Третий протестовал: «Колыхание вызвано определенным сочетанием причин и следствий», – в то время как четвертый предложил следующую версию: «В конце, концов, нет колышущегося флага, это просто ветер сам собою движется». Спор разгорался, но Эно прервал его замечанием: «Ни ветер, ни флаг, а ваш разум колышется». Горячий спор моментально прекратился. Ученый священник Инею был потрясен утверждением Эно, таким убедительным и авторитетным. Выяснив вскоре, кто был этот Эно, Инею попросил его поведать ему об учении учителя с горы Желтая Олива. Суть ответа Эно состояла в следующем: «Мой учитель не давал никаких особых указаний: он просто настаивал на необходимости узреть нашу собственную Природу при помощи наших собственных усилий, он не имел ничего общего с медитацией или с освобождением. Это объясняется тем, что все, что может быть названо, ведет к двойственности, а буддизму чужда двойственность. Ухватить эту не-двойственность истины – цель дзэна. Природа Будды, которой все мы обладаем и постижение которой составляет дзэн, не может быть разделена на такие противоположности, как добро и зло, вечное и преходящее, материальное и духовное. Человек видит двойственность в жизни вследствие помутнения разума: мудрый, просветленный видит реальность вещей, не затемненную ложными идеями».
Это было для Эно началом карьеры учителя дзэна. Его влияние было, по-видимому, непосредственным и очень сильным. У него были тысячи учеников. Но он, однако, не пошел проповедовать и обращать людей в свою веру. Его деятельность ограничивалась своей собственной провинцией на Юге, а монастырь Бао-линь в Цао-ци стал его штаб-квартирой. Когда император узнал, что Эно стал преемником Гунина, продолжив духовную родословную Бодхидхармы по линии дзэна, он послал к нему одного из своих придворных с государственным посланием, но Эно отказался приехать в столицу и предпочел остаться в горах. Посланник, однако, пожелал получить указания относительно постижения доктрины дзэн, которые он бы мог передать своему высокопочтенному учителю при дворе. Вот что в основном сказал Эно:
«Ошибается тот, кто думает, что для того, чтобы достичь освобождения, нужно сидеть спокойно и предаваться созерцанию. Истина дзэна открывается сама собой изнутри и не имеет ничего общего с практикой дхьяны, ибо мы читаем в Ваджракчедике, что тот, кто пытается узреть Татхагату при помощи той или иной особой позы, сидя или лежа, не понимает духа его, не понимает того, что Татхагату называют Татхагатой потому, что он приходит из «ниоткуда» и уходит в «никуда», и по этой причине он Татхагата. Он появляется неизвестно как и исчезает неизвестно куда, а это и есть дзэн. В дзэне поэтому нечего достигать, нечего понимать; тогда зачем сидеть скрестив ноги и практиковать дхьяну? Некоторые могут подумать, что понимание необходимо для того, чтобы разогнать тьму неведения, но истина дзэна абсолютна, в ней нет дуализма и условности. Если мы станем говорить о неведении и просветлении или о «бодхи» и «клеша» (мудрости и старости) как об отдельных объектах, которые не могут слиться в одном, то это будет противоречить учению махаяны. В махаяне всякая возможная форма дуализма осуждается, так как не выражает высшей истины. Все является проявлением природы Будды, которая ни осквернена страстями, ни очищена в просветлении. Она выше всех категорий. Если вы хотите постичь природу своего собственного существа, освободите свой ум от мысли об относительном, и вы увидите, как безмятежна она, и в то же самое время как много жизни заключено в ней».
В то время как Эно трудился во славу дзэна на Юге, Тесэцу, являясь представителем другой школы, действовал на Севере. До обращения в буддийскую веру он был ученым-конфуцианцем; и таким образом, ему было суждено с самого начала стать фигурой совершенно иной, по сравнению с его собратом Эно. Император У династии Тан был преданным последователем Дзинсю, и вокруг него, естественно, собралась большая группа придворных и сановников. Когда на трон вступил император Чунь-Цунь (685 г.), к нему отнеслись с еще большим почтением, и не кто иной, как Тесэцу, один из его министров, начертал после его смерти на надгробном камне его краткую биографию и панегирик. Одна из записанных проповедей Тесэцу гласит:
«Учение всех Будд заключено с самого начала в нашем собственном Разуме. Искать этот Разум вне нас самих – все равно, что убежать от своего отца».
