Крис не отступался. Чтобы перетаскивать бетонные глыбы, не обязательно быть Эйнштейном.
— Прошу прошения. Меня зовут Крис Стейнфорт. Я только что въехал в морской форт в Мэнсхеде.
Никакой реакции. Лишь пустой взгляд.
— Там надо перетащить массу мусора, и я подумал, не возьметесь ли вы за эту работу?
— Ух... — Человек держал перед собой ножницы, так и оставшиеся полузакрытыми.
Смысл сказанного обрушился на него внезапно, как бетонный блок, упавший с неба. Пустые глаза сверкнули.
— Мэнсхед... Морской форт... — Лесной человек затрясся, словно обнаружил в своей коробке для сандвичей зажаренную руку. — Нет... Нет... Мэнс... хед. — Его голос, тонкий и надтреснутый, звучал так, будто им не пользовались много дней. — Нет. Я не иду. Вы не заставите меня идти. Я тут живу. Вы говорите... вы говорите, иди туда, иди сделай то, иди сделай сё. Я здесь, я здесь. Вы хотите то, вы хотите это. Иди в морской форт. Иди в Мэнсхед. Делай там то-то. Там плохое место.
Вежливая улыбка Криса исчезла.
— Ладно, забудем... Не волнуйтесь. Я просто предложил.
Дикарь ткнул в сторону Криса ножницами, заляпанными зеленой кровью бирючины.
— Это неправильно. Говорят: сделай то, сделай сё. Я мою столовые приборы, знаете ли. Проклятых штуковин так много. Ножи, вилки, ложки. Больше, чем нужно. Это просто неправильно... Нет... нет. Я не...
— Ладно, не шуми, сынок. — Крупный американец, державший деревенскую лавку, легким шагом шел по дороге и добродушно улыбался. — Чем занимаешься, Бринли?
— Подстригаю чертову изгородь.
— Эй, не выражайся, — ласково проговорил лавочник. — Тут дама и ребенок.
— Мне надо многое сделать до вечера. Изгородь. Поливка.
— Еще полно времени, сынок. Не напрягайся. У тебя есть фляжка? Попей.
— Мне хочется чашку чая.
— Конечно. Устрой себе перерыв.
Дикарь повернулся и зашагал прочь.
— Спасибо, — проговорил Крис. — Похоже, я его огорчил.
— Не беспокойтесь, с ним такое бывает. Да, а как Дэвид? Все еще интересуется Суперменом?
Дэвид, высунувшись из окна машины, застенчиво улыбнулся и кивнул.
— Превосходно. Потому что я нашел несколько комиксов о Супермене у себя в пачке старых журналов. — Он протянул Дэвиду пластиковый пакет с глянцевыми комиксами.
— Здорово! Большое спасибо.
— Стало быть, представлять никого не надо. — Неожиданно возникший Тони Гейтман открывал железную калитку. — Значит, вы знакомы еще с одним моим гостем.
— Конечно, мы уже познакомились в магазине.
— Вот сюда, ребята. Жаровня горит, напитки охлаждаются. Может, кому-то и не хочется пить, но я умираю от жажды.
Они прошли вслед за Тони на задний дворик.
— Дэвид, сынок, а ты иди вон туда. Я кое-что смастерил для тебя.
— Тарзанка! — Дэвид кинулся в конец сада, где росла большая ветла. С ветки свисала веревка, к концу которой узлом крепился кусок доски.
— Не стоило так себя утруждать, мистер Гейтман.
— Тони, — мягко поправил он. — Ничего трудного здесь нет, да и парнишке стало бы скучно от моей старческой болтовни. — Он провел гостей к замошенной площадке для барбекю. Большая, специально по этому случаю сложенная жаровня уже деловито дымилась. Бок о бок стояли два стола; на одном разместились накрытые фольгой тарелки и миски, а на другом выстроились бутылки.
— Белого вина, Рут? Или я — свинья-сексист?
