Она взялась не за свое дело, в котором решительно ничего не понимала. Но что хуже всего – не горела желанием учиться, хотя бы и на собственных ошибках. А уж чужие советы, не важно, от кого они исходили, Лена однозначно принимала в штыки. Мол, вот откройте собственный магазин, там и командуйте. А ко мне не лезьте.
Что же касается автошколы, то здесь Лена потерпела полное фиаско. На самом деле ей просто не повезло с инструктором, но Лена, имевшая смутное представление о том, как именно ее должны были учить вождению, решила, что никогда не сможет справиться с машиной. После десяти плановых занятий все, что у нее худо-бедно получалось, это завести автомобиль и со второй-третьей попытки тронуться с места. Поездки по городу сводились к тому, что она двумя руками вцеплялась в руль, а инструктор, бодро играя своим комплектом педалей и подруливая левой рукой, с превосходством объяснял ей, что женщина-водитель всегда проигрывает мужчине-водителю что в реакции, что в умении. Мол, это по природе заложено, ничего не попишешь. Так что на сдачу прав в ГАИ Лена просто не поехала. Зачем позориться? Даже если дать денег и купить права, как поступало большинство таких же страдалиц, как она, результат будет нулевой. Как в старом анекдоте: «Права купил, машину купил – кататься не купил!»
С раннего утра Лена вертелась как белка в колесе, а приходя домой, становилась к плите, потом шла стирать, затем играла с детьми… Силы, физические и душевные, таяли на глазах, а удовлетворения от работы Лена так и не получала. Но и бросить начатое тоже не могла – слишком многое она поставила на кон.
И тогда в Лене проснулась ненависть. Она ненавидела мужа, унижавшего ее достоинство. Ненавидела психолога, давшего ей плохой совет насчет работы. Ненавидела собственную мать, до сих пор читавшую ей лекции по воспитанию детей и во всем подпевавшую зятю. Ненавидела…
Список людей, виновных в ее несчастьях, Лена помнила наизусть и иногда ночью повторяла его себе под раскатистый храп Аркаши. Они все считают ее пустым местом! Что ж, скоро они увидят, как сильно ошибались. И в первую очередь пострадают те, кто принес ей больше всего страданий. И ведь самое пикантное в том, что они даже не узнают, за что их так покарала судьба…
– Шмотки упаковала? – вывел Лену из раздумий голос мужа.
– Еще с утра.
– Я вот что думаю: может, рванем прямо сегодня в ночь? Все-таки дороги посвободнее, да и чем дальше мы отъедем от Москвы, тем спокойнее можем пилить остаток пути.
– Не возражаю.
– Еще бы попробовала, – хмыкнул Аркадий.
Лена уже собиралась сказать ему в ответ что-нибудь колкое, как зазвонил телефон. Аркадий снял трубку, узнал звонившего, радостно что-то подтвердил и с видимым сожалением повесил трубку. Судя по всему, его собеседник в отличие от Аркаши не был настроен общаться.
– Ну, кто это был?
– Антоха. Они все-таки едут.
– Без Анжелики? – уточнила Лена.
– Нет, мать. И с Анжеликой, и с приятелем своим, который фотограф.
– Помирились что ли?
– А почему бы и нет? – пожал плечами Аркадий. – Решили, что все эти ахи-вздохи выеденного яйца не стоят, да обратно сбежались. В жизни и не такое бывает. Ладно, хватит лясы точить, еще успеется. Начинай переодеваться, а я пока буду вещи к машине носить.
Лена, ничего не ответив, ушла в спальню. Доставая из шкафа заготовленные джинсы и старую футболку, она размышляла над полученной информацией. Странно. Все очень даже странно…
* * *
Уф, вещи наконец-то упакованы и сложены в прихожей. Антон, нервно поглядывая на часы, отправился на кухню пить чай. Последовавшая за ним Анжелика, устав ходить вокруг да около, предложила:
– Ладно, хватит изображать из себя невесть что, уже полночь на дворе. Предлагаю пойти спать. Ты, как обычно, на кровати, а я – на кухне на надувном матраце.
– С чего ты решила, что меня каким-то боком волнует то, где ты будешь спать? – желчно спросил Антон, заваривая кипятком пакетик индийского чая.
– Хорошо. Раз не волнует, то просто прими к сведению, – парировала Анжелика.
– Да спи ты, где хочешь, – буркнул Антон, – меня это уже не касается.
Анжелика, ничего не ответив, ненадолго покинула кухню, вернулась с матрацем и спальником в руках и принялась готовить себе лежбище.
Антон, забрав недопитый чай, ушел в комнату и демонстративно прикрыл за собой дверь. Лика оставила этот маневр без внимания. Самое главное – что они все-таки едут на Север, а значит, ближайшие две недели можно не волноваться за собственную жизнь.
