Этот невысокий, остролицый, энергичный человек как мог помогал отцу, имевшему небольшое скобяное дело. Получив гарвардскую стипендию и добившись профессорского звания в Лоуренс-колледже, штат Висконсин, Уайт сделал карьеру экономиста.
Моргентау решил, что необходимо обстоятельно разобраться в деятельности БМР, и с этой целью направил в Базель своего представителя. К сожалению, его выбор пал на Мерля Кохрана, личность весьма сомнительную. Официально Кохрана назначили секретарем американского посольства в Париже, где он попал под начало друга Рузвельта, по-талейрановски двуличного посла Соединенных Штатов. Большую часть времени Кохран проводил в Базеле, подробно информируя о замыслах БМР одновременно и Моргентау и Корделла Хэлла (Корделл Хэлл — госсекретарь США в 1933-1944 гг). Кохран симпатизировал нацистам и одобрял деятельность БМР, о чем красноречиво свидетельствуют его многочисленные докладные записки. Моргентау относился к политическим суждениям Кохрана с определенной долей скептицизма, однако продолжал пользоваться его услугами, ибо знал: немцы доверяют Кохрану и по многим вопросам держат его в курсе событий. Чуть ли не ежедневно Кохран обедал то со Шмицем или Шредером, то с Функом или Эмилем Пулем, то с другими нацистами из руководства БМР. Из почерпнутых в беседах за столом сведений он мог составить отчетливую картину планов БМР на будущее.
В марте 1938 года, когда гитлеровцы вступили в Вену, большая часть похищенного австрийского золота немедленно перекочевала в сейфы БМР. Нацисты-директора банка категорически возражали против обсуждения этого вопроса на заседаниях правления в Базеле. Кохран в своих сообщениях Моргентау также умолчал о вопиющем факте грабительства. В итоге австрийское золото оказалось в руководимом Функом «Рейхсбанке», где перешло под особый контроль Эмиля Пуля, занимавшего одновременно пост и президента «Рейхсбанка», и директора БМР. Примечательно, как Кохран характеризовал Пуля в своем письме Моргентау от 14 марта 1939 года: «Я много лет знаю Пуля. Он финансист с огромным опытом». Не менее лестно отзывался он и о Вальтере Функе.
Однако время для таких хвалебных отзывов было выбрано неудачно. На следующий день после того, как было написано письмо, гитлеровские войска двинулись на Прагу. Члены правления Чешского национального банка были взяты под арест. Нацисты, угрожая оружием, потребовали выдать национальное сокровище странызолотые запасы, оценивавшиеся в 48 млн. долларов. Перепуганные члены правления банка сообщили, что золото уже передано БМР, а оттуда должно быть переправлено по их распоряжению для большей безопасности в Банк Англии. Наивные люди! Они и не подозревали, что его глава, эксцентричный Монтэгю Норман, обладатель пикантной бородки а-ля Ван Дейк и любитель путешествий, был ярым приверженцем Гитлера.
По приказу немецких захватчиков члены правления Чешского национального банка обратились к голландскому представителю в руководстве БМР Дж. Бейену с просьбой вернуть чешское золото в Базель. Согласовав этот вопрос с главным управляющим БМР Роже Обуэном из Банка Франции, Бейен позвонил в Лондон и дал указание Норману вернуть золото. Норман немедленно подчинился. Золото через Базель было передано в Берлин для закупки стратегических товаров, необходимых Германии в предстоящей войне.
Никто бы так и не узнал об афере, если бы не молодой, расторопный лондонский журналист и экономист Поль Айнциг. Он выведал все об этом золоте через знакомых в Банке Англии и тут же отослал в «Файнэншл ньюс» статью, которая вызвала в Лондоне настоящую сенсацию. Вскоре Айнциг встретился с членом парламента от оппозиционной лейбористской партии Джорджем Страуссом, и с этого момента они вместе повели расследование.
Однажды воскресным вечером Моргентау, стремившийся узнать истину, позвонил британскому министру финансов сэру Джону Саймону. Мерль Кохран прислал Моргентау телеграмму, в которой, как и следовало ожидать, пытался обелить БМР и категорически отвергал обвинения Айнцига, утверждавшего, что БМР — послушное орудие в руках нацистов.
Моргентау хотел выяснить мнение британского министра по этому поводу. Ответ был более чем сдержан: «У нас не принято прерывать воскресный обед для решения деловых вопросов, тем более по телефону».
«Что поделаешь, сэр Джон, — ответил Моргентау, — у нас все наоборот. Мы уже 40 лет все дела решаем исключительно по телефону!»
