Замерли и все те, кто столпился за его спиной.
Маб, разумеется, не смогла открыть калитку, запирающую лесенку, и на галерею к рубильнику путь ей был закрыт. Но перфорированная лента, пронизывающая и опоясывающая всю машину, поднималась на самый верх и, проходя над устрашающим месивом вращающихся шестеренок и прочих зубчатых колос, тянулась в метре под галереей. Один лишь шаг и… Маб стояла на ленте, и ее и рубильник разделяли каких-нибудь три метра. Но не на рубильник глядел в мгновение своего оцепенения Красный Лис. Он увидел высоко над своей головой босые ступни Маб, и то, что лента не выдерживает ее тяжести. Маб, что могла пройти по чашечкам цветков, не стряхнув пыльцы, в замке Гилиан обладала обычным весом. Лицо ее было белее пергамента, но она не сводила глаз с рубильника, и Гилиана коснулся тот же смертный ужас, что пронизывал Королеву фей. Какая-то дикая сила тянула ее наверх, к рубильнику, сила, более могущественная, нежели самая острая необходимость, которую может испытывать человеческое существо. Было ли это проклятием чародейства, навеки наложенным на Маб? Машина грозила ей смертью, и она шла. Глаза ее были расширены и пусты, и больше всего она походила на перетянутую струну, готовую лопнуть в этот или в следующий момент.
А мясорубка из острых колес прямо под ней шевелилась с монотонной жестокостью, и Лис увидел, что Маб до рубильника не дойдет. Лента под ее ногами просела, и вот-вот…
Он отшвырнул кого-то с дороги и бросился к калитке. Она, едва щелкнул замок, отлетела в сторону, отброшенная пинком, и не успела она, ударившись о стену, вернуться в свое прежнее положение, как Красный Лис, прыгая через три ступеньки, уже оказался на галерее, вихрем пронесся по ней, дернул рубильник вниз и успел подхватить на руки падающую Маб в тот миг, когда лента лопнула. Машина издала утробный вздох умирающего дракона. Шестеренки дрогнули в последний раз и остановились. Гилиан пошатнулся, Маб показалась ему неожиданно тяжелой, потом он понял, что мгновенная слабость явилась результатом его чудовищного рывка.
Красный Лис был единственным в этом зале, кто думал не о том, что замок остался без защиты. Он не слышал дыхания Маб, и ему показалось, что смертоносное излучение его машины, не в силах поразить живое тело Маб, разрушило ее внутреннюю чародейскую сущность, весь тот пленительный сплав из заклятий, предрассудков, лунного света и ветра зеленых лугов.
Люди расступились перед ним, когда он, ни на кого не глядя, пронес Маб сквозь этот живой коридор и поднялся в свою башню.
Было семь часов вечера, и в этот предсумеречный час клонящееся к закату солнце сделало мир особенно золотым. Красный Лис опустил безжизненное тело Королевы фей на тахту и сел рядом с ней, тщетно пытаясь найти на ее запястье хотя бы самую тоненькую ниточку пульса. Он не остановился бы перед тем, чтобы распылить какого-нибудь лешего или тролля, или даже армию эльфов, если бы те решили штурмовать замок… но уничтожить Маб! Да он скорее руки бы себе отрубил.
Солнце опускалось все ниже, и западные окна янтарной комнаты вспыхнули расплавленным золотом. Маб лежала в глубоком обмороке, Гилиан продолжал сидеть возле нее, бессознательно держа ее за руку.
Потом она открыла глаза, и в них был все тот же смертный ужас.
— Машина… — сказала она непослушным языком. — О, это чудовище…
Ее затрясло.
— Она гудит, — пробормотала она, пытаясь зажать уши, но руки не слушались ее. — Она гудит и затягивает в пустоту…
— Маб! — Гилиан встряхнул ее руку. — Очнись! Она не гудит. Я ее выключил.
Маб посмотрела на него, как будто едва узнавая.
— Ты… ее выключил? Я не верю!
Гилиан пожал плечами.
— Не верь сколько угодно, но я выключил ее.
Он отпустил, наконец, ее руку и отошел к окну. Маб села, обхватив колени руками. Дрожь сотрясала ее.
— Это ужасно, — сказала она. Зубы чуть-чуть постукивали. — Эта пустота! Этот мрак и равнодушие… Зачем ты сделал эту проклятую машину? Да, мне страшно! Мне никогда еще не было так страшно! Да подойди же ко мне, ты же видишь, как я боюсь!
Гилиан опять присел рядом с ней, и Маб уткнулась носом ему в плечо. Он осторожно погладил ее по вздрагивающей спине, как ему доводилось делать, когда он утешал своих сыновей.
— Ничего, — повторил он. — Я вырубил этого монстра. Не бойся.
