Они не знают! Никто не знает!
Как замечательно иметь такую сладкую тайну! Она с высокомерной жалостью смотрела на этих скучных, обыкновенных людей — ведь у них никогда, никогда не было таких чувств, как у нее! Что они понимают в жизни, что они знают!
Загрохотал гром. Ей нравилось, что разыгралась непогода, но к полуночи шторм, конечно, утихнет. Должен утихнуть. Это ее ночь, а ее ночь должна быть прекрасна!
Она сыграла в пинг-понг с какой-то женщиной средних лет, причем позволила той обыграть себя. Щедро предложила еще одну игру и опять проиграла. Посидела за столом, где кто-то не закончил складывать паззл. Полчасика поиграла на компьютере. Но ей никак не сиделось на месте.
Она бесцельно слонялась из угла в угол, наблюдала, как за карточными столами играют в покер, часто подходя к двери террасы и вглядываясь в темноту, где ревел и грохотал шторм. Потом взяла коктейль и продолжала бродить, прихлебывая из бокала.
В одиннадцатом часу она наконец отправилась к себе в комнату. Потому что в одиннадцать мама должна увидеть, что она невинно спит в своей постели. Амбер хихикнула про себя.
В вестибюле она оглянулась еще раз на этих невозможно скучных людей — оглянулась с презрением и жалостью к их серой и невзрачной жизни. И попутно увидела нечто незапланированное. Возможно, она бы и не обратила внимания, не будь в этот вечер ее чувства особенно обострены, — но она заметила.
— Интересно, зачем это ему понадобилось? — пробормотала она и, пожав плечами, пошла к своему номеру. Наплевать! Гораздо интереснее было думать о том, которые из трех любимых духов лучше подойдут сегодня.
Поздно вечером, когда дождь вовсю хлестал в окна, гром грохотал почти непрерывно, а ноготь большого пальца был изгрызен до основания, Джоанна наконец легла спать.
В эту ночь сон немного изменился. Все символы, из которых он состоял, остались, но в преувеличенном и искаженном виде — как в комнате смеха. Отражение большого дома дробилось бушующими волнами океана, с роз облетели лепестки, картина — теперь было окончательно ясно, что это картина Кейна с девочкой среди поля цветов, — покосилась на мольберте. Громко тикали часы, жалобно плакал ребенок. Раскрашенная карусельная лошадка бешено крутилась на штыре, бумажный самолетик промок и упал. А еще в этот раз кричала чайка, кричала громко, надсадно, и этот мучительный звук повторялся снова и снова, как эхо…
Джоанна проснулась. За окном брезжил серенький свет пасмурного утра, но, хотя часы показывали чуть больше семи, она не стала даже пытаться заснуть опять — сна не было ни в одном глазу, и всегдашнее напряжение и беспокойство достигли такой силы, что она поймала себя на том, что подбирается к следующему ногтю. Она потянулась, откинула одеяло и встала. Лучше все, что угодно, чем вот так лежать в постели и чувствовать себя раздавленной.
Пусть она и чувствует себя точно так же, но хотя бы в вертикальном положении.
Она решила не заказывать завтрак в номер, а спуститься пить кофе вниз. Горячий душ никак не повлиял на ее нервозное состояние; она стала сушить волосы феном, решив сегодня оставить их распущенными, в основном потому, что она была слишком издергана, чтобы заниматься еще и прической. В громком гудении фена ей пару раз послышался ночной крик чайки. Вдруг ей пришло в голову, что, возможно, на самом деле это был звук сирены.
В Атланте такой звук был привычен, но здесь эта мысль показалась ей исключительно странной и даже нелепой. Пожар? «Скорая помощь»? «Блейзер» Гриффина?
Выйдя из ванной, она прислушалась, но было тихо. Джоанна все же оделась очень быстро. Джинсы и свитер с высоким воротом, а поверх — свободная фланелевая рубашка; кроссовки, потому что после завтрака она твердо решила пойти гулять, даже если придется гулять под дождем.
Одевшись, она вышла на балкон. Дождь кончился, но небо было пасмурным. С океана дул сильный ветер, пропитанный влагой и солью. И, если не считать всегдашнего яростного грохота прибоя, было по-прежнему странно тихо. На веранде не было ни души, но зато вдалеке зачем-то собралась целая толпа. Кроме того, там стояло множество машин: спасательная, пожарная, «Скорая помощь». «Блейзер» Гриффина!
Ни в коридоре, ни в лифте — никого, и вестибюль тоже был пустынен. Джоанна поспешила на веранду. Там под крышей пили кофе гости отеля и обслуживающий персонал: они встали еще раньше и, вероятно, уже знали, что произошло.
Среди них Джоанна заметила Холли и ее помощницу Дану — обе выглядели подавленными. Собственно, как и все остальные. Одна женщина даже плакала. Джоанна направилась было к ним, но вдруг поймала взгляд Гриффина, устремленный на нее из-за гостиничного газона.
Должно быть, всех уже предупредили, что проход запрещен, но Джоанна, не задумываясь, спустилась с веранды и побежала по мокрой траве газона, прямо к Гриффину. В это утро он был в длинном черном дождевике, с непокрытой головой — в отличие от своих помощников, которые работали ближе к краю обрыва в таких же дождевиках и широкополых покрытых пластиком шляпах. Холодный ветер ерошил его волосы; и только подойдя ближе, Джоанна поняла, насколько он устал.
— Гриффин?
Он обернулся. И хотя его лицо осталось мрачным, при виде Джоанны темные глаза, казалось, чуть просветлели. Он не шагнул к ней навстречу, но крепко взял ее за руку, когда она оказалась рядом.
— Что случилось? — спросила она.
— Джоанна, здесь находиться запрещено, — сказал он как-то вскользь. — Мы просим всех уйти отсюда. — Но при этом руки ее не отпускал.
— Но что…
— Грифф! — От края обрыва к ним шел высокий худощавый мужчина с мокрыми темными волосами; длинные полы дождевика хлопали его по ногам. Джоанна не сразу поняла, что спасатели только что подняли его снизу на тросе.
— Ну что, док? — спросил его Гриффин.
Врач чуть удивленно посмотрел на Джоанну усталыми голубыми глазами и потряс головой.
— Ты видел то же, что и я. Что я должен тебе сказать?
— Не была ли она пьяна?
«Она»? Джоанна похолодела.
— Грифф, ты же понимаешь, ее нашли в воде. Она настолько вымокла, что, выпей она до этого хоть галлон, запаха все равно бы не осталось. Я не могу ответить без лабораторных анализов.
— От чего она умерла?
Врач снова посмотрел на Джоанну и сухо сказал:
— От падения с такой высоты — если только потом я не найду чего-нибудь неожиданного, что маловероятно. Господи, Грифф, она летела с высоты сто тридцать футов!
— Ее столкнули? — спросил Гриффин почти равнодушно.
— Не знаю, — ответил врач. — Даже если и так, будет трудно это доказать. Но я посмотрю, может, удастся что-нибудь обнаружить.
— Спасибо, док.
Высокий мужчина прощально поднял руку и снова направился к краю обрыва, где спасатели в очередной раз поднимали трос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88