Он возвращался не столько к Сюзи, сколько к старой любви своей ранней юности, быть может, лишь случайно отданной именно Сюзи. Вот почему, в недоумении остановившись перед похожей на покинутое гнездо крохотной ложбинкой, где тропка внезапно исчезла, он ощутил прежний мальчишеский трепет, когда услышал позади шорох накрахмаленной юбки, ощутил тонкий аромат недавно отглаженного, надушенного муслина и почувствовал, как на его глаза нежно легли тонкие пальчики.
— Сюзи!
— Глупый мальчик! Куда ты торопишься? Почему ты не смотрел по сторонам?
— Мне почудились ваши голоса.
— Чьи голоса, дурачок?
— Твой и Мэри, — простодушно ответил Кларенс и оглянулся, думая увидеть поверенную всех тайн Сюзи.
— Ах, вот как! Значит, ты рассчитывал встретиться с Мэри! Ну, так она там где-то ищет меня. Может быть, ты сходишь за ней? Или мне сходить?
Она уже собиралась пройти мимо него, но он взял ее за руку, пытаясь удержать. Сюзи уклонилась от его прикосновения и гордо выпрямилась: несколько лишних дюймов юбки, бесспорно, способствовали внушительности подобной позы. Это было очаровательно и напоминало прежнюю Сюзи, но казалось малообещающим прологом к серьезному разговору. И Кларенс, глядя на насмешливо улыбающееся прелестное розовое личико и все еще пребывая во власти лесных чар, решил, что разговор этот, пожалуй, лучше будет отложить.
— Забудь про Мэри, — сказал он, смеясь. — Ты ведь сказала, что хочешь увидеться со мной, Сюзи. Ну вот я пришел.
— Я сказала, что хочу увидеться с вами?! — повторила Сюзи, возводя к небу глаза, исполненные целомудренного и презрительного изумления. — Что я… я хочу увидеться с вами? А вы не ошибаетесь, мистер Брант? Право же, мне казалось, что это вы пришли сюда, чтобы увидеться со мной!
Златокудрая головка надменно откинулась, алые лепестки губ соблазнительно полураскрылись, и Кларенсу эта последняя выходка причудницы показалась обворожительной. Он шагнул к ней и произнес кротким голосом:
— Ты ведь знаешь, что я имел в виду, Сюзи. Вчера ты говорила, что очень тревожишься. И я подумал, что ты хочешь мне о чем-то рассказать.
— По-моему, это вы могли бы мне о чем-нибудь рассказать после того, как мы столько лет не виделись! — сказала она обиженным тоном, но сохраняя полную невозмутимость. — Впрочем, вы, наверное, приехали сюда ради Мэри и мамы. Вчера вечером вы показали это им достаточно ясно.
— Но ты же сама сказала… — начал ошеломленный Кларенс.
— Ах, я сказала, я сказала! Хоть бы разок ты что-нибудь сказал! Так нет же — сам-то ты молчишь!
Да, Кларенс, несомненно, все еще был полностью во власти лесных чар, иначе он не только сразу понял бы, что капризный характер Сюзи остался прежним, но и увидел бы, что в ее обычном притворстве проскальзывает новая и странная фальшь. Либо девушка скрывала какое-то другое, искреннее чувство, либо старалась изобразить эмоции, которых не испытывала. Однако он ничего этого не заметил и произнес с глубокой нежностью:
— Нет, Сюзи, мне надо сказать тебе очень многое. Я хочу сказать, что если ты чувствуешь то же, что и я, то, что я всегда чувствовал, и если ты думаешь, что будешь так же счастлива, как буду я, если… если… нам не нужно будет больше расставаться, то мы можем впредь не скрывать этого от твоей матери и твоего отца. Я уже не мальчик, и я сам себе хозяин. Твоя мать была очень добра со мной — так добра, что мне стыдно и дальше ее обманывать, и когда я скажу ей, что люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой, она, вероятно, благословит нас.
Сюзи испустила странный смешок и с робким смущением, которое было чистейшим притворством, наклонилась над кустом и принялась ощипывать ягоды.
— Я скажу тебе, что она ответит, Кларенс. Она ответит, что ты слишком молод, а это, между прочим, чистая правда!
Молодой человек тоже попробовал усмехнуться, но у него было такое ощущение, словно его ударили. Впервые ему стало ясно истинное положение вещей: эта девочка, которую он по-прежнему наивно считал ребенком, уже успела его обогнать; она стала взрослой женщиной прежде, чем он стал взрослым мужчиной, и теперь смотрела на него с высоты своего более зрелого опыта, как старшая, лучше понимая и себя и его. Эта перемена потрясла его: между ними теперь стал кто-то чужой — новая, неизвестная ему Сюзи.
