Не-знаю-кто-филд – основоположник надувализма, вгрязивывализма, ерундизма, дуракавализма, муравьизма и прочих философских и религиозных течений. Идите за Стэном, это как раз тот, кто вам нужен.
А может, вам не хочется ни за кем идти, не хочется вести за собой других? А может, вам хочется просто играть на скрипке? Тогда поищите хорошего учителя.
Как и любой другой человек, я могу воодушевлять, если нужно. Хотя знатоки Америки уже довольно вас воодушевили и даже, пожалуй, несколько переусердствовали. Ничего страшного. Я вас разочарую.
Не нужно, конечно, приводить здесь те словечки, которыми люди разочарованные кроют людей воодушевленных и очарованных, вы их и так знаете. Самые распространенные из них – это два простых английских слова – одно из четырех букв, другое из трех. Это девиз разочарованных.
Этими словами они посылают каждого встречного.
Вполне возможно, ваша мама воспитывала вас вундеркиндом. По части шахмат, например. Если вы разочаровались в шахматах, постучите пальцами по доске и идите прочь. А когда мама закричит вам вдогонку, ответьте ей вежливо (потому что грубить матери нельзя ни при каких обстоятельствах; это не только не по-американски, но и не по-китайски).
– Мама, – скажите ей, – играй в шахматы без меня, а мне эта игра не нравится, уж больно она долго тянется, и даже если я выигрываю, мне от этого легче не становится. А я хочу, чтобы мне было хорошо. Знаешь, может, ты решишь, что я свихнулся, но, по-моему, выигрыш в шахматы у какого-нибудь мальчика из Белоруссии еще ничего не значит, и лучше от этого мне не сделается.
И если ваша мама после этих слов набросится на вас и отколошматит, то вы в любом случае должны понимать, что не можете найти себе другую маму. Так что лучше пойдите и стукните своего папу. Тогда они оба поймут, как велико ваше разочарование.
Если шахматный вундеркинд из вас не получился, попробуйте за год до пенсии отказаться от страховки. Еще не поздно разочароваться, не обращайте внимания на то, что вам говорят в компании, плюньте на выгоды страхования. Какая разница, кто застрахован, а кто нет, какое вам дело до того бедняги, который через год отдал концы и оставил свою жену и детей без верных десяти тысяч долларов. Еще не поздно все изменить, покончить со страховкой и не делать бизнес на собственной смерти. Лучше просто сидеть и читать газету от начала до конца, на что у вас никогда не хватало времени. А если это не понравится жене, прикончите ее. Застрахуйте и прикончите, и уберите из дому. Нечего ей тут ходить вокруг да около и, нежно любя вас, дожидаться вашей смерти.
Ну а если шахматный вундеркинд из вас не вышел, если за год до пенсии вам не повезло со страховым агентом, тогда вы просто недоумок. Тут уж я ничем вам не могу помочь. Вы, наверное, преуспели в этом. А если вы недоумок вдохновенный, жизнерадостный, то это потому, что как-то раз вам попалась выброшенная книга, из числа самых вдохновенных бестселлеров года. Хотите совершенствоваться – застегните воротник, поищите какой-нибудь галстук, вспомните свои школьные годы, когда весь этот сияющий мир, казалось, будет принадлежать вам, стоит только выбрать правильную дорогу. А если в книге говорилось, что вы могли бы достичь многого, может, даже очень многого, и если вы ей поверили, то я могу вам помочь…
Не верьте этой книге!