Сэр Джон Саймон и в дальнейшем уклонился от разговора с Моргентау. Тогда Джордж Страусс обратился 15 мая с официальным запросом к премьер-министру Невиллу Чемберлену: «Это верно, что национальные сокровища Чехословакии попали к немцам?» «Нет, не верно», — ответил премьер-министр. Для справки: Чемберлен был крупнейшим пайщиком в компании «Империал кемикл индастриз» — партнере «И. Г. Фарбениндустри», глава которой, Герман Шмиц, входил в состав правления БМР. Ответ Чемберлена вызвал бурю в палате общин. Айнциг не отступал. Он был уверен, что Норман осуществил эту сделку тайно и с согласия Джона Саймона. Саймон же, отвечая на вопрос Страусса, заявил, что ему ничего не известно.
На следующий день Айнциг дотошно выспрашивал видного политического деятеля Англии сэра Генри Стракоша. Тот поначалу отказался сообщить подробности своего разговора с сэром Саймоном, но в конце концов признал, что Саймон обсуждал вопрос о передаче чешского золота.
Айнциг торжествовал. Он тут же сообщил новость Страуссу, который сделал очередной запрос Саймону во время дебатов в парламенте 26 мая. Сэр Саймон вторично попытался увильнуть. Но на сей раз яростную кампанию против злополучного министра финансов повел Уинстон Черчилль.
Моргентау хотел знать подробности. 9 мая он получил от Кохрана письмо из Базеля, весьма его заинтересовавшее. Кохран писал:
«В Базеле царит самая сердечная атмосфера. Большинство банкиров давно знают друг друга. Такого рода сотрудничество им настолько же приятно, насколько и полезно. Я переговорил со всеми. Некоторые из них выразили пожелание, чтобы государственные деятели их стран прекратили посылать проклятия в адрес друг друга, отправились бы лучше вместе на рыбную ловлю с президентом Рузвельтом или на Всемирную ярмарку и, преодолев ложную гордость и собственные комплексы, постарались установить климат взаимопонимания, который бы способствовал решению многих насущных политических проблем».
Эта картина всеобщего благодушия едва ли убедила Моргентау. 31 мая агентство Ассошиэйтед Пресс сообщало из Швейцарии, что в результате долгих закулисных дебатов между БМР и Банком Англии чешское золото окончательно осело в берлинских сейфах.
История с чешским золотом не давала покоя Айнцигу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Моргентау решил, что необходимо обстоятельно разобраться в деятельности БМР, и с этой целью направил в Базель своего представителя. К сожалению, его выбор пал на Мерля Кохрана, личность весьма сомнительную. Официально Кохрана назначили секретарем американского посольства в Париже, где он попал под начало друга Рузвельта, по-талейрановски двуличного посла Соединенных Штатов. Большую часть времени Кохран проводил в Базеле, подробно информируя о замыслах БМР одновременно и Моргентау и Корделла Хэлла (Корделл Хэлл — госсекретарь США в 1933-1944 гг). Кохран симпатизировал нацистам и одобрял деятельность БМР, о чем красноречиво свидетельствуют его многочисленные докладные записки. Моргентау относился к политическим суждениям Кохрана с определенной долей скептицизма, однако продолжал пользоваться его услугами, ибо знал: немцы доверяют Кохрану и по многим вопросам держат его в курсе событий. Чуть ли не ежедневно Кохран обедал то со Шмицем или Шредером, то с Функом или Эмилем Пулем, то с другими нацистами из руководства БМР. Из почерпнутых в беседах за столом сведений он мог составить отчетливую картину планов БМР на будущее.
В марте 1938 года, когда гитлеровцы вступили в Вену, большая часть похищенного австрийского золота немедленно перекочевала в сейфы БМР. Нацисты-директора банка категорически возражали против обсуждения этого вопроса на заседаниях правления в Базеле. Кохран в своих сообщениях Моргентау также умолчал о вопиющем факте грабительства. В итоге австрийское золото оказалось в руководимом Функом «Рейхсбанке», где перешло под особый контроль Эмиля Пуля, занимавшего одновременно пост и президента «Рейхсбанка», и директора БМР. Примечательно, как Кохран характеризовал Пуля в своем письме Моргентау от 14 марта 1939 года: «Я много лет знаю Пуля. Он финансист с огромным опытом». Не менее лестно отзывался он и о Вальтере Функе.
