно было быть у этого Володи, чтобы он научился так целоваться, что для Марины немедленно перестал существовать окружающий мир?
Неужели Володя, ее Володя, банальный бабник?
А Марина, дурочка, этого не понимает. Она в него влюбится, а он ее бросит, как и все свои предыдущие жертвы!
– Вот понаписывают всякой ерунды! – в сердцах сказала Ирина.
Компьютер согласно моргнул. Потом согласно моргнул свет. А потом все погасло, потому что согласно моргнуло что-то в ближайшей подстанции.
Когда электричество включили, выяснилось, что все электроприборы не пострадали, только компьютер почему-то не сохранил последние изменения в файле. Вся эротика была безвозвратно утеряна.
Но Ирину это теперь совершенно не расстроило. Она даже обрадовалась, что постельная сцена пока не состоялась. Все-таки нельзя так сразу – нужно получше узнать друг друга.
В конце следующего дня Петрова вспомнила о своем трагическом непоходе в клуб. Двое суток гнала от себя мысли о нем, а тут решила, что стоит все-таки позвонить Лене и извиниться. И сказать что-нибудь приятное.
Лена взяла трубку, кажется не дождавшись гудка.
– А, это ты, – сказала она разочарованно.
Ирина Николаевна решила пока не обижаться.
– Да. Привет. Ты извини, что я не пошла. Там срочно нужно было… Я очень хотела…
Лена продолжала хамить – молчала.
– А ты так здорово выглядишь. Очень похорошела. У вас с мужем что, второй медовый месяц?
Трубка издала неразборчивый прерывистый звук. Петрова почему-то вспомнила соседей и их ночь любви.
– Если я не вовремя, – торопливо начала Ирина Николаевна, но трубка перебила ее новым звуком, еще более душераздирающим.
– Я беременна! – вдруг проплакала Лена. – Понимаешь? Ребенка я жду! Поэтому и грудь, и все… Что мне делать?
Петрова понимала, что от нее ждут ответа, и ляпнула первое, что пришло в голову:
– Ну, ничего, все как-нибудь образуется.
– Что образуется? Пузо образуется? Так оно уже образовывается! И грудь еще растет!
«Далась ей эта грудь»,– подумала Ирина Николаевна.
– А я реву, – продолжила Лена, хотя это можно было и не пояснять. – А он все время спрашивает, а что я ему скажу?
– «Он» – это кто? Врач?
– Херач! Муж спрашивает! Не могу же я ему сказать, что это не его ребенок.
Петрова почувствовала легкое головокружение и села на диван.
– Как не его?
– А вот так. У меня уже полгода другой мужчина. А он не знает! А он знает, но боится, что он узнает!
Ирина Николаевна пожалела, что подруга не завела себе на стороне женщину. Тогда было бы понятно: «он» – муж, «она» – любовница. Пришлось выпытывать правду по кусочкам. Вырисовалась трагическая картина: Лена залетела от любовника, о существовании которого законный супруг не имеет ни малейшего представления.
– Как же тебе удается мужа обманывать? – не удержалась Петрова.
– Тоже мне, проблема. Он же с работы придет – и к телевизору. Он о моих приключениях узнает, только если о них в новостях расскажут.
Таким образом, муж о предстоящем ребенке вообще не знает, любовник знает, но не хочет, а сама Лена… Тут начиналось самое сложное.
С одной стороны, Лена ребенка хотела давно, поэтому об аборте речи не было. То есть была, и даже экспрессивная, но сводилась она к одному тезису: «Буду рожать, и пошли они все…»
С другой стороны, муж за измену может и выгнать из дому. Или, скажем, сам уйти, что в такой ситуации одинаково плохо. Поэтому правду ему говорить нельзя.
С третьей стороны, отец будущего ребенка таковым становиться не собирался. У него есть своя жена и две девочки. Бодаться еще и с ними Лена не собиралась.
– Значит, – попыталась Петрова сделать логичный вывод, – скажи мужу, что это от него.
Сказала – и самой стало противно. Врать собственному мужу, да еще в таком важном деле! Жить во лжи… Ведь ребенок вырастет, правда все равно вылезет наружу. Сейчас Лена обматюгает свою школьную приятельницу, и правильно сделает. Скажет: «Нет уж, лучше сразу сказать правду. А там – будь что будет».
Ирина Николаевна так живо представила себе гнев приятельницы, что едва не пропустила ее реплику из реальности.
– Знаешь, – говорила Лена, вдруг успокаиваясь,– я и сама так думала. Наверное, так правильнее всего. Всем так будет лучше. Спасибо, Ирка, что поддержала.
Теперь молчала Петрова.
– Даже не ожидала, – сказала Лена, – что ты так мне поможешь. Ты ведь всегда такая… упертая была в этих делах. Спасибо. Ты чего молчишь?
– Пожалуйста, – ответила Ирина Николаевна.
– Ага. Ты извини, мне тут звонить должны. Я ремонт делать затеяла. Потом перезвоню, ладно?
Петрова положила трубку и пошла в ванную. Хотелось то ли смыть с себя остатки этого странного разговора, то ли просто освежиться. Мысли возникали в голове хаотично. Сначала она думала о своей «упертости». Непонятно, что Лена имела в виду. Потом попыталась представить жизнь между двух мужчин. Не уход от одного к другому – об этом она много читала, – а стационарное состояние. Днем с одним, вечером с другим. Постоянное вранье. Затем пришла мысль о ребенке, как он будет жить в этой странной семье.
За раздумьями Ирина Николаевна и сама не заметила, как оказалась перед экраном ноутбука. Руки сами включили его и сами открыли файл со «Сладкими грезами».
«Идиотское название, – мельком напомнила себе Петрова, – завтра же поменяю».
И начала читать файл с начала. В конце третьего абзаца она споткнулась о словосочетание «двухлетняя дочь». Ну да, у Марины же где-то есть девочка двух лет от роду. Надо это как-то осветить, а то получается неполная картина. Соседки по бухгалтерии о своих детях сутками могут болтать, а в романе – ни одного упоминания.
«Марина в ночной клуб ходила? Ходила. А дочь где оставила? Наверное, просто уложила спать, и все дела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38