Маб подняла голову и взглянула на него снизу вверх, как ребенок, готовый уличить взрослого во лжи. Губы ее дрожали, и Красный Лис попытался своими губами унять эту дрожь. И Маб растерялась так, что не ответила. Прошла секунда непонимания и изумления, а потом Маб закрыла глаза и потянулась к Красному Лису. Она была еще не уверена, что это действительно то, но постепенно робость ее пропадала, и это снова была Маб, что живет в поцелуе, как рыба в воде…
Они долго и с упоением целовали друг друга, а потом Маб, пошевелив плечами, освободила из платья грудь и быстрым, скользящим движением пальцев расстегнула на Гилиане камзол и сорочку.
В глазах его мелькнуло сомнение, и он чуть отодвинул ее от себя.
— Лис, — сказала Маб чуть хрипло, — если ты и сейчас унизишь меня, это будет дурно.
Красный Лис опустил глаза, а маленькие ладони легли ему на плечи и настойчиво сжали их.
— Я не унижу тебя, Маб, — ответил он.
Красный Лис лежал на спине и не был уверен, что все это ему не снится. Маб дремала, положив голову ему на грудь, а ему мерещилось, что все книжные шкафы по стенам вдруг скрылись под сплошными гроздьями чайных роз, а под потолком возник огромный шар с тысячью зеркальных граней. Он вращался и разбрасывал фейерверк лунных зайчиков. «Это все Маб», — решил Гилиан, вновь проваливаясь в сон.
А потом своим тихим смехом его разбудила Маб. Она разглядывала крестик из черного оникса, висевший у него на шее.
— Это какая-то дьявольская штучка, — сказала она. — Не реликвия, а украшение. Я забираю это, как трофей.
Он не успел ничего сказать, как Маб сорвала крестик.
— Ты стал на один шаг ближе к аду, — мурлыкнула она.
— Невелика потеря.
— О! — Маб была в восхищении. — Я обязана дать что-то взамен!
И она припала губами к тому месту, где минуту назад был крест.
— Ну вот. Теперь на тебе клеймо. О Лис, скажи откровенно, снились ли тебе такие ночи? Молчишь и загадочно улыбаешься… Сказать ли тебе, как ты хорош? Неужели жена никогда не говорила тебе этого? Она не стоит тебя! О духи земли и неба, как я, оказывается, нужна тебе…
— Королева фей довольна мной?
Вместо ответа Маб потянулась к его волосам, откинула их со лба и близко-близко наклонилась к нему, глаза в глаза. С потолка и стен посыпались звезды, как будто Маб поместила их в центр звездной метели.
— Как давно я хотела запустить руки в твои волосы, Лис!
А потом они снова заснули, и уже Лис проснулся первым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Маб, разумеется, не смогла открыть калитку, запирающую лесенку, и на галерею к рубильнику путь ей был закрыт. Но перфорированная лента, пронизывающая и опоясывающая всю машину, поднималась на самый верх и, проходя над устрашающим месивом вращающихся шестеренок и прочих зубчатых колос, тянулась в метре под галереей. Один лишь шаг и… Маб стояла на ленте, и ее и рубильник разделяли каких-нибудь три метра. Но не на рубильник глядел в мгновение своего оцепенения Красный Лис. Он увидел высоко над своей головой босые ступни Маб, и то, что лента не выдерживает ее тяжести. Маб, что могла пройти по чашечкам цветков, не стряхнув пыльцы, в замке Гилиан обладала обычным весом. Лицо ее было белее пергамента, но она не сводила глаз с рубильника, и Гилиана коснулся тот же смертный ужас, что пронизывал Королеву фей. Какая-то дикая сила тянула ее наверх, к рубильнику, сила, более могущественная, нежели самая острая необходимость, которую может испытывать человеческое существо. Было ли это проклятием чародейства, навеки наложенным на Маб? Машина грозила ей смертью, и она шла. Глаза ее были расширены и пусты, и больше всего она походила на перетянутую струну, готовую лопнуть в этот или в следующий момент.
А мясорубка из острых колес прямо под ней шевелилась с монотонной жестокостью, и Лис увидел, что Маб до рубильника не дойдет. Лента под ее ногами просела, и вот-вот…
Он отшвырнул кого-то с дороги и бросился к калитке. Она, едва щелкнул замок, отлетела в сторону, отброшенная пинком, и не успела она, ударившись о стену, вернуться в свое прежнее положение, как Красный Лис, прыгая через три ступеньки, уже оказался на галерее, вихрем пронесся по ней, дернул рубильник вниз и успел подхватить на руки падающую Маб в тот миг, когда лента лопнула. Машина издала утробный вздох умирающего дракона. Шестеренки дрогнули в последний раз и остановились. Гилиан пошатнулся, Маб показалась ему неожиданно тяжелой, потом он понял, что мгновенная слабость явилась результатом его чудовищного рывка.
Красный Лис был единственным в этом зале, кто думал не о том, что замок остался без защиты. Он не слышал дыхания Маб, и ему показалось, что смертоносное излучение его машины, не в силах поразить живое тело Маб, разрушило ее внутреннюю чародейскую сущность, весь тот пленительный сплав из заклятий, предрассудков, лунного света и ветра зеленых лугов.
