Она так рано пришла? Или это ее страх так растянул временной мизер? И глянув сквозь стекла дверей, она обнаружила, что ситуация в корне изменилась.
Брави все еще были там, однако наглости у них существенно поубавилось. Один нарочито независимым шагом направился в ближайшую подворотню и замер там среди полутеней, другой сделал вид, что изучает наклеенную на столбе афишу. Еще двое затеяли меж собой как будто важный разговор, и никто из них, как прежде — Лея, старался не смотреть в сторону мужчины, занявшего ее место на парковой скамье.
Она узнала бы лорда Грэя, даже не видя лица. Невозможно было ошибиться в его манере движения… и даже в неподвижности. Она узнала бы его по одной только руке, лежащей на спинке скамьи, по распространяемой им эманации грациозной уважительной силы. И само собою разумелось, что он и прихвостни фон Скерд исключали друг друга. Лея подумала было заставить его подождать немного, а то и вовсе не выйти в отместку за все страхи, которых она тут по его милости натерпелась.
Однако взгляд на никуда не девшихся мерзавцев немедленно образумил ее, и, возможно, какую-то роль здесь сыграли предостережения фон Лиенталь против фрейлинских «штучек». Поблагодарив хозяина и извинившись за напрасное беспокойство, она быстрым шагом вернулась в сквер.
При ее приближении он встал и, приподняв шляпу, слегка поклонился. Сегодня он был одет весьма прилично: с ног до головы в черном бархате, шляпу украшало дорогое перо, кружева на отделке были тронуты особой характерной желтизной, красноречиво говорящей об их ценности. Очевидно, время спорта миновало. И только меч оставался прежним: Лея легко узнала эту рукоять старинной филигранной работы. Меч… и сам человек, чье благородство было так же закалено и испытано, как его оружие.
— Извините, — торопливо сказала Лея, — что заставила вас ждать.
И только тогда вспомнила, что дамы не извиняются.
Однако с ним, похоже, все было навыворот.
— Я пришла первой, — пояснила она, опуская глаза, — и была вынуждена отойти.
— Я вас вполне понимаю, мисс Андольф, — откликнулся лорд Грэй, бросая еще один зоркий взгляд окрест.
На втором этаже дома напротив возникло какое-то движение, замаскированное тюлевой занавеской, будто ктото — не исключено, что сама Эрна фон Скерд, — торопливо отпрянул от окна. Пятый! Лея похолодела. В какую игру втянул ее этот зловещий господин, острыми мгновенными взглядами точно определявший каждого из ее несостоявшихся лиходеей?
Однако дальше ее размышления не пошли, потому что лорд Грэй предложил ей пройти в кофейню.
Ее окна призывно светились, обещая призрачную защиту, были украшены живописными завитушками и тонированы серым, что при взгляде изнутри давало интересный и очень мощный эффект: чудилось, что снаружи, на улице, пасмурно, вот-вот пойдет дождь, и из кофейни не хотелось выходить. Поднявшийся ветер гнал вдоль улицы пыль и бумажный мусор.
Едва войдя, они столкнулись еще с одним. Шестым.
Взгляд лорда Грэя безошибочно выцепил его из десятка утренних завсегдатаев, среди которых не было ни одной дамы. Развязно покачиваясь, тот пошел к выходу, едва не задев их по пути. Однако — не задев. Будто спутник Леи взглядом отклонил его с заданной траектории. Он был один из них — Лея быстро научилась распознавать их по легшему навеки и более чем явному отпечатку порока. Он не носил меча, но наверняка был не безоружен.
Похоже, что брави были более чем слегка огорошены, обнаружив свою жертву под грозной защитой.
Мельком, сквозь замутненные стекла, она увидела, как они собрались на улице в кучку, посовещались, и один из них, отделившись, скорым шагом направился прочь, за угол. Без сомнения — докладывать патронессе о неожиданном альянсе. Ну и что? Фон Скерд внезапно показалась ей не опаснее пиковой дамы.
Ей пришлось еще перенести заинтересованные взгляды тех, у кого вошло в привычку отмечать здесь раннее утро, однако очень быстро она сообразила, что их внимание адресовано не столько ей, сколько ее несравненно более знаменитому спутнику и тому факту, что он появился здесь с дамой.
Приглашая ее сесть, он отодвинул стул столь же естественно и незаметно, что ей и в голову не пришло оглядываться или благодарить. Это входило в программу старомодной галантности: дама не должна заботиться о своем удобстве, ей просто должно быть удобно, рука мужчины протягивается туда и тогда, где и когда дама в ней нуждается, поддержка стабильная и надежная, как сама земля под ногами. Как видно, педагоги, воспитывавшие нынешнее поколение дворян, утратили былое искусство. Теперь за каждую мелкую услугу приходилось платить: улыбкой, значительным взглядом, а то и благодарственным словом. С лордом Грэем было не так.
