..
Разговаривая так, Инженер обтер кровь с руки ватой, и мы увидели побуревший и как бы лопнувший изнутри Юркин указательный палец. Кровь из него уже не шла, а только чуть-чуть сочилась, но края раны так сильно опухли, что палец был раза в два толще других пальцев на руке.
- А теперь потерпи несколько секунд, - сказал Инженер и, смочив большой кусок марли йодом, быстро обернул им палец.
Юрка закрыл глаза и побелел, как бумага, но руку не отдернул.
- Вот и все, - сказал Инженер, перебинтовывая руку. - Ты молодец. У тебя сильный характер. Проходит боль?
- Проходит, - сказал Юрка. - Спасибо.
Инженер завязал концы бинта двойным узелком, положил аптечку на стол и повернулся к нам.
- Что же вы стоите, вольные стрелки? Садитесь, - показал он на стулья. Садитесь и давайте поговорим.
Мы сели.
Мы плохо соображали, что происходит.
Все шло не так, как должно было идти.
Сейчас каждый нормальный человек должен был ругать нас напропалую, называть хулиганами, галахами и шпаной и грозить милицией и самыми страшными родительскими карами.
А вместо этого мы сидели против бледного человека, похожего на худенького мальчика, который полулежал в кресле на колесах и, улыбаясь, смотрел на нас.
Он ждал, что мы скажем.
Но мы молчали. Нам не о чем было говорить.
Теперь, когда с Юркиной рукой все было в порядке, мы смогли оглядеться.
Мы были поражены видом комнаты, в которую попали.
Кругом были стрекозы.
Кругом было столько стрекоз, сколько мы за один раз никогда в жизни не видели.
Их слюдяные крылья поблескивали на картонных щитах, развешанных по стенам. Их суставчатые тела, серые и зеленые, проколотые длинными булавками, рядами стояли на сосновых дощечках на полке. На письменном столе, на белом бумажном листе, кучкой лежали оторванные крылья. Рядом валялись стрекозиные головы с выпуклыми, светящимися изнутри глазами. Обезглавленными туловищами доверху была наполнена коробка из-под папирос.
Здесь были собраны гигантские лесные стрекозы, которые во время полета трещат, как вертолеты, и бесшумные синекрылки, которые порхают, как бабочки, над тихими заводями. И еще были тоненькие, как булавочки, стрекозы, с крыльями, почти невидимыми, и стрекозы с такими широкими рыжеватыми крыльями, каких я в наших местах никогда не встречал. Кроме того, на письменном столе лежало множество разных вещей: наборы швейных иголок в бумажных конвертиках, пинцет с тонкими, как шило, концами, аптечные весы с маленькими пластмассовыми чашечками и набор крохотных гирек в деревянном футляре. Я заметил еще разобранный часовой механизм, сверток капроновой лески, обломки бритвенных лезвий и катушки с разноцветными нитками.
Инженер приподнялся на своем кресле и сказал:
- Меня зовут Владимиром Августовичем. А вас? Как зовут вас?
Мы назвали себя.
- Вы живете здесь, на Баксанской?
- Нет, - сказал Тошка, - только я живу здесь, на Степной. А они, - он кивнул на нас, - в разных местах. Они приходят сюда ко мне.
- Вот почему я вас так редко видел, - сказал Инженер. - Всего два-три раза. Теперь понятно. А в каких классах вы учитесь?
- Мы все в одном классе, в седьмом, - сказал Борька Линевский.
- Вот как? А я думал, что в пятом.
- Почему в пятом? - насупился Тошка.
- Потому что вы забавляетесь игрушками для пятиклассников, - он показал на Юркину руку. - В седьмом классе люди умнее.
Юрка покраснел и опустил голову. Мне тоже стало не по себе. "Вот оно, начинается! - подумал я. - Сейчас он нас понесет..."
- Но даже нынешние пятиклассники не станут возиться с такой примитивной штукой, как самопал. Это техника на уровне средних веков. А у нас сейчас атомный век.
- Так что, нам атомные пистолеты изобретать, что ли? - пробормотал Юрка.
- Почему обязательно пистолеты? - сказал Инженер.
Мы переглянулись. Действительно, почему пистолеты? Может быть, потому, что их всегда мастерят мальчишки, так же, как девчонки всегда играют в куклы?
- Настоящего пистолета вам все равно никогда не смастерить. Для этого нужны станки, а не напильники. Тем более вам никогда не изготовить патроны для настоящего пистолета. А самопалы... Скажите, очень интересно стрелять из самопала?
- Конечно, интересно! - сказал Тошка. - Если бы неинтересно, то не стреляли бы.
- Это очень нехороший интерес, - сказал Инженер. - Это интерес риска. Когда вы рискуете, вы ничего не знаете точно. "Авось выстрелит...", "авось не взорвется...", "авось попаду в мишень..." Даже средневековые инженеры никогда не стали бы так рисковать. Может быть, только алхимики... Эти, действительно, работали на сплошные "авось"... Хотя тоже не все, а самые глупые из них.