Однако время для таких хвалебных отзывов было выбрано неудачно. На следующий день после того, как было написано письмо, гитлеровские войска двинулись на Прагу. Члены правления Чешского национального банка были взяты под арест. Нацисты, угрожая оружием, потребовали выдать национальное сокровище странызолотые запасы, оценивавшиеся в 48 млн. долларов. Перепуганные члены правления банка сообщили, что золото уже передано БМР, а оттуда должно быть переправлено по их распоряжению для большей безопасности в Банк Англии. Наивные люди! Они и не подозревали, что его глава, эксцентричный Монтэгю Норман, обладатель пикантной бородки а-ля Ван Дейк и любитель путешествий, был ярым приверженцем Гитлера.
По приказу немецких захватчиков члены правления Чешского национального банка обратились к голландскому представителю в руководстве БМР Дж. Бейену с просьбой вернуть чешское золото в Базель. Согласовав этот вопрос с главным управляющим БМР Роже Обуэном из Банка Франции, Бейен позвонил в Лондон и дал указание Норману вернуть золото. Норман немедленно подчинился. Золото через Базель было передано в Берлин для закупки стратегических товаров, необходимых Германии в предстоящей войне.
Никто бы так и не узнал об афере, если бы не молодой, расторопный лондонский журналист и экономист Поль Айнциг. Он выведал все об этом золоте через знакомых в Банке Англии и тут же отослал в «Файнэншл ньюс» статью, которая вызвала в Лондоне настоящую сенсацию. Вскоре Айнциг встретился с членом парламента от оппозиционной лейбористской партии Джорджем Страуссом, и с этого момента они вместе повели расследование.
Однажды воскресным вечером Моргентау, стремившийся узнать истину, позвонил британскому министру финансов сэру Джону Саймону. Мерль Кохран прислал Моргентау телеграмму, в которой, как и следовало ожидать, пытался обелить БМР и категорически отвергал обвинения Айнцига, утверждавшего, что БМР — послушное орудие в руках нацистов.
Моргентау хотел выяснить мнение британского министра по этому поводу. Ответ был более чем сдержан: «У нас не принято прерывать воскресный обед для решения деловых вопросов, тем более по телефону».
«Что поделаешь, сэр Джон, — ответил Моргентау, — у нас все наоборот. Мы уже 40 лет все дела решаем исключительно по телефону!»
Сэр Джон Саймон и в дальнейшем уклонился от разговора с Моргентау. Тогда Джордж Страусс обратился 15 мая с официальным запросом к премьер-министру Невиллу Чемберлену: «Это верно, что национальные сокровища Чехословакии попали к немцам?» «Нет, не верно», — ответил премьер-министр. Для справки: Чемберлен был крупнейшим пайщиком в компании «Империал кемикл индастриз» — партнере «И. Г. Фарбениндустри», глава которой, Герман Шмиц, входил в состав правления БМР. Ответ Чемберлена вызвал бурю в палате общин. Айнциг не отступал. Он был уверен, что Норман осуществил эту сделку тайно и с согласия Джона Саймона. Саймон же, отвечая на вопрос Страусса, заявил, что ему ничего не известно.
На следующий день Айнциг дотошно выспрашивал видного политического деятеля Англии сэра Генри Стракоша. Тот поначалу отказался сообщить подробности своего разговора с сэром Саймоном, но в конце концов признал, что Саймон обсуждал вопрос о передаче чешского золота.
Айнциг торжествовал. Он тут же сообщил новость Страуссу, который сделал очередной запрос Саймону во время дебатов в парламенте 26 мая. Сэр Саймон вторично попытался увильнуть. Но на сей раз яростную кампанию против злополучного министра финансов повел Уинстон Черчилль.
Моргентау хотел знать подробности. 9 мая он получил от Кохрана письмо из Базеля, весьма его заинтересовавшее. Кохран писал:
«В Базеле царит самая сердечная атмосфера. Большинство банкиров давно знают друг друга. Такого рода сотрудничество им настолько же приятно, насколько и полезно. Я переговорил со всеми. Некоторые из них выразили пожелание, чтобы государственные деятели их стран прекратили посылать проклятия в адрес друг друга, отправились бы лучше вместе на рыбную ловлю с президентом Рузвельтом или на Всемирную ярмарку и, преодолев ложную гордость и собственные комплексы, постарались установить климат взаимопонимания, который бы способствовал решению многих насущных политических проблем».
Эта картина всеобщего благодушия едва ли убедила Моргентау. 31 мая агентство Ассошиэйтед Пресс сообщало из Швейцарии, что в результате долгих закулисных дебатов между БМР и Банком Англии чешское золото окончательно осело в берлинских сейфах.
История с чешским золотом не давала покоя Айнцигу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86