— Я сама за себя заплачу, — сказала она, выказывая норов, когда хозяин принес кофе для обоих и пирожное для нее. Она могла бы легко съесть пять таких пирожных, но свято помнила, что воспитанная дама за стол садится уже сытой.
Тут она впервые увидела, как он улыбается.
— Разумеется, я этого не допущу.
Она опустила глаза, хотя, сказать по правде, ей вовсе этого не хотелось. Его улыбка согрела ее.
— Ваше приглашение — большая честь для меня… — начала благонравная фрейлина Андольф.
— И вы, без сомнения, хотели бы узнать, чему такой честью обязаны?
Не очень-то это было вежливо, однако с этим человеком все шло наперекосяк, и внезапно она осознала желание и, самое главное, возможность говорить ему то, что хотелось сказать, в том числе, между прочим, и вполне заслуженные им гадости.
— Я рад тому, что вы предпочли мое приглашение десятку других, может быть, более блестящих в ваших глазах. Это говорит о вашем здравом смысле. Хотя не поручусь, — добавил он вполголоса, — что здесь обошлось без Катарины.
Речь и мысль у него были стремительны, как фехтовальная атака, за ними приходилось успевать. Лея сидела, сложив руки на коленях. Пирожное на тарелочке заставляло ее рот наполняться слюной, однако, во-первых, слушать и есть одновременно было бы неучтиво, а вовторых, кондитер посыпал его сверху сахарной пудрой.
Излишне говорить, какой комичный вид примет после него нижняя часть ее лица, не говоря уж о черных блестках маски, и Лея пыталась приучить себя к мысли, что ей вовсе его не хочется.
— Мисс Андольф, — продолжал лорд Грэй, — я виноват перед вами. Я воспользовался вами, чтобы удовлетворить собственную мелкую месть. В результате моего непродуманного шага вы подверглись опасности. Мне нет оправдания. Я хотел бы принести вам извинения.
«Это лучше, чем ничего. Но если ты намерен ими ограничиться, — она вспомнила шестерых головорезов, — можешь засунуть их куда подальше».
— Помимо упомянутой причины, — продолжал лорд Грэй уже гораздо менее напористо и, как показалось ей, неохотно, — у меня была еще одна причина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Брави все еще были там, однако наглости у них существенно поубавилось. Один нарочито независимым шагом направился в ближайшую подворотню и замер там среди полутеней, другой сделал вид, что изучает наклеенную на столбе афишу. Еще двое затеяли меж собой как будто важный разговор, и никто из них, как прежде — Лея, старался не смотреть в сторону мужчины, занявшего ее место на парковой скамье.
Она узнала бы лорда Грэя, даже не видя лица. Невозможно было ошибиться в его манере движения… и даже в неподвижности. Она узнала бы его по одной только руке, лежащей на спинке скамьи, по распространяемой им эманации грациозной уважительной силы. И само собою разумелось, что он и прихвостни фон Скерд исключали друг друга. Лея подумала было заставить его подождать немного, а то и вовсе не выйти в отместку за все страхи, которых она тут по его милости натерпелась.
Однако взгляд на никуда не девшихся мерзавцев немедленно образумил ее, и, возможно, какую-то роль здесь сыграли предостережения фон Лиенталь против фрейлинских «штучек». Поблагодарив хозяина и извинившись за напрасное беспокойство, она быстрым шагом вернулась в сквер.
При ее приближении он встал и, приподняв шляпу, слегка поклонился. Сегодня он был одет весьма прилично: с ног до головы в черном бархате, шляпу украшало дорогое перо, кружева на отделке были тронуты особой характерной желтизной, красноречиво говорящей об их ценности. Очевидно, время спорта миновало. И только меч оставался прежним: Лея легко узнала эту рукоять старинной филигранной работы. Меч… и сам человек, чье благородство было так же закалено и испытано, как его оружие.
— Извините, — торопливо сказала Лея, — что заставила вас ждать.
И только тогда вспомнила, что дамы не извиняются.
Однако с ним, похоже, все было навыворот.
— Я пришла первой, — пояснила она, опуская глаза, — и была вынуждена отойти.
— Я вас вполне понимаю, мисс Андольф, — откликнулся лорд Грэй, бросая еще один зоркий взгляд окрест.
На втором этаже дома напротив возникло какое-то движение, замаскированное тюлевой занавеской, будто ктото — не исключено, что сама Эрна фон Скерд, — торопливо отпрянул от окна. Пятый! Лея похолодела. В какую игру втянул ее этот зловещий господин, острыми мгновенными взглядами точно определявший каждого из ее несостоявшихся лиходеей?