Люди расступились перед ним, когда он, ни на кого не глядя, пронес Маб сквозь этот живой коридор и поднялся в свою башню.
Было семь часов вечера, и в этот предсумеречный час клонящееся к закату солнце сделало мир особенно золотым. Красный Лис опустил безжизненное тело Королевы фей на тахту и сел рядом с ней, тщетно пытаясь найти на ее запястье хотя бы самую тоненькую ниточку пульса. Он не остановился бы перед тем, чтобы распылить какого-нибудь лешего или тролля, или даже армию эльфов, если бы те решили штурмовать замок… но уничтожить Маб! Да он скорее руки бы себе отрубил.
Солнце опускалось все ниже, и западные окна янтарной комнаты вспыхнули расплавленным золотом. Маб лежала в глубоком обмороке, Гилиан продолжал сидеть возле нее, бессознательно держа ее за руку.
Потом она открыла глаза, и в них был все тот же смертный ужас.
— Машина… — сказала она непослушным языком. — О, это чудовище…
Ее затрясло.
— Она гудит, — пробормотала она, пытаясь зажать уши, но руки не слушались ее. — Она гудит и затягивает в пустоту…
— Маб! — Гилиан встряхнул ее руку. — Очнись! Она не гудит. Я ее выключил.
Маб посмотрела на него, как будто едва узнавая.
— Ты… ее выключил? Я не верю!
Гилиан пожал плечами.
— Не верь сколько угодно, но я выключил ее.
Он отпустил, наконец, ее руку и отошел к окну. Маб села, обхватив колени руками. Дрожь сотрясала ее.
— Это ужасно, — сказала она. Зубы чуть-чуть постукивали. — Эта пустота! Этот мрак и равнодушие… Зачем ты сделал эту проклятую машину? Да, мне страшно! Мне никогда еще не было так страшно! Да подойди же ко мне, ты же видишь, как я боюсь!
Гилиан опять присел рядом с ней, и Маб уткнулась носом ему в плечо. Он осторожно погладил ее по вздрагивающей спине, как ему доводилось делать, когда он утешал своих сыновей.
— Ничего, — повторил он. — Я вырубил этого монстра. Не бойся.
Маб подняла голову и взглянула на него снизу вверх, как ребенок, готовый уличить взрослого во лжи. Губы ее дрожали, и Красный Лис попытался своими губами унять эту дрожь. И Маб растерялась так, что не ответила. Прошла секунда непонимания и изумления, а потом Маб закрыла глаза и потянулась к Красному Лису. Она была еще не уверена, что это действительно то, но постепенно робость ее пропадала, и это снова была Маб, что живет в поцелуе, как рыба в воде…
Они долго и с упоением целовали друг друга, а потом Маб, пошевелив плечами, освободила из платья грудь и быстрым, скользящим движением пальцев расстегнула на Гилиане камзол и сорочку.
В глазах его мелькнуло сомнение, и он чуть отодвинул ее от себя.
— Лис, — сказала Маб чуть хрипло, — если ты и сейчас унизишь меня, это будет дурно.
Красный Лис опустил глаза, а маленькие ладони легли ему на плечи и настойчиво сжали их.
— Я не унижу тебя, Маб, — ответил он.
Красный Лис лежал на спине и не был уверен, что все это ему не снится. Маб дремала, положив голову ему на грудь, а ему мерещилось, что все книжные шкафы по стенам вдруг скрылись под сплошными гроздьями чайных роз, а под потолком возник огромный шар с тысячью зеркальных граней. Он вращался и разбрасывал фейерверк лунных зайчиков. «Это все Маб», — решил Гилиан, вновь проваливаясь в сон.
А потом своим тихим смехом его разбудила Маб. Она разглядывала крестик из черного оникса, висевший у него на шее.
— Это какая-то дьявольская штучка, — сказала она. — Не реликвия, а украшение. Я забираю это, как трофей.
Он не успел ничего сказать, как Маб сорвала крестик.
— Ты стал на один шаг ближе к аду, — мурлыкнула она.
— Невелика потеря.
— О! — Маб была в восхищении. — Я обязана дать что-то взамен!
И она припала губами к тому месту, где минуту назад был крест.
— Ну вот. Теперь на тебе клеймо. О Лис, скажи откровенно, снились ли тебе такие ночи? Молчишь и загадочно улыбаешься… Сказать ли тебе, как ты хорош? Неужели жена никогда не говорила тебе этого? Она не стоит тебя! О духи земли и неба, как я, оказывается, нужна тебе…
— Королева фей довольна мной?
Вместо ответа Маб потянулась к его волосам, откинула их со лба и близко-близко наклонилась к нему, глаза в глаза. С потолка и стен посыпались звезды, как будто Маб поместила их в центр звездной метели.
— Как давно я хотела запустить руки в твои волосы, Лис!
А потом они снова заснули, и уже Лис проснулся первым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18