Отдайте ее кому-нибудь, пусть верит на здоровье. Передайте это мудрое слово дальше, а сами устройтесь поудобнее на скамейке в парке. Но как только увидите Бернарда Барука, сразу же вставайте. Уступите ему место. Всего за девяносто лет он каких-то три миллиона долларов превратил в тридцать миллионов. Где бы какая война ни началась, он на всю включал свой слуховой аппарат, чтобы лучше слышать, откуда доносится шелест денег. Потом он собирался, шел туда и набирал полную шляпу денег. Как-то он сказал президенту Маккинли: «Пока не закончится экономический цикл, а на это уйдет три, от силы четыре года, единственное, чего нам следует опасаться, так это жадности бедных, а уж я тем временем спокойно успею увеличить свое состояние еще на десять миллионов. Я буду умерен в еде и буду выключать свой слуховой аппарат, когда рядом будут плакать дети – ведь это им только кажется, что они голодны». Всегда уступайте место этому величайшему гуманисту, этому тихому, скромному человеку. Всю жизнь он прожил на одном вдохновении. Он водил за собой не простых людей, а президентов, причем за нос. Он всегда был умерен в еде и вежливо разговаривал с остальными ста семьюдесятью миллионами ничтожеств, которые неспособны и десять центов превратить хотя бы в миллион долларов, они по глупости своей объедаются и не имеют при себе хорошего слухового аппарата. Так что уступите место старому Баруку, оно свободно.
Если вы не вундеркинд, не страховой агент и не дурак, а что-нибудь другое, то я могу воодушевить вас или разочаровать, на выбор. Что я могу вам дать? У меня ничего нет, так же, как и у вас. Но между нами, мы могли бы занять это ненадолго, а потом вернуть, может, попробуем? Представьте, что вы вдохновлены, а потом представьте, что вы разочарованы и идите себе с Богом. Или представьте и то и другое вместе и идите себе с богом. Вот ведь какой фокус-покус получается – чем больше оставишь, тем больше достанется. Я собираю сейчас то, что посеял когда-то. Мой отец тоже что-то посеял, но не дожил до урожая, так что я пожинаю плоды и за него. Его отец тоже что-то сеял, но не собрал, как и мой отец. Видите, как много у меня работы, и ее надо кому-то делать, неважно, кому именно из Сароянов, но надо, если мы хотим что-то понять в этой жизни, ведь время-то уходит. Нам, наверное, никогда не успеть этого понять, и мы должны честно себе в том признаться. Мы должны знать, что нам это не под силу.
Человечество пройдет мимо нас, но так до конца, по-настоящему, и не узнает, что мы есть и что есть оно само.
1961
1 2
А может, вам не хочется ни за кем идти, не хочется вести за собой других? А может, вам хочется просто играть на скрипке? Тогда поищите хорошего учителя.
Как и любой другой человек, я могу воодушевлять, если нужно. Хотя знатоки Америки уже довольно вас воодушевили и даже, пожалуй, несколько переусердствовали. Ничего страшного. Я вас разочарую.
Не нужно, конечно, приводить здесь те словечки, которыми люди разочарованные кроют людей воодушевленных и очарованных, вы их и так знаете. Самые распространенные из них – это два простых английских слова – одно из четырех букв, другое из трех. Это девиз разочарованных.
Этими словами они посылают каждого встречного.
Вполне возможно, ваша мама воспитывала вас вундеркиндом. По части шахмат, например. Если вы разочаровались в шахматах, постучите пальцами по доске и идите прочь. А когда мама закричит вам вдогонку, ответьте ей вежливо (потому что грубить матери нельзя ни при каких обстоятельствах; это не только не по-американски, но и не по-китайски).
– Мама, – скажите ей, – играй в шахматы без меня, а мне эта игра не нравится, уж больно она долго тянется, и даже если я выигрываю, мне от этого легче не становится. А я хочу, чтобы мне было хорошо. Знаешь, может, ты решишь, что я свихнулся, но, по-моему, выигрыш в шахматы у какого-нибудь мальчика из Белоруссии еще ничего не значит, и лучше от этого мне не сделается.
И если ваша мама после этих слов набросится на вас и отколошматит, то вы в любом случае должны понимать, что не можете найти себе другую маму. Так что лучше пойдите и стукните своего папу. Тогда они оба поймут, как велико ваше разочарование.
