Вот почему мой бриг сюда "приплыл.
Мой грозный меч моей грозе грозил,
Меч - но не тайный нож! Ужели тот,
Кто женщин спас, уснувшего убьет?
Я жизнь твою не для того сберег;
Не дай мне думать, что смеялся рок.
Теперь прощай; да будет мир с тобой!
Ночь коротка - последний отдых мой!"
"Что ж, отдыхай! Лишь солнце сгонит мглу,
Весь корчиться ты будешь на колу.
Готов он, я видала... Поутру,
Знай, ты умрешь, но раньше я умру.
Все - жизнь, любовь и ненависть Гюльнар
Тут ставкою. И - лишь один удар!
Без этого нам не уйти; вослед
Погоня будет... Муки долгих лет,
Твои тревоги, мой девичий стыд
Все тот удар сотрет и отвратит!
Меч - но не нож? Как знаешь, а пока
Пусть будет верной женская рука!
Лишь миг один - конец, корсар, беде;
Мы встретимся на воле иль нигде!
А дрогну - завтра озарит восход
Мой саван, твой кровавый эшафот".
IX
Она исчезла; опоздал ответ,
Но пламенно корсар глядел ей вслед,
Потом оковы подтянул, как мог,
Чтоб не звенели, волочась у ног,
И (нет засова, путь ему открыт)
Вслед за Гюльнар, закованный, спешит.
Куда ведет извилистый проход?
Повсюду мрак; никто не стережет.
Вот слабый свет стал вдалеке мерцать,
Идти ль к нему? иль от него бежать?
Он наугад идет. Вдруг холодок
Предутренний коснулся ветром щек;
Вот на открытой галерее он;
В последних звездах блекнет небосклон;
Но он не смотрит: на него другой
Струится свет из двери запертой:
Сквозь щель лампады брезжит огонек,
Но различить он ничего не мог.
Скользнула вдруг фигура из дверей,
Метнулась, стала - то Гюльнар! Он к ней,
Глядит: о счастье! с нею нет клинка!
Смягчилась, значит, гневная рука!
Но с ужасом вдруг взор ее, горя,
Взлетел туда, где льет багрец заря!
Она волос откинула волну
Ей грудь скрывающую пелену:
Казалось, что недавно лишь она
Была над чем-то страшным склонена,
К чему-то прикоснулась, и у ней
Остался след кровавый меж бровей;
И Конрад вздрогнул, мукой полон вновь:
То был знак злодеянья верный - кровь!
X
Он был в боях; он думал, глядя в тьму,
О пытке страшной, что грозит ему;
Он знал соблазны и возмездья; он
Мог быть навек в цепях похоронен;
Но, зная битвы, ужас, муки, плен,
Вихрь всех страстей, - ни разу в глуби вен
Он льда того не чуял, как сейчас
Пред алой точкой меж горящих глаз!
След крови, чуть заметная черта
Но вся в Гюльнар померкла красота!
Пред кровью не дрожал он, но такой,
Что в битвах пролита мужской рукой!
XI
"Конец! Проснуться не успев, он пал!
Корсар, он мертв!.. Ты дорого мне стал.
Но ни к чему слова теперь. Вперед!
День наступает. В бухте лодка ждет.
Те, кто мне предан, - тоже с нами в путь:
К твоим бойцам они хотят примкнуть.
Я мой поступок оправдать смогу
Не здесь, на ненавистном берегу!"
XII
В ладони хлопнув, ждет; вдоль галерей
Все слуги - греки, мавры - мчатся к ней,
С корсара цепи молча снять спешат;
Вновь волен он, как ветер горных гряд,
Но на душе столь тяжкий гнет и груз,
Как будто в ней железо этих уз.
Молчат. Гюльнар безмолвно знак дает;
Открыт ведущий к морю тайный ход.
Покинут город; вот у ног - прибой,
Играя, брызжет в берег золотой.
Гюльнар покорный, Конрад брел вослед:
Не все ль равно - в плену он или нет?
Он холоден, как в дни, когда паша
Мечтал о пытках, ревностью дыша.
XIII
В бот сели. Бриз помчал их в кипень воли.