- Мы не алхимики, - сказал Тошка.
Инженер не обратил на него внимания.
- И есть другой интерес, - продолжал он. - Интерес опыта. Интерес, которым движется вся наука. Наука не может рисковать, это ей слишком дорого обходится. Да ей и не нужен риск. У нее есть расчет. Сначала вы можете прикинуть, что и как, а потом поставить опыт, проверить свой расчет.
- У нас тоже был опыт... - сказал Тошка.
Инженер удивленно поднял брови.
- Опыт? - переспросил он. - А во имя чего вы ставили этот опыт? Чего вы хотели добиться?
- Мы хотели... - сказал Тошка и запнулся.
- Ладно, молчи, - вдруг сказал Блин. - Хотели, хотели... Ничего мы не хотели. Просто стреляли и ни о чем не думали...
- Резонно, - сказал Инженер.
Перехватывая руками ободья колес, он ловко развернул свое кресло и подъехал к письменному столу. Выдвинув средний ящик, он достал из него белую продолговатую коробочку и протянул ее мне.
- Ну-ка, скажи, что это такое?
Только младенец мог ошибиться.
- Карманный приемник, конечно, - сказал я.
- Попробуй включить.
Я быстро нашел рубчатое колесико настройки, слегка выступающее из узкой щели корпуса, и повернул его по часовой стрелке. Внутри коробки чуть слышно щелкнул выключатель. Я продолжал поворачивать колесико до тех пор, пока из невидимого динамика не послышалось: "...Прикумского района досрочно готовить технику к уборке нового урожая. Уже сейчас механизаторы начали ремонтировать жнейки и механические грабли..."
- Нравится? - спросил Инженер.
- Еще бы! - сказал я.
- Давай сюда. А как ты думаешь, что это такое? - И в руках у меня оказалась коробочка из зеленой пластмассы, величиной чуть больше спичечного коробка. Только никаких щелей и никаких колесиков на ней не было, и кнопок тоже не было. Два небольших отверстия в одной из стенок, - вот все, что на ней было.
- Догадался? - спросил Инженер.
- Нет.
- Посмотри хорошенько.
Я попытался открыть коробочку.
- Не надо, - сказал Инженер, - подожди.
И вдруг коробочка ожила. Она слегка вздрогнула в моей руке, и мужской голос произнес: "...ожидается солнечная погода. Температура двенадцать пятнадцать градусов тепла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
Разговаривая так, Инженер обтер кровь с руки ватой, и мы увидели побуревший и как бы лопнувший изнутри Юркин указательный палец. Кровь из него уже не шла, а только чуть-чуть сочилась, но края раны так сильно опухли, что палец был раза в два толще других пальцев на руке.
- А теперь потерпи несколько секунд, - сказал Инженер и, смочив большой кусок марли йодом, быстро обернул им палец.
Юрка закрыл глаза и побелел, как бумага, но руку не отдернул.
- Вот и все, - сказал Инженер, перебинтовывая руку. - Ты молодец. У тебя сильный характер. Проходит боль?
- Проходит, - сказал Юрка. - Спасибо.
Инженер завязал концы бинта двойным узелком, положил аптечку на стол и повернулся к нам.
- Что же вы стоите, вольные стрелки? Садитесь, - показал он на стулья. Садитесь и давайте поговорим.
Мы сели.
Мы плохо соображали, что происходит.
Все шло не так, как должно было идти.
Сейчас каждый нормальный человек должен был ругать нас напропалую, называть хулиганами, галахами и шпаной и грозить милицией и самыми страшными родительскими карами.
А вместо этого мы сидели против бледного человека, похожего на худенького мальчика, который полулежал в кресле на колесах и, улыбаясь, смотрел на нас.
Он ждал, что мы скажем.
Но мы молчали. Нам не о чем было говорить.
Теперь, когда с Юркиной рукой все было в порядке, мы смогли оглядеться.
Мы были поражены видом комнаты, в которую попали.
Кругом были стрекозы.
Кругом было столько стрекоз, сколько мы за один раз никогда в жизни не видели.
Их слюдяные крылья поблескивали на картонных щитах, развешанных по стенам. Их суставчатые тела, серые и зеленые, проколотые длинными булавками, рядами стояли на сосновых дощечках на полке. На письменном столе, на белом бумажном листе, кучкой лежали оторванные крылья. Рядом валялись стрекозиные головы с выпуклыми, светящимися изнутри глазами. Обезглавленными туловищами доверху была наполнена коробка из-под папирос.