Сон упорно не шел к Анжелике, хотя сегодняшний день вымотал ее до крайности. Помимо воли она вновь и вновь прокручивала в уме разговор с бандитом: «Думай, Лика, думай – где же подвох? Почему этот подонок уверен, что знает тебя? Почему он в курсе того, что ты сменила прическу? Кстати, Антон этого не заметил. Или сделал вид, что не заметил. Похоже, ему действительно безразлично, что с ней происходит. А может, все-таки рассказать ему об этой странной истории с распиской?»
Лика тщательно взвесила все «за» и «против». Увы, «против» набралось куда больше, чем «за». Обиженный Антон запросто может решить, что она водит его за нос, рассказывая сказки. Или того хуже – подумает, что она и вправду занимала деньги у каких-то сомнительных личностей. А раз так – сама с ними и разбирайся, дорогая подруга, и не вздумай впутывать меня, чистого и непорочного, в свои грязные игры.
Значит, спасение утопающих оставляем за гражданами утопающими. Ладно, пусть так. Тогда все, что ей сейчас остается – это думать. Думать и еще раз думать: с какой стороны к ней подкралась опасность? И как с нею справиться?
Кстати, вот ведь что не складывается: бандит сказал, что она скрывается и не отвечает на звонки. Ну ладно, насчет «скрывается» – еще можно списать на переезд к подруге. Если они ее по адресу прописки искали – тоже облом. Отец наверняка пальцем у виска покрутил и доходчиво объяснил страждущим общения с Ликой, что духа его дочери здесь не будет. Или вовсе дверь не открыл: отец и не такое отчебучить может. С годами у него все больше и больше странностей обнаруживается…
А вот со звонками полная неувязка получается. На домашний номер никто из посторонних не звонил, это факт. В любом случае Антон ничего ей об этом не говорил. На мобильном – тоже тишина. Один из прежних клиентов за все три дня побеспокоил с каким-то ерундовым вопросом, и все. Так куда звонил бандит и звонил ли вообще?
Хм, получается, что это все-таки подстава. Но то, что за ней следили последнюю неделю, а то и больше, совершенно точно. Иначе бы с чего возникла тема стрижки? Пока вырисовывается следующая картина: по каким-то непонятным пока причинам она попала в сферу бандитского внимания, и с нее решили содрать деньги. Выяснили данные паспорта, местонахождение, быстренько состряпали фальшивую расписку и пришли требовать сатисфакции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Что же касается автошколы, то здесь Лена потерпела полное фиаско. На самом деле ей просто не повезло с инструктором, но Лена, имевшая смутное представление о том, как именно ее должны были учить вождению, решила, что никогда не сможет справиться с машиной. После десяти плановых занятий все, что у нее худо-бедно получалось, это завести автомобиль и со второй-третьей попытки тронуться с места. Поездки по городу сводились к тому, что она двумя руками вцеплялась в руль, а инструктор, бодро играя своим комплектом педалей и подруливая левой рукой, с превосходством объяснял ей, что женщина-водитель всегда проигрывает мужчине-водителю что в реакции, что в умении. Мол, это по природе заложено, ничего не попишешь. Так что на сдачу прав в ГАИ Лена просто не поехала. Зачем позориться? Даже если дать денег и купить права, как поступало большинство таких же страдалиц, как она, результат будет нулевой. Как в старом анекдоте: «Права купил, машину купил – кататься не купил!»
С раннего утра Лена вертелась как белка в колесе, а приходя домой, становилась к плите, потом шла стирать, затем играла с детьми… Силы, физические и душевные, таяли на глазах, а удовлетворения от работы Лена так и не получала. Но и бросить начатое тоже не могла – слишком многое она поставила на кон.
И тогда в Лене проснулась ненависть. Она ненавидела мужа, унижавшего ее достоинство. Ненавидела психолога, давшего ей плохой совет насчет работы. Ненавидела собственную мать, до сих пор читавшую ей лекции по воспитанию детей и во всем подпевавшую зятю. Ненавидела…
Список людей, виновных в ее несчастьях, Лена помнила наизусть и иногда ночью повторяла его себе под раскатистый храп Аркаши. Они все считают ее пустым местом! Что ж, скоро они увидят, как сильно ошибались. И в первую очередь пострадают те, кто принес ей больше всего страданий. И ведь самое пикантное в том, что они даже не узнают, за что их так покарала судьба…
– Шмотки упаковала? – вывел Лену из раздумий голос мужа.
– Еще с утра.
– Я вот что думаю: может, рванем прямо сегодня в ночь? Все-таки дороги посвободнее, да и чем дальше мы отъедем от Москвы, тем спокойнее можем пилить остаток пути.