Она рассмеялась, заметив, как он переменился в лице, легко подпрыгнула и уселась на низком широком суку соседнего хемлока. Прыжок этот скорее приличествовал девочке, но Сюзи тем не менее продолжала глядеть на своего собеседника со снисходительно-покровительственным видом.
— Послушай, Кларенс, — начала она рассеянно. — Не будь дураком! Если ты попробуешь сказать маме что-нибудь подобное, она только попросит тебя подождать два-три года, чтобы ты мог проверить твердость своего решения, а меня снова отправит в эту ужасную школу и глаз с меня не спустит все время, пока ты будешь гостить у нас. Если хочешь остаться тут и иногда видеться со мной, вот как сейчас, пожалуйста, веди себя по-прежнему и ничего не говори. Понимаешь? Но, может быть, тебе вовсе и не хочется приходить сюда? Может быть, тебе довольно общества Мэри и мамы? Тогда так и скажи. Право же, я вовсе не хочу заставлять тебя приходить сюда.
Хотя Кларенс, как правило, держался скромно и учтиво, боюсь, что ему все же не была свойственна робость перед прекрасным полом. Он без всяких околичностей подошел к Сюзи и обнял ее за талию. Девушка даже не пошевелилась и только посматривала на него и на дерзкую руку со скептическим любопытством, словно ожидая развития событий. Тут он ее поцеловал. Тогда Сюзи неторопливо отвела его руку, невозмутимым тоном произнесла: «Право же, Кларенс!» — и тихонько соскользнула на землю.
Он снова заключил ее в объятия, прихватив рассыпавшиеся волосы, а заодно и ленты спущенной на плечо шляпки, и несколько мгновений молча и нежно держал ее так. Затем Сюзи высвободилась с рассеянной улыбкой и ни чуточки не зарумянившись, если не считать красного пятна, оставленного на ее нежной щечке жестким воротником его сюртука.
— Какой ты дерзкий и грубый мальчик, Кларенс! — сказала она, спокойно закалывая волосы и расправляя шляпку. — Где ты только набрался таких манер! — И, отойдя на безопасное расстояние, добавила все с той же скептической улыбкой в фиалковых глазах: — И, по-твоему, мама разрешила бы это, знай она, что ты себе позволяешь?
Но Кларенс, теперь уже окончательно ей подчинившийся и полный воспоминаний о недавнем поцелуе, возразил, краснея, что он хотел только придать их беседе менее натянутый характер, а кроме того, добиться также, чтобы их дружба — и даже их помолвка — была признана ее родителями; однако он, разумеется, последует ее совету. Только это опасно: если их секрет будет открыт, ее все равно отошлют назад в школу, а его изгонят не на два-три года, чтобы он мог убедиться в прочности своего чувства, но навсегда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
— Сюзи!
— Глупый мальчик! Куда ты торопишься? Почему ты не смотрел по сторонам?
— Мне почудились ваши голоса.
— Чьи голоса, дурачок?
— Твой и Мэри, — простодушно ответил Кларенс и оглянулся, думая увидеть поверенную всех тайн Сюзи.
— Ах, вот как! Значит, ты рассчитывал встретиться с Мэри! Ну, так она там где-то ищет меня. Может быть, ты сходишь за ней? Или мне сходить?
Она уже собиралась пройти мимо него, но он взял ее за руку, пытаясь удержать. Сюзи уклонилась от его прикосновения и гордо выпрямилась: несколько лишних дюймов юбки, бесспорно, способствовали внушительности подобной позы. Это было очаровательно и напоминало прежнюю Сюзи, но казалось малообещающим прологом к серьезному разговору. И Кларенс, глядя на насмешливо улыбающееся прелестное розовое личико и все еще пребывая во власти лесных чар, решил, что разговор этот, пожалуй, лучше будет отложить.
— Забудь про Мэри, — сказал он, смеясь. — Ты ведь сказала, что хочешь увидеться со мной, Сюзи. Ну вот я пришел.
— Я сказала, что хочу увидеться с вами?! — повторила Сюзи, возводя к небу глаза, исполненные целомудренного и презрительного изумления. — Что я… я хочу увидеться с вами? А вы не ошибаетесь, мистер Брант? Право же, мне казалось, что это вы пришли сюда, чтобы увидеться со мной!
Златокудрая головка надменно откинулась, алые лепестки губ соблазнительно полураскрылись, и Кларенсу эта последняя выходка причудницы показалась обворожительной. Он шагнул к ней и произнес кротким голосом:
— Ты ведь знаешь, что я имел в виду, Сюзи. Вчера ты говорила, что очень тревожишься. И я подумал, что ты хочешь мне о чем-то рассказать.
— По-моему, это вы могли бы мне о чем-нибудь рассказать после того, как мы столько лет не виделись! — сказала она обиженным тоном, но сохраняя полную невозмутимость. — Впрочем, вы, наверное, приехали сюда ради Мэри и мамы. Вчера вечером вы показали это им достаточно ясно.