— Уверена, что нет, Тони. Но я бы лучше выпила «лагера», если есть.
— А-а, работа в вашем морском форте пробуждает жажду, да? Пива, Крис?
Марк Фауст проговорил рокочущим басом:
— Просто Крис и Рут только что пообщались с Фоксом. Надо было мне их предупредить.
— Ага. — Тони протянул Крису кружку с белой, как мороженое, шапкой пены. — В каждой деревне есть свой Бринли Фокс. Впрочем, он совершенно безобиден. Но вы, должно быть, знакомы с его отцом?
— Нет. А я должен его знать?
— Фокс и Барнетт. Застройщики, у которых вы купили морской форт. Это сын старого мистера Фокса.
— Я имел дело только с агентом и никогда не встречался лично с мистером Фоксом.
— Что и неудивительно, полагаю.
Почему? Крис испытывал сильное искушение копнуть поглубже. Объяснение, будто Фокс бросил перестройку морского форта просто потому, что передумал, было, по мнению Криса, далековато от правдоподобия. И он подозревал, что Тони Гейтману известна истинная причина.
Тони налил Марку «Гиннесса», а себе изрядную порцию виски и имбирного пива, при этом развлекая присутствующих светской беседой. Наконец Марк извинился, сказав, что хочет поболтать с Дэвидом.
Тони наполнил стаканы.
— Потрясающее место Аут-Баттервик, вы его полюбите.
— А как вы сюда попали? — спросила Рут. — Ведь вы не местный.
— Вычислили по ист-эндскому выговору? Да, выдает моментально. По правде сказать, дорогуша, вы тут не очень-то много найдете местных. Насколько я знаю, только братья Ходджсон, те ребята, что арендуют все эти луга, исконные аут-баттервикцы. Остальные... — Тони подался вперед, словно делясь секретом. — Штука в том, что все мы — паршивые чужаки. О Марке Фаусте вы знаете. Поселился здесь в 62-м. И я следом за ним, в 69-м. А до того я был совладельцем кинокомпании. — Посмеиваясь, он вытащил из кармана сигару. Но не раскурил ее, а все вертел и вертел в тонких, как у пианиста, пальцах, продолжая рассказывать мягким, напряженным, словно открывал тайну, голосом. — Маленькой, конечно; в сущности, мы изготавливали учебные фильмы и рекламу для крупных корпораций. Я был парнем из Ист-Энда, которому удалось выбиться в люди: шикарный «ягуар», квартира в Мейфере, ногастая жена... Тогда и началось. У нас было больше заказов, чем мы могли выполнить. Я то и дело засиживался в офисе до полуночи. Стопроцентный хит надо было представить клиенту еще вчера вечером, а у тебя в голове ни одной мало-мальски стоящей мысли. Потянешься тут к белым порошкам... — Тони постучал сигарой по ноздре. — Я попал сюда, когда уже совсем сошел с катушек: выкуривал по две пачки в день, да и нюхал. Мы делали натурные съемки для новой газонокосилки — там, вверху, в дюнах. Вы сами видели, они похожи на двадцать миль гипертрофированного газона. Как бы то ни было, я приехал, провел съемку, чувствуя себя как кусок разогретой мертвечины — нос забит кокой, руки болят, в груди ломота. Боже, какой я был развалиной... Потом побрел по берегу к Мэнсхеду. Просто стоял там и глядел. Море, свежий воздух, дюны, десятки миль пляжа, чайки носятся туда-сюда... И — бах! Со мной что-то случилось.
Он замолчал и улыбнулся.
— Бог знает что. Но что-то произошло. Вы, ребята, не бойтесь, я не собираюсь пичкать вас всякой религией. Но я выкарабкался: выкинул и курево, и коку. Всё. — Тони пожал плечами. — Я вернулся в Лондон. Но это место забыть не мог. Как будто увидел пленительную женщину. Я влюбился. Вот тогда я и продал свою долю в компании и переселился сюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
— Прошу прошения. Меня зовут Крис Стейнфорт. Я только что въехал в морской форт в Мэнсхеде.