Корсар сидел, воспоминаний полн,
Пока вблизи громадой не возник
Мыс, где недавно укрывался бриг.
Ах! с ночи той в такой ничтожный срок
Вместилась вечность крови, и тревог,
И ужаса! Когда же скрылся мыс,
Он замер весь, лицо склоняя вниз.
Он вспоминал Гонзальво, свой отряд,
Триумф минутный, счастья лживый взгляд.
И вдруг, о милой думая, корсар
Взглянул: пред ним - преступница Гюльнар!
XIV
Та не смогла снести прямой, в упор
Уставленный и леденящий взор;
В ее глазах жестокий блеск погас,
И разом слезы хлынули из глаз.
Моля, она склоняется у ног:
"Пусть мстит Алла, но ты простить бы мог!
Чем стал бы ты, не будь повержен зверь?
Кляни меня, но только не теперь!
Я не такая; за три этих дня
Мой ум померк; не добивай меня!
Я, не любя, не занесла б кинжал,
И ты - мертвец - меня б не проклинал!"
XV
Она ошиблась: он себя винил,
Что ей беду невольно причинил;
Но тяжко немы, сплошь в кровавой тьме,
Бродили чувства в сердце, как в тюрьме.
Вокруг кормы, играя синью волн,
Попутный бриз все дальше гонит челн;
Вдали вдруг точка, пятнышко, пятно:
То парус, бриг - и пушек там полно;
Челнок замечен с вахтенных мостков;
Прибавили немедля парусов;
Бриг величаво мчится, все скорей,
И грозно смотрят жерла батарей.
Вдруг - блеск! Ядро, давая перелет,
С шипеньем тонет в глуби темных вод.
Выходит Конрад из оцепененья. Взор
С восторгом устремляется в простор:
"То он - мой алый флаг! Я не один!
Я не покинут средь морских пучин!"
Он машет им. Там узнают сигнал:
Убавив ход, спускают мигом ял.
"Наш Конрад! Конрад!" - с палубы гремит,
И дисциплина крик не заглушит!
С восторгом все и с гордостью глядят,
Как всходит вновь на свой корабль пират;
В любой улыбке блещет торжество;
Всем хочется в объятьях сжать его.
А он, забыв несчастный свой поход,
Как вождь, привет им гордо отдает,
Ансельмо руку жмет он - и опять
Готов сражаться и повелевать!
XVI
Порыв утих; всех втайне мучит стыд,
Что не был силой атаман отбит:
Все ждали мести. А узнай они,
Что женщина свершила в эти дни
Стать ей царицей: им была всегда
Разборчивость надменная чужда.
Перед Гюльнар они столпились в ряд,
С улыбкой вопрошающей глядят;
Она слабее женщин и сильней,
И знает кровь - и все же робость в ней|
На Конрада она с мольбой глядит
И, на лицо спустив чадру, молчит;
Скрестив ладони, кротко ждет она:
Раз он спасен, судьба ей не страшна.
Хоть все в ней буйно: ненависть и дрожь,
Добро и зло, любовь, коварство, нож
В ней женщина не исчезала все ж!
XVII
И дрогнул Конрад: гнусно дело рук.
Но грешница жалка в минуты мук.
Нет слез таких, чтоб грех ее омыть,
И небу должно суд над ней творить.
Свершилось! Пусть вина тяжка - он знал:
Лишь для него ту пролил кровь кинжал,
И принесла его свободе в дар
Все на земле, все в небесах Гюльнар!
Потупиться ее принудив, взор
К рабыне черноокой он простер;
Совсем иной теперь была она:
Робка, слаба, смиренна и бледна,
И в этой смертной бледности - багрец,
Кровавый след запечатлел мертвец!
Он руку взял, дрожит (теперь!) рука,
Нежна в любви, а в гневе жестока:
Он сжал ее - дрожит! И в нем самом
Нет сил, нет звука в голосе глухом.
"Гюльнар!" Безмолвна. "Милая Гюльнар!"
Она взглянула взором, полным чар,
И ринулась в объятия к нему.
Чудовищем бы надо быть тому,
Кто б в этом ей приюте отказал!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12