Он умер в 706 г., за семь лет до смерти Эно. Его школа, носившая название Северной в противоположность Южной школе Эно, имела у себя на Севере гораздо большее влияние, чем школа Эно на Юге. Когда Басе (умер в 788 г.) и Сэкито (700-790 гг.) начали активно проповедовать свои взгляды на Юге и, наконец, заложили фундамент учения дзэн, в школе Дзинсю не нашлось достойных преемников, и она в конце концов вовсе исчезла, так что все документы, повествующие о ней, принадлежат перу авторов соперничавшей с ней школы. Таким образом, получилось так, что Эно, а не Дзинсю был признан Шестым патриархом дзэн-буддизма в Китае.
Различие между Южной и Северной школами дзэна обусловлено различиями, свойственными человеческому духу: если одну школу мы назовем школой интеллекта и интуиции, то другую – прагматической. Причина, по которой Южная школа известна под названием «внезапной» или «моментальной» в отличие от «постепенной» (крамавриттья) школы Севера, заключается в том, что она считает, что просветление приходит внезапно, и не допускает никаких градаций, так как в нем нет никаких стадий прогресса, в то время как Северная школа подчеркивает естественную постепенность процесса просветления, требующего много времени и сосредоточенности. Эно был горячим приверженцем абсолютного идеализма, тогда как Дзинсю был реалистом и отказывался игнорировать мир конкретного, в котором время правит всеми нашими деяниями. Идеалист не обязательно игнорирует объективный аспект реальности, но его взор всегда устремлен в одну точку, находящуюся вне всего, и в этом абсолютном ракурсе он делает свои наблюдения. Доктрина внезапности является, таким образом, следствием видения множества вещей в абсолютном единстве. Все истинные мистики – последователи «внезапной» школы. Уход от единого и возвращение к единому не есть постепенный процесс и не может быть таковым. Учение Дзинсю следует рассматривать как практический совет тем, кто действительно занят изучением дзэна, но оно не в состоянии описать характер переживания, выраженного словами «узреть свою собственную природу», что явилось особым посланием Эно, в отличие от посланий других буддийских школ. То, что школа Дзинсю не могла выжить как ветвь дзэна, было вполне естественным, так как дзэн не может быть не чем иным, как моментальным актом интуиции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166
Это было для Эно началом карьеры учителя дзэна. Его влияние было, по-видимому, непосредственным и очень сильным. У него были тысячи учеников. Но он, однако, не пошел проповедовать и обращать людей в свою веру. Его деятельность ограничивалась своей собственной провинцией на Юге, а монастырь Бао-линь в Цао-ци стал его штаб-квартирой. Когда император узнал, что Эно стал преемником Гунина, продолжив духовную родословную Бодхидхармы по линии дзэна, он послал к нему одного из своих придворных с государственным посланием, но Эно отказался приехать в столицу и предпочел остаться в горах. Посланник, однако, пожелал получить указания относительно постижения доктрины дзэн, которые он бы мог передать своему высокопочтенному учителю при дворе. Вот что в основном сказал Эно:
«Ошибается тот, кто думает, что для того, чтобы достичь освобождения, нужно сидеть спокойно и предаваться созерцанию. Истина дзэна открывается сама собой изнутри и не имеет ничего общего с практикой дхьяны, ибо мы читаем в Ваджракчедике, что тот, кто пытается узреть Татхагату при помощи той или иной особой позы, сидя или лежа, не понимает духа его, не понимает того, что Татхагату называют Татхагатой потому, что он приходит из «ниоткуда» и уходит в «никуда», и по этой причине он Татхагата. Он появляется неизвестно как и исчезает неизвестно куда, а это и есть дзэн. В дзэне поэтому нечего достигать, нечего понимать; тогда зачем сидеть скрестив ноги и практиковать дхьяну? Некоторые могут подумать, что понимание необходимо для того, чтобы разогнать тьму неведения, но истина дзэна абсолютна, в ней нет дуализма и условности. Если мы станем говорить о неведении и просветлении или о «бодхи» и «клеша» (мудрости и старости) как об отдельных объектах, которые не могут слиться в одном, то это будет противоречить учению махаяны. В махаяне всякая возможная форма дуализма осуждается, так как не выражает высшей истины. Все является проявлением природы Будды, которая ни осквернена страстями, ни очищена в просветлении. Она выше всех категорий. Если вы хотите постичь природу своего собственного существа, освободите свой ум от мысли об относительном, и вы увидите, как безмятежна она, и в то же самое время как много жизни заключено в ней».
