Не буду подробно
описывать, в чем состоит суть метода свободного поиска, хотя мне и приятно
вспомнить одно из любимых занятий молодости. Скажу только, что метод этот
требует от исследователя предельной концентрации. Ведь цель его - в
возможно более сжатые сроки понять, вернее даже, ощутить на каком-то
интуитивном уровне взаимосвязи между образом жизни обитателей того или
иного мира и языком, на котором они разговаривают. Классический пример -
смысловое наполнение слова "антханор" в том же тхаангар-пранаге. Слово это
ключевое в конструкциях предшествования-следования, но вне сферы обитания
жителей метапланет оказывается совершенно излишним. Однако не так-то
просто изъять из языка какую-либо составную его часть, и вот получается,
что в обычных планетных мирах, порожденных экспансией метапланетных
цивилизаций, значения и функции этого слова претерпевают разительные
перемены, так что уже через несколько столетий изолированного развития
обитатели таких планет оказываются не в состоянии воспринять смысл этого
слова в классическом тхаангар-пранаге из-за сложившегося в их мозгу
неверного соответствия между вполне жизнеспособными конструкциями языка.
Но, впрочем, не буду отвлекаться.
Пора, пожалуй, рассказать, как же попал мне в руки этот самый джинг.
Я отправился в свободный поиск на следующий же день после прибытия на
Джинг. Профессор был во мне совершенно уверен и знал, что я не стану, в
отличие от некоторых других членов его экспедиции, вместо выполнения
задания терять время на праздные развлечения. Среди нас, надо сказать
честно, было немало таких, кому давать подобные поручения было бы
рискованно. Например, один из ассистентов профессора - не буду называть
его имени, поскольку впоследствии он взялся за ум и стал прекрасным
специалистом - которому тот имел неосторожность дать подобное задание на
Сирене-14, целый месяц не вылезал из злачных мест в окрестностях
космопорта, а потом накатал такой отчет, что профессору оставалось только
взяться за голову. Ведь ни для кого не секрет, что подобного рода места не
имеют к местной культуре ни малейшего отношения и квартал Куорро на
Грейлингсене, например, практически неотличим от Восьмой Сферы Иеннига на
другом конце Галактики, в то время как оба этих мира являют собой
хрестоматийный пример дивергентного развития человеческой культуры.
Но в отношении меня, повторяю, профессору можно было не беспокоиться.
Мы договорились о том, как будем поддерживать связь (что весьма
существенно, поскольку свободный поиск требует предельной концентрации
внимания, и всякое непредвиденное вмешательство, особенно со стороны
руководства, способно сбить с необходимого настроя), и я отправился
выполнять задание. Впереди было тридцать пять суток напряженной,
увлекательной работы и целый новый, совершенно еще не знакомый мир.
Я, конечно же, уже плохо помню все события того месяца. Все-таки,
прошло так много лет, и воспоминания о множестве достойных подробного
рассказа событий теснят друг друга. Так что лучше, чтобы не напутать, не
буду вдаваться в подробности. Я странствовал по Джингу, повинуясь, как и
положено при свободном поиске, мимолетным душевным порывам, полагаясь на
свою интуицию и на выработавшееся к тому времени чутье исследователя иных
человеческих культур, я встречался и общался со множеством жителей этой
метапланеты, старался глубже проникнуть в их духовный мир, приобщиться,
насколько только возможно, к культуре, носителями которой они являлись,
увидеть изнутри то, что остальные члены экспедиции в это же самое время
исследовали с позиций отстраненных наблюдателей. Я изучал жителей Джинга,
а они, как водится, изучали меня. Хотя, несомненно, наше прибытие на
метапланету с более чем миллиардным населением было не бог весть каким
знаменательным событием для ее жителей, привыкших к постоянному и
активному общению с обитателями множества других миров, но определенный
интерес я все же для них представлял, и за время своих странствий успел
познакомиться и даже подружиться со множеством очень интересных людей.