Однако дальше ее размышления не пошли, потому что лорд Грэй предложил ей пройти в кофейню.
Ее окна призывно светились, обещая призрачную защиту, были украшены живописными завитушками и тонированы серым, что при взгляде изнутри давало интересный и очень мощный эффект: чудилось, что снаружи, на улице, пасмурно, вот-вот пойдет дождь, и из кофейни не хотелось выходить. Поднявшийся ветер гнал вдоль улицы пыль и бумажный мусор.
Едва войдя, они столкнулись еще с одним. Шестым.
Взгляд лорда Грэя безошибочно выцепил его из десятка утренних завсегдатаев, среди которых не было ни одной дамы. Развязно покачиваясь, тот пошел к выходу, едва не задев их по пути. Однако — не задев. Будто спутник Леи взглядом отклонил его с заданной траектории. Он был один из них — Лея быстро научилась распознавать их по легшему навеки и более чем явному отпечатку порока. Он не носил меча, но наверняка был не безоружен.
Похоже, что брави были более чем слегка огорошены, обнаружив свою жертву под грозной защитой.
Мельком, сквозь замутненные стекла, она увидела, как они собрались на улице в кучку, посовещались, и один из них, отделившись, скорым шагом направился прочь, за угол. Без сомнения — докладывать патронессе о неожиданном альянсе. Ну и что? Фон Скерд внезапно показалась ей не опаснее пиковой дамы.
Ей пришлось еще перенести заинтересованные взгляды тех, у кого вошло в привычку отмечать здесь раннее утро, однако очень быстро она сообразила, что их внимание адресовано не столько ей, сколько ее несравненно более знаменитому спутнику и тому факту, что он появился здесь с дамой.
Приглашая ее сесть, он отодвинул стул столь же естественно и незаметно, что ей и в голову не пришло оглядываться или благодарить. Это входило в программу старомодной галантности: дама не должна заботиться о своем удобстве, ей просто должно быть удобно, рука мужчины протягивается туда и тогда, где и когда дама в ней нуждается, поддержка стабильная и надежная, как сама земля под ногами. Как видно, педагоги, воспитывавшие нынешнее поколение дворян, утратили былое искусство. Теперь за каждую мелкую услугу приходилось платить: улыбкой, значительным взглядом, а то и благодарственным словом. С лордом Грэем было не так.
— Я сама за себя заплачу, — сказала она, выказывая норов, когда хозяин принес кофе для обоих и пирожное для нее. Она могла бы легко съесть пять таких пирожных, но свято помнила, что воспитанная дама за стол садится уже сытой.
Тут она впервые увидела, как он улыбается.
— Разумеется, я этого не допущу.
Она опустила глаза, хотя, сказать по правде, ей вовсе этого не хотелось. Его улыбка согрела ее.
— Ваше приглашение — большая честь для меня… — начала благонравная фрейлина Андольф.
— И вы, без сомнения, хотели бы узнать, чему такой честью обязаны?
Не очень-то это было вежливо, однако с этим человеком все шло наперекосяк, и внезапно она осознала желание и, самое главное, возможность говорить ему то, что хотелось сказать, в том числе, между прочим, и вполне заслуженные им гадости.
— Я рад тому, что вы предпочли мое приглашение десятку других, может быть, более блестящих в ваших глазах. Это говорит о вашем здравом смысле. Хотя не поручусь, — добавил он вполголоса, — что здесь обошлось без Катарины.
Речь и мысль у него были стремительны, как фехтовальная атака, за ними приходилось успевать. Лея сидела, сложив руки на коленях. Пирожное на тарелочке заставляло ее рот наполняться слюной, однако, во-первых, слушать и есть одновременно было бы неучтиво, а вовторых, кондитер посыпал его сверху сахарной пудрой.
Излишне говорить, какой комичный вид примет после него нижняя часть ее лица, не говоря уж о черных блестках маски, и Лея пыталась приучить себя к мысли, что ей вовсе его не хочется.
— Мисс Андольф, — продолжал лорд Грэй, — я виноват перед вами. Я воспользовался вами, чтобы удовлетворить собственную мелкую месть. В результате моего непродуманного шага вы подверглись опасности. Мне нет оправдания. Я хотел бы принести вам извинения.
«Это лучше, чем ничего. Но если ты намерен ими ограничиться, — она вспомнила шестерых головорезов, — можешь засунуть их куда подальше».
— Помимо упомянутой причины, — продолжал лорд Грэй уже гораздо менее напористо и, как показалось ей, неохотно, — у меня была еще одна причина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39