В то время как Эно трудился во славу дзэна на Юге, Тесэцу, являясь представителем другой школы, действовал на Севере. До обращения в буддийскую веру он был ученым-конфуцианцем; и таким образом, ему было суждено с самого начала стать фигурой совершенно иной, по сравнению с его собратом Эно. Император У династии Тан был преданным последователем Дзинсю, и вокруг него, естественно, собралась большая группа придворных и сановников. Когда на трон вступил император Чунь-Цунь (685 г.), к нему отнеслись с еще большим почтением, и не кто иной, как Тесэцу, один из его министров, начертал после его смерти на надгробном камне его краткую биографию и панегирик. Одна из записанных проповедей Тесэцу гласит:
«Учение всех Будд заключено с самого начала в нашем собственном Разуме. Искать этот Разум вне нас самих – все равно, что убежать от своего отца».
Он умер в 706 г., за семь лет до смерти Эно. Его школа, носившая название Северной в противоположность Южной школе Эно, имела у себя на Севере гораздо большее влияние, чем школа Эно на Юге. Когда Басе (умер в 788 г.) и Сэкито (700-790 гг.) начали активно проповедовать свои взгляды на Юге и, наконец, заложили фундамент учения дзэн, в школе Дзинсю не нашлось достойных преемников, и она в конце концов вовсе исчезла, так что все документы, повествующие о ней, принадлежат перу авторов соперничавшей с ней школы. Таким образом, получилось так, что Эно, а не Дзинсю был признан Шестым патриархом дзэн-буддизма в Китае.
Различие между Южной и Северной школами дзэна обусловлено различиями, свойственными человеческому духу: если одну школу мы назовем школой интеллекта и интуиции, то другую – прагматической. Причина, по которой Южная школа известна под названием «внезапной» или «моментальной» в отличие от «постепенной» (крамавриттья) школы Севера, заключается в том, что она считает, что просветление приходит внезапно, и не допускает никаких градаций, так как в нем нет никаких стадий прогресса, в то время как Северная школа подчеркивает естественную постепенность процесса просветления, требующего много времени и сосредоточенности. Эно был горячим приверженцем абсолютного идеализма, тогда как Дзинсю был реалистом и отказывался игнорировать мир конкретного, в котором время правит всеми нашими деяниями. Идеалист не обязательно игнорирует объективный аспект реальности, но его взор всегда устремлен в одну точку, находящуюся вне всего, и в этом абсолютном ракурсе он делает свои наблюдения. Доктрина внезапности является, таким образом, следствием видения множества вещей в абсолютном единстве. Все истинные мистики – последователи «внезапной» школы. Уход от единого и возвращение к единому не есть постепенный процесс и не может быть таковым. Учение Дзинсю следует рассматривать как практический совет тем, кто действительно занят изучением дзэна, но оно не в состоянии описать характер переживания, выраженного словами «узреть свою собственную природу», что явилось особым посланием Эно, в отличие от посланий других буддийских школ. То, что школа Дзинсю не могла выжить как ветвь дзэна, было вполне естественным, так как дзэн не может быть не чем иным, как моментальным актом интуиции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166