Если шахматный вундеркинд из вас не получился, попробуйте за год до пенсии отказаться от страховки. Еще не поздно разочароваться, не обращайте внимания на то, что вам говорят в компании, плюньте на выгоды страхования. Какая разница, кто застрахован, а кто нет, какое вам дело до того бедняги, который через год отдал концы и оставил свою жену и детей без верных десяти тысяч долларов. Еще не поздно все изменить, покончить со страховкой и не делать бизнес на собственной смерти. Лучше просто сидеть и читать газету от начала до конца, на что у вас никогда не хватало времени. А если это не понравится жене, прикончите ее. Застрахуйте и прикончите, и уберите из дому. Нечего ей тут ходить вокруг да около и, нежно любя вас, дожидаться вашей смерти.
Ну а если шахматный вундеркинд из вас не вышел, если за год до пенсии вам не повезло со страховым агентом, тогда вы просто недоумок. Тут уж я ничем вам не могу помочь. Вы, наверное, преуспели в этом. А если вы недоумок вдохновенный, жизнерадостный, то это потому, что как-то раз вам попалась выброшенная книга, из числа самых вдохновенных бестселлеров года. Хотите совершенствоваться – застегните воротник, поищите какой-нибудь галстук, вспомните свои школьные годы, когда весь этот сияющий мир, казалось, будет принадлежать вам, стоит только выбрать правильную дорогу. А если в книге говорилось, что вы могли бы достичь многого, может, даже очень многого, и если вы ей поверили, то я могу вам помочь…
Не верьте этой книге!
Отдайте ее кому-нибудь, пусть верит на здоровье. Передайте это мудрое слово дальше, а сами устройтесь поудобнее на скамейке в парке. Но как только увидите Бернарда Барука, сразу же вставайте. Уступите ему место. Всего за девяносто лет он каких-то три миллиона долларов превратил в тридцать миллионов. Где бы какая война ни началась, он на всю включал свой слуховой аппарат, чтобы лучше слышать, откуда доносится шелест денег. Потом он собирался, шел туда и набирал полную шляпу денег. Как-то он сказал президенту Маккинли: «Пока не закончится экономический цикл, а на это уйдет три, от силы четыре года, единственное, чего нам следует опасаться, так это жадности бедных, а уж я тем временем спокойно успею увеличить свое состояние еще на десять миллионов. Я буду умерен в еде и буду выключать свой слуховой аппарат, когда рядом будут плакать дети – ведь это им только кажется, что они голодны». Всегда уступайте место этому величайшему гуманисту, этому тихому, скромному человеку. Всю жизнь он прожил на одном вдохновении. Он водил за собой не простых людей, а президентов, причем за нос. Он всегда был умерен в еде и вежливо разговаривал с остальными ста семьюдесятью миллионами ничтожеств, которые неспособны и десять центов превратить хотя бы в миллион долларов, они по глупости своей объедаются и не имеют при себе хорошего слухового аппарата. Так что уступите место старому Баруку, оно свободно.
Если вы не вундеркинд, не страховой агент и не дурак, а что-нибудь другое, то я могу воодушевить вас или разочаровать, на выбор. Что я могу вам дать? У меня ничего нет, так же, как и у вас. Но между нами, мы могли бы занять это ненадолго, а потом вернуть, может, попробуем? Представьте, что вы вдохновлены, а потом представьте, что вы разочарованы и идите себе с Богом. Или представьте и то и другое вместе и идите себе с богом. Вот ведь какой фокус-покус получается – чем больше оставишь, тем больше достанется. Я собираю сейчас то, что посеял когда-то. Мой отец тоже что-то посеял, но не дожил до урожая, так что я пожинаю плоды и за него. Его отец тоже что-то сеял, но не собрал, как и мой отец. Видите, как много у меня работы, и ее надо кому-то делать, неважно, кому именно из Сароянов, но надо, если мы хотим что-то понять в этой жизни, ведь время-то уходит. Нам, наверное, никогда не успеть этого понять, и мы должны честно себе в том признаться. Мы должны знать, что нам это не под силу.
Человечество пройдет мимо нас, но так до конца, по-настоящему, и не узнает, что мы есть и что есть оно само.
1961
1 2