Здесь были собраны гигантские лесные стрекозы, которые во время полета трещат, как вертолеты, и бесшумные синекрылки, которые порхают, как бабочки, над тихими заводями. И еще были тоненькие, как булавочки, стрекозы, с крыльями, почти невидимыми, и стрекозы с такими широкими рыжеватыми крыльями, каких я в наших местах никогда не встречал. Кроме того, на письменном столе лежало множество разных вещей: наборы швейных иголок в бумажных конвертиках, пинцет с тонкими, как шило, концами, аптечные весы с маленькими пластмассовыми чашечками и набор крохотных гирек в деревянном футляре. Я заметил еще разобранный часовой механизм, сверток капроновой лески, обломки бритвенных лезвий и катушки с разноцветными нитками.
Инженер приподнялся на своем кресле и сказал:
- Меня зовут Владимиром Августовичем. А вас? Как зовут вас?
Мы назвали себя.
- Вы живете здесь, на Баксанской?
- Нет, - сказал Тошка, - только я живу здесь, на Степной. А они, - он кивнул на нас, - в разных местах. Они приходят сюда ко мне.
- Вот почему я вас так редко видел, - сказал Инженер. - Всего два-три раза. Теперь понятно. А в каких классах вы учитесь?
- Мы все в одном классе, в седьмом, - сказал Борька Линевский.
- Вот как? А я думал, что в пятом.
- Почему в пятом? - насупился Тошка.
- Потому что вы забавляетесь игрушками для пятиклассников, - он показал на Юркину руку. - В седьмом классе люди умнее.
Юрка покраснел и опустил голову. Мне тоже стало не по себе. "Вот оно, начинается! - подумал я. - Сейчас он нас понесет..."
- Но даже нынешние пятиклассники не станут возиться с такой примитивной штукой, как самопал. Это техника на уровне средних веков. А у нас сейчас атомный век.
- Так что, нам атомные пистолеты изобретать, что ли? - пробормотал Юрка.
- Почему обязательно пистолеты? - сказал Инженер.
Мы переглянулись. Действительно, почему пистолеты? Может быть, потому, что их всегда мастерят мальчишки, так же, как девчонки всегда играют в куклы?
- Настоящего пистолета вам все равно никогда не смастерить. Для этого нужны станки, а не напильники. Тем более вам никогда не изготовить патроны для настоящего пистолета. А самопалы... Скажите, очень интересно стрелять из самопала?
- Конечно, интересно! - сказал Тошка. - Если бы неинтересно, то не стреляли бы.
- Это очень нехороший интерес, - сказал Инженер. - Это интерес риска. Когда вы рискуете, вы ничего не знаете точно. "Авось выстрелит...", "авось не взорвется...", "авось попаду в мишень..." Даже средневековые инженеры никогда не стали бы так рисковать. Может быть, только алхимики... Эти, действительно, работали на сплошные "авось"... Хотя тоже не все, а самые глупые из них.
- Мы не алхимики, - сказал Тошка.
Инженер не обратил на него внимания.
- И есть другой интерес, - продолжал он. - Интерес опыта. Интерес, которым движется вся наука. Наука не может рисковать, это ей слишком дорого обходится. Да ей и не нужен риск. У нее есть расчет. Сначала вы можете прикинуть, что и как, а потом поставить опыт, проверить свой расчет.
- У нас тоже был опыт... - сказал Тошка.
Инженер удивленно поднял брови.
- Опыт? - переспросил он. - А во имя чего вы ставили этот опыт? Чего вы хотели добиться?
- Мы хотели... - сказал Тошка и запнулся.
- Ладно, молчи, - вдруг сказал Блин. - Хотели, хотели... Ничего мы не хотели. Просто стреляли и ни о чем не думали...
- Резонно, - сказал Инженер.
Перехватывая руками ободья колес, он ловко развернул свое кресло и подъехал к письменному столу. Выдвинув средний ящик, он достал из него белую продолговатую коробочку и протянул ее мне.
- Ну-ка, скажи, что это такое?
Только младенец мог ошибиться.
- Карманный приемник, конечно, - сказал я.
- Попробуй включить.
Я быстро нашел рубчатое колесико настройки, слегка выступающее из узкой щели корпуса, и повернул его по часовой стрелке. Внутри коробки чуть слышно щелкнул выключатель. Я продолжал поворачивать колесико до тех пор, пока из невидимого динамика не послышалось: "...Прикумского района досрочно готовить технику к уборке нового урожая. Уже сейчас механизаторы начали ремонтировать жнейки и механические грабли..."
- Нравится? - спросил Инженер.
- Еще бы! - сказал я.
- Давай сюда. А как ты думаешь, что это такое? - И в руках у меня оказалась коробочка из зеленой пластмассы, величиной чуть больше спичечного коробка. Только никаких щелей и никаких колесиков на ней не было, и кнопок тоже не было. Два небольших отверстия в одной из стенок, - вот все, что на ней было.
- Догадался? - спросил Инженер.
- Нет.
- Посмотри хорошенько.
Я попытался открыть коробочку.
- Не надо, - сказал Инженер, - подожди.
И вдруг коробочка ожила. Она слегка вздрогнула в моей руке, и мужской голос произнес: "...ожидается солнечная погода. Температура двенадцать пятнадцать градусов тепла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20