Мне понравилось то, как они жили, а это, скажу я вам, происходит не
так уж часто, как я не раз убеждался на собственном опыте и на опыте тех,
с кем я близко общался. Вся наша жизнь состоит из множества условностей,
которые самим нам по большей части незаметны, но которые резко выделяются
при общении с носителями иной культуры. И когда вы вдруг оказываетесь
вынужденными соблюдать условности, к которым не привыкли, то часто это
кажется обременительным, лишенным смысла, противным рассудку, и для многих
способно превратить жизнь в настоящую каторгу. Недаром ведь, по данным
Галактического Статистического Бюро, уровень миграции в Галактике с каждым
столетием падает. Это процесс вполне закономерный, так и должно
происходить по мере все большего расхождения человеческих цивилизаций в их
дивергентном развитии. Быть может, настанет когда-нибудь время, когда мы
сами, в силу развития в разных направлениях, станем друг для друга тем,
что мы надеялись обнаружить в мифических, так и не найденных иных
цивилизациях. Хотя произойдет это, несомненно, очень и очень не скоро.
Среди множества людей, с которыми мне довелось познакомиться,
оказался один, чьей профессией было создание "йяон-твало". Слово это
показалось мне совершенно непонятным, и, само-собой, я захотел узнать, что
же оно означает. Но, разумеется, никто из присутствовавших во время нашего
знакомства не стал бы мне это объяснять - особенность, характерная для
культуры Джинга, объяснение происхождения которой увело бы мой рассказ
далеко в сторону. Единственное, что мне удалось - это договориться о
встрече с этим моим новым знакомым в его мастерской. Да и то далось это не
просто, потому что, как я потом узнал, даже жители Джинга редко попадают в
мастерские "йяон-твало". Если честно, то я добился своего только потому,
что был крайне бесцеремонен, если не сказать большего, ибо воспользовался
некоторым набором приемов убеждения, который был бы немыслим для коренных
жителей Джинга, и мой новый знакомый, оставаясь в рамках своей культуры,
просто не имел возможности отказать мне, не нанеся одновременно страшного
оскорбления. Это весьма характерный пример того, как порой моральная
сторона вопроса оказывается оттесненной в сторону исследовательским
порывом, и я давно пришел к убеждению, что в большинстве случаев те
выгоды, которые мы получаем в результате подобных поступков, ни в какое
сравнение не идут с моральными потерями, которые при этом несем.
1 2 3 4 5 6 7 8
описывать, в чем состоит суть метода свободного поиска, хотя мне и приятно
вспомнить одно из любимых занятий молодости. Скажу только, что метод этот
требует от исследователя предельной концентрации. Ведь цель его - в
возможно более сжатые сроки понять, вернее даже, ощутить на каком-то
интуитивном уровне взаимосвязи между образом жизни обитателей того или
иного мира и языком, на котором они разговаривают. Классический пример -
смысловое наполнение слова "антханор" в том же тхаангар-пранаге. Слово это
ключевое в конструкциях предшествования-следования, но вне сферы обитания
жителей метапланет оказывается совершенно излишним. Однако не так-то
просто изъять из языка какую-либо составную его часть, и вот получается,
что в обычных планетных мирах, порожденных экспансией метапланетных
цивилизаций, значения и функции этого слова претерпевают разительные
перемены, так что уже через несколько столетий изолированного развития
обитатели таких планет оказываются не в состоянии воспринять смысл этого
слова в классическом тхаангар-пранаге из-за сложившегося в их мозгу
неверного соответствия между вполне жизнеспособными конструкциями языка.
Но, впрочем, не буду отвлекаться.
Пора, пожалуй, рассказать, как же попал мне в руки этот самый джинг.
Я отправился в свободный поиск на следующий же день после прибытия на
Джинг. Профессор был во мне совершенно уверен и знал, что я не стану, в
отличие от некоторых других членов его экспедиции, вместо выполнения
задания терять время на праздные развлечения. Среди нас, надо сказать
честно, было немало таких, кому давать подобные поручения было бы
рискованно. Например, один из ассистентов профессора - не буду называть
его имени, поскольку впоследствии он взялся за ум и стал прекрасным
специалистом - которому тот имел неосторожность дать подобное задание на
Сирене-14, целый месяц не вылезал из злачных мест в окрестностях
космопорта, а потом накатал такой отчет, что профессору оставалось только
взяться за голову. Ведь ни для кого не секрет, что подобного рода места не
имеют к местной культуре ни малейшего отношения и квартал Куорро на
Грейлингсене, например, практически неотличим от Восьмой Сферы Иеннига на
другом конце Галактики, в то время как оба этих мира являют собой
хрестоматийный пример дивергентного развития человеческой культуры.