Никакой реакции. Лишь пустой взгляд.
— Там надо перетащить массу мусора, и я подумал, не возьметесь ли вы за эту работу?
— Ух... — Человек держал перед собой ножницы, так и оставшиеся полузакрытыми.
Смысл сказанного обрушился на него внезапно, как бетонный блок, упавший с неба. Пустые глаза сверкнули.
— Мэнсхед... Морской форт... — Лесной человек затрясся, словно обнаружил в своей коробке для сандвичей зажаренную руку. — Нет... Нет... Мэнс... хед. — Его голос, тонкий и надтреснутый, звучал так, будто им не пользовались много дней. — Нет. Я не иду. Вы не заставите меня идти. Я тут живу. Вы говорите... вы говорите, иди туда, иди сделай то, иди сделай сё. Я здесь, я здесь. Вы хотите то, вы хотите это. Иди в морской форт. Иди в Мэнсхед. Делай там то-то. Там плохое место.
Вежливая улыбка Криса исчезла.
— Ладно, забудем... Не волнуйтесь. Я просто предложил.
Дикарь ткнул в сторону Криса ножницами, заляпанными зеленой кровью бирючины.
— Это неправильно. Говорят: сделай то, сделай сё. Я мою столовые приборы, знаете ли. Проклятых штуковин так много. Ножи, вилки, ложки. Больше, чем нужно. Это просто неправильно... Нет... нет. Я не...
— Ладно, не шуми, сынок. — Крупный американец, державший деревенскую лавку, легким шагом шел по дороге и добродушно улыбался. — Чем занимаешься, Бринли?
— Подстригаю чертову изгородь.
— Эй, не выражайся, — ласково проговорил лавочник. — Тут дама и ребенок.
— Мне надо многое сделать до вечера. Изгородь. Поливка.
— Еще полно времени, сынок. Не напрягайся. У тебя есть фляжка? Попей.
— Мне хочется чашку чая.
— Конечно. Устрой себе перерыв.
Дикарь повернулся и зашагал прочь.
— Спасибо, — проговорил Крис. — Похоже, я его огорчил.
— Не беспокойтесь, с ним такое бывает. Да, а как Дэвид? Все еще интересуется Суперменом?
Дэвид, высунувшись из окна машины, застенчиво улыбнулся и кивнул.
— Превосходно. Потому что я нашел несколько комиксов о Супермене у себя в пачке старых журналов. — Он протянул Дэвиду пластиковый пакет с глянцевыми комиксами.
— Здорово! Большое спасибо.
— Стало быть, представлять никого не надо. — Неожиданно возникший Тони Гейтман открывал железную калитку. — Значит, вы знакомы еще с одним моим гостем.
— Конечно, мы уже познакомились в магазине.
— Вот сюда, ребята. Жаровня горит, напитки охлаждаются. Может, кому-то и не хочется пить, но я умираю от жажды.
Они прошли вслед за Тони на задний дворик.
— Дэвид, сынок, а ты иди вон туда. Я кое-что смастерил для тебя.
— Тарзанка! — Дэвид кинулся в конец сада, где росла большая ветла. С ветки свисала веревка, к концу которой узлом крепился кусок доски.
— Не стоило так себя утруждать, мистер Гейтман.
— Тони, — мягко поправил он. — Ничего трудного здесь нет, да и парнишке стало бы скучно от моей старческой болтовни. — Он провел гостей к замошенной площадке для барбекю. Большая, специально по этому случаю сложенная жаровня уже деловито дымилась. Бок о бок стояли два стола; на одном разместились накрытые фольгой тарелки и миски, а на другом выстроились бутылки.
— Белого вина, Рут? Или я — свинья-сексист?