— Но ты же сама сказала… — начал ошеломленный Кларенс.
— Ах, я сказала, я сказала! Хоть бы разок ты что-нибудь сказал! Так нет же — сам-то ты молчишь!
Да, Кларенс, несомненно, все еще был полностью во власти лесных чар, иначе он не только сразу понял бы, что капризный характер Сюзи остался прежним, но и увидел бы, что в ее обычном притворстве проскальзывает новая и странная фальшь. Либо девушка скрывала какое-то другое, искреннее чувство, либо старалась изобразить эмоции, которых не испытывала. Однако он ничего этого не заметил и произнес с глубокой нежностью:
— Нет, Сюзи, мне надо сказать тебе очень многое. Я хочу сказать, что если ты чувствуешь то же, что и я, то, что я всегда чувствовал, и если ты думаешь, что будешь так же счастлива, как буду я, если… если… нам не нужно будет больше расставаться, то мы можем впредь не скрывать этого от твоей матери и твоего отца. Я уже не мальчик, и я сам себе хозяин. Твоя мать была очень добра со мной — так добра, что мне стыдно и дальше ее обманывать, и когда я скажу ей, что люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой, она, вероятно, благословит нас.
Сюзи испустила странный смешок и с робким смущением, которое было чистейшим притворством, наклонилась над кустом и принялась ощипывать ягоды.
— Я скажу тебе, что она ответит, Кларенс. Она ответит, что ты слишком молод, а это, между прочим, чистая правда!
Молодой человек тоже попробовал усмехнуться, но у него было такое ощущение, словно его ударили. Впервые ему стало ясно истинное положение вещей: эта девочка, которую он по-прежнему наивно считал ребенком, уже успела его обогнать; она стала взрослой женщиной прежде, чем он стал взрослым мужчиной, и теперь смотрела на него с высоты своего более зрелого опыта, как старшая, лучше понимая и себя и его. Эта перемена потрясла его: между ними теперь стал кто-то чужой — новая, неизвестная ему Сюзи.
Она рассмеялась, заметив, как он переменился в лице, легко подпрыгнула и уселась на низком широком суку соседнего хемлока. Прыжок этот скорее приличествовал девочке, но Сюзи тем не менее продолжала глядеть на своего собеседника со снисходительно-покровительственным видом.
— Послушай, Кларенс, — начала она рассеянно. — Не будь дураком! Если ты попробуешь сказать маме что-нибудь подобное, она только попросит тебя подождать два-три года, чтобы ты мог проверить твердость своего решения, а меня снова отправит в эту ужасную школу и глаз с меня не спустит все время, пока ты будешь гостить у нас. Если хочешь остаться тут и иногда видеться со мной, вот как сейчас, пожалуйста, веди себя по-прежнему и ничего не говори. Понимаешь? Но, может быть, тебе вовсе и не хочется приходить сюда? Может быть, тебе довольно общества Мэри и мамы? Тогда так и скажи. Право же, я вовсе не хочу заставлять тебя приходить сюда.
Хотя Кларенс, как правило, держался скромно и учтиво, боюсь, что ему все же не была свойственна робость перед прекрасным полом. Он без всяких околичностей подошел к Сюзи и обнял ее за талию. Девушка даже не пошевелилась и только посматривала на него и на дерзкую руку со скептическим любопытством, словно ожидая развития событий. Тут он ее поцеловал. Тогда Сюзи неторопливо отвела его руку, невозмутимым тоном произнесла: «Право же, Кларенс!» — и тихонько соскользнула на землю.
Он снова заключил ее в объятия, прихватив рассыпавшиеся волосы, а заодно и ленты спущенной на плечо шляпки, и несколько мгновений молча и нежно держал ее так. Затем Сюзи высвободилась с рассеянной улыбкой и ни чуточки не зарумянившись, если не считать красного пятна, оставленного на ее нежной щечке жестким воротником его сюртука.
— Какой ты дерзкий и грубый мальчик, Кларенс! — сказала она, спокойно закалывая волосы и расправляя шляпку. — Где ты только набрался таких манер! — И, отойдя на безопасное расстояние, добавила все с той же скептической улыбкой в фиалковых глазах: — И, по-твоему, мама разрешила бы это, знай она, что ты себе позволяешь?
Но Кларенс, теперь уже окончательно ей подчинившийся и полный воспоминаний о недавнем поцелуе, возразил, краснея, что он хотел только придать их беседе менее натянутый характер, а кроме того, добиться также, чтобы их дружба — и даже их помолвка — была признана ее родителями; однако он, разумеется, последует ее совету. Только это опасно: если их секрет будет открыт, ее все равно отошлют назад в школу, а его изгонят не на два-три года, чтобы он мог убедиться в прочности своего чувства, но навсегда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44