Но в отношении меня, повторяю, профессору можно было не беспокоиться.
Мы договорились о том, как будем поддерживать связь (что весьма
существенно, поскольку свободный поиск требует предельной концентрации
внимания, и всякое непредвиденное вмешательство, особенно со стороны
руководства, способно сбить с необходимого настроя), и я отправился
выполнять задание. Впереди было тридцать пять суток напряженной,
увлекательной работы и целый новый, совершенно еще не знакомый мир.
Я, конечно же, уже плохо помню все события того месяца. Все-таки,
прошло так много лет, и воспоминания о множестве достойных подробного
рассказа событий теснят друг друга. Так что лучше, чтобы не напутать, не
буду вдаваться в подробности. Я странствовал по Джингу, повинуясь, как и
положено при свободном поиске, мимолетным душевным порывам, полагаясь на
свою интуицию и на выработавшееся к тому времени чутье исследователя иных
человеческих культур, я встречался и общался со множеством жителей этой
метапланеты, старался глубже проникнуть в их духовный мир, приобщиться,
насколько только возможно, к культуре, носителями которой они являлись,
увидеть изнутри то, что остальные члены экспедиции в это же самое время
исследовали с позиций отстраненных наблюдателей. Я изучал жителей Джинга,
а они, как водится, изучали меня. Хотя, несомненно, наше прибытие на
метапланету с более чем миллиардным населением было не бог весть каким
знаменательным событием для ее жителей, привыкших к постоянному и
активному общению с обитателями множества других миров, но определенный
интерес я все же для них представлял, и за время своих странствий успел
познакомиться и даже подружиться со множеством очень интересных людей.
Мне понравилось то, как они жили, а это, скажу я вам, происходит не
так уж часто, как я не раз убеждался на собственном опыте и на опыте тех,
с кем я близко общался. Вся наша жизнь состоит из множества условностей,
которые самим нам по большей части незаметны, но которые резко выделяются
при общении с носителями иной культуры. И когда вы вдруг оказываетесь
вынужденными соблюдать условности, к которым не привыкли, то часто это
кажется обременительным, лишенным смысла, противным рассудку, и для многих
способно превратить жизнь в настоящую каторгу. Недаром ведь, по данным
Галактического Статистического Бюро, уровень миграции в Галактике с каждым
столетием падает. Это процесс вполне закономерный, так и должно
происходить по мере все большего расхождения человеческих цивилизаций в их
дивергентном развитии. Быть может, настанет когда-нибудь время, когда мы
сами, в силу развития в разных направлениях, станем друг для друга тем,
что мы надеялись обнаружить в мифических, так и не найденных иных
цивилизациях. Хотя произойдет это, несомненно, очень и очень не скоро.
Среди множества людей, с которыми мне довелось познакомиться,
оказался один, чьей профессией было создание "йяон-твало". Слово это
показалось мне совершенно непонятным, и, само-собой, я захотел узнать, что
же оно означает. Но, разумеется, никто из присутствовавших во время нашего
знакомства не стал бы мне это объяснять - особенность, характерная для
культуры Джинга, объяснение происхождения которой увело бы мой рассказ
далеко в сторону. Единственное, что мне удалось - это договориться о
встрече с этим моим новым знакомым в его мастерской. Да и то далось это не
просто, потому что, как я потом узнал, даже жители Джинга редко попадают в
мастерские "йяон-твало". Если честно, то я добился своего только потому,
что был крайне бесцеремонен, если не сказать большего, ибо воспользовался
некоторым набором приемов убеждения, который был бы немыслим для коренных
жителей Джинга, и мой новый знакомый, оставаясь в рамках своей культуры,
просто не имел возможности отказать мне, не нанеся одновременно страшного
оскорбления. Это весьма характерный пример того, как порой моральная
сторона вопроса оказывается оттесненной в сторону исследовательским
порывом, и я давно пришел к убеждению, что в большинстве случаев те
выгоды, которые мы получаем в результате подобных поступков, ни в какое
сравнение не идут с моральными потерями, которые при этом несем.
1 2 3 4 5 6 7 8