– Не возражаю.
– Еще бы попробовала, – хмыкнул Аркадий.
Лена уже собиралась сказать ему в ответ что-нибудь колкое, как зазвонил телефон. Аркадий снял трубку, узнал звонившего, радостно что-то подтвердил и с видимым сожалением повесил трубку. Судя по всему, его собеседник в отличие от Аркаши не был настроен общаться.
– Ну, кто это был?
– Антоха. Они все-таки едут.
– Без Анжелики? – уточнила Лена.
– Нет, мать. И с Анжеликой, и с приятелем своим, который фотограф.
– Помирились что ли?
– А почему бы и нет? – пожал плечами Аркадий. – Решили, что все эти ахи-вздохи выеденного яйца не стоят, да обратно сбежались. В жизни и не такое бывает. Ладно, хватит лясы точить, еще успеется. Начинай переодеваться, а я пока буду вещи к машине носить.
Лена, ничего не ответив, ушла в спальню. Доставая из шкафа заготовленные джинсы и старую футболку, она размышляла над полученной информацией. Странно. Все очень даже странно…
* * *
Уф, вещи наконец-то упакованы и сложены в прихожей. Антон, нервно поглядывая на часы, отправился на кухню пить чай. Последовавшая за ним Анжелика, устав ходить вокруг да около, предложила:
– Ладно, хватит изображать из себя невесть что, уже полночь на дворе. Предлагаю пойти спать. Ты, как обычно, на кровати, а я – на кухне на надувном матраце.
– С чего ты решила, что меня каким-то боком волнует то, где ты будешь спать? – желчно спросил Антон, заваривая кипятком пакетик индийского чая.
– Хорошо. Раз не волнует, то просто прими к сведению, – парировала Анжелика.
– Да спи ты, где хочешь, – буркнул Антон, – меня это уже не касается.
Анжелика, ничего не ответив, ненадолго покинула кухню, вернулась с матрацем и спальником в руках и принялась готовить себе лежбище.
Антон, забрав недопитый чай, ушел в комнату и демонстративно прикрыл за собой дверь. Лика оставила этот маневр без внимания. Самое главное – что они все-таки едут на Север, а значит, ближайшие две недели можно не волноваться за собственную жизнь.
Сон упорно не шел к Анжелике, хотя сегодняшний день вымотал ее до крайности. Помимо воли она вновь и вновь прокручивала в уме разговор с бандитом: «Думай, Лика, думай – где же подвох? Почему этот подонок уверен, что знает тебя? Почему он в курсе того, что ты сменила прическу? Кстати, Антон этого не заметил. Или сделал вид, что не заметил. Похоже, ему действительно безразлично, что с ней происходит. А может, все-таки рассказать ему об этой странной истории с распиской?»
Лика тщательно взвесила все «за» и «против». Увы, «против» набралось куда больше, чем «за». Обиженный Антон запросто может решить, что она водит его за нос, рассказывая сказки. Или того хуже – подумает, что она и вправду занимала деньги у каких-то сомнительных личностей. А раз так – сама с ними и разбирайся, дорогая подруга, и не вздумай впутывать меня, чистого и непорочного, в свои грязные игры.
Значит, спасение утопающих оставляем за гражданами утопающими. Ладно, пусть так. Тогда все, что ей сейчас остается – это думать. Думать и еще раз думать: с какой стороны к ней подкралась опасность? И как с нею справиться?
Кстати, вот ведь что не складывается: бандит сказал, что она скрывается и не отвечает на звонки. Ну ладно, насчет «скрывается» – еще можно списать на переезд к подруге. Если они ее по адресу прописки искали – тоже облом. Отец наверняка пальцем у виска покрутил и доходчиво объяснил страждущим общения с Ликой, что духа его дочери здесь не будет. Или вовсе дверь не открыл: отец и не такое отчебучить может. С годами у него все больше и больше странностей обнаруживается…
А вот со звонками полная неувязка получается. На домашний номер никто из посторонних не звонил, это факт. В любом случае Антон ничего ей об этом не говорил. На мобильном – тоже тишина. Один из прежних клиентов за все три дня побеспокоил с каким-то ерундовым вопросом, и все. Так куда звонил бандит и звонил ли вообще?
Хм, получается, что это все-таки подстава. Но то, что за ней следили последнюю неделю, а то и больше, совершенно точно. Иначе бы с чего возникла тема стрижки? Пока вырисовывается следующая картина: по каким-то непонятным пока причинам она попала в сферу бандитского внимания, и с нее решили содрать деньги. Выяснили данные паспорта, местонахождение, быстренько состряпали фальшивую расписку и пришли требовать сатисфакции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73