— Уверена, что нет, Тони. Но я бы лучше выпила «лагера», если есть.
— А-а, работа в вашем морском форте пробуждает жажду, да? Пива, Крис?
Марк Фауст проговорил рокочущим басом:
— Просто Крис и Рут только что пообщались с Фоксом. Надо было мне их предупредить.
— Ага. — Тони протянул Крису кружку с белой, как мороженое, шапкой пены. — В каждой деревне есть свой Бринли Фокс. Впрочем, он совершенно безобиден. Но вы, должно быть, знакомы с его отцом?
— Нет. А я должен его знать?
— Фокс и Барнетт. Застройщики, у которых вы купили морской форт. Это сын старого мистера Фокса.
— Я имел дело только с агентом и никогда не встречался лично с мистером Фоксом.
— Что и неудивительно, полагаю.
Почему? Крис испытывал сильное искушение копнуть поглубже. Объяснение, будто Фокс бросил перестройку морского форта просто потому, что передумал, было, по мнению Криса, далековато от правдоподобия. И он подозревал, что Тони Гейтману известна истинная причина.
Тони налил Марку «Гиннесса», а себе изрядную порцию виски и имбирного пива, при этом развлекая присутствующих светской беседой. Наконец Марк извинился, сказав, что хочет поболтать с Дэвидом.
Тони наполнил стаканы.
— Потрясающее место Аут-Баттервик, вы его полюбите.
— А как вы сюда попали? — спросила Рут. — Ведь вы не местный.
— Вычислили по ист-эндскому выговору? Да, выдает моментально. По правде сказать, дорогуша, вы тут не очень-то много найдете местных. Насколько я знаю, только братья Ходджсон, те ребята, что арендуют все эти луга, исконные аут-баттервикцы. Остальные... — Тони подался вперед, словно делясь секретом. — Штука в том, что все мы — паршивые чужаки. О Марке Фаусте вы знаете. Поселился здесь в 62-м. И я следом за ним, в 69-м. А до того я был совладельцем кинокомпании. — Посмеиваясь, он вытащил из кармана сигару. Но не раскурил ее, а все вертел и вертел в тонких, как у пианиста, пальцах, продолжая рассказывать мягким, напряженным, словно открывал тайну, голосом. — Маленькой, конечно; в сущности, мы изготавливали учебные фильмы и рекламу для крупных корпораций. Я был парнем из Ист-Энда, которому удалось выбиться в люди: шикарный «ягуар», квартира в Мейфере, ногастая жена... Тогда и началось. У нас было больше заказов, чем мы могли выполнить. Я то и дело засиживался в офисе до полуночи. Стопроцентный хит надо было представить клиенту еще вчера вечером, а у тебя в голове ни одной мало-мальски стоящей мысли. Потянешься тут к белым порошкам... — Тони постучал сигарой по ноздре. — Я попал сюда, когда уже совсем сошел с катушек: выкуривал по две пачки в день, да и нюхал. Мы делали натурные съемки для новой газонокосилки — там, вверху, в дюнах. Вы сами видели, они похожи на двадцать миль гипертрофированного газона. Как бы то ни было, я приехал, провел съемку, чувствуя себя как кусок разогретой мертвечины — нос забит кокой, руки болят, в груди ломота. Боже, какой я был развалиной... Потом побрел по берегу к Мэнсхеду. Просто стоял там и глядел. Море, свежий воздух, дюны, десятки миль пляжа, чайки носятся туда-сюда... И — бах! Со мной что-то случилось.
Он замолчал и улыбнулся.
— Бог знает что. Но что-то произошло. Вы, ребята, не бойтесь, я не собираюсь пичкать вас всякой религией. Но я выкарабкался: выкинул и курево, и коку. Всё. — Тони пожал плечами. — Я вернулся в Лондон. Но это место забыть не мог. Как будто увидел пленительную женщину. Я влюбился. Вот тогда я и продал свою долю